— Но переменчивы лишь слабые. Как же славно, что большинство сильных мужей глухи и безучастны к собственному сердцу.

И, облачившись в лучшие наряды, Главный советник заблаговременно отправился в Башню Сияния в компании свиты из слуг и элитных стражников, вооружённых бердышами и алебардами. Поэтому, когда к положенному часу порог Башни пересёк Эйман Данаарн, Зархель уже восседал в благородной позе на одном из витиеватых кресел зала, который использовали для пиров после собраний в узком кругу избранных — здесь наличествовало лишь шестнадцать посадочных мест. Двенадцать из них предназначались для донгов, два центральных — для Нин-дар-дина и Нин-дар-наны, и ещё два для Главного советника и Верховного гебра.

— Охо-хо! — воскликнул Зархель, постукивая пальцами друг о друга. — Вы так похорошели с нашей последней встречи, Аман-Тар!

— А Вы, наоборот, захирели и осунулись.

За спиной Эра тут же захлопнулись тяжёлые двустворчатые двери, украшенные медными пластинами с изображениями кувшинок и лилий, и мужчины остались в пышной зале наедине. Стены Башни Сияния поддерживали гладкие и узкие колонны, между которыми сверкали длинные мозаичные окна, но, поскольку снаружи уже давно стемнело, дневной свет здесь заменяло пламя от сотен толстых и ароматных свечей. На сей раз Эр держался уверенно и спокойно, и вместо того, чтобы сцеплять руки за спиной в замок, он разместил их бокам. На бессмертном маге был надет расшитый золотом кафтан из тёмно-изумрудного бархата, и он возвышался напротив Зархеля пока тот сидел в кресле. Впрочем, право сидеть в присутствии стоящих всегда считалось у людей за исключительную честь, поэтому сейчас каждый мнил себя царём, что главнее и выше всех.

— Я удивлён, что Вы осмелились вернуться, — отбил языком маг, выставляя вперёд руку и показательно играя колдовским пламенем между пальцами.

— А я поражён, что Вы не улизнули исподтишка. Правду говорят легенды о демонах-оборотнях. Их что-то держит возле точки появления, что-то сковывает их.

— На поверку всегда оказывается, что в старых байках слишком мало правды. Может, я не исчез только потому, что Исар-Динны возникли на горизонте моих планов?

— И что же Вы намереваетесь предпринять? — прошипел Зархель змеиным голосом.

Он давно поднялся на ноги и подошёл вплотную к Данаарну, так, будто его манило поле притяжения древнего.

— Если расскажу Вам, какие же тогда это будут тайны? — хмыкнул бессмертный, закидывая голову наверх.

— Господин! Хозяин! У него имеется секрет! — шептала фиолетовая струя магии для демона-оборотня.

— Источниклиббоегозащищает! Онбережётеготело! НамникогданеуничтожитьЗархеля, намегонеодолеть! — хрипел второй прихвостень.

Неожиданно Главный советник начал вертеться по сторонам, словно он тоже уловил какие-то колебания в воздухе, и Данаарн насторожился.

— Ваша правда, — внезапно согласился Зархель. — Мне незачем вникать в Ваш личный интерес. Но нам обоим незачем и враждовать друг с другом, что скажете? Мы могли бы стать славными союзниками, и вместо худой битвы учредить чудесную дружбу?

— Ха-ха-ха! Ха! Ха! — вдруг Эр взорвался диким хохотом.

Его стальное тело принялось сотрясаться, будто статуя, пробуждённая от вечного сна неожиданным землетрясением.

— Друзья? Союзники? Да никогда! Лучше я уничтожу тебя прямо сейчас!

Эйман протянул к Зархелю напряжённые руки, направляя все свои магические силы на него одного, однако… ничего за этим не последовало. И волны тёмной колдовской энергии, и три волшебных вихря словно обогнули Главного советника по полукругу, минуя его скрюченную фигуру и не задевая даже краешка узорной мантии сановника.

— Ха-ха-ха! — загоготал в ответ Зархель, широко разевая свою зубастую пасть, словно исполинская чёрная змея. — Ты меня не тронешь, гад! Разорвать его!

Прозвучал отчётливый господский приказ, и из-за знамён и стягов, что наполняли залу, вынырнули полчища воплощений утопших. С ними тут же схлестнулись призванные Эром войска из иссушенных, но победитель никак не мог определиться — силы были примерно равными, и весы баланса оставались в неизменном положении. Магия Данаарна не могла навредить Зархелю, но и Зархель не сумел ранить неприятеля, всё-таки демон-оборотень был слишком могущественным.

— Вместо того, чтобы сотрясать воздух, мы могли бы объединиться! — воскликнул чуток утомлённый битвой советник.

— Не жди пощады. Ты, дурак, даже не знаешь, во что тебя угораздило влипнуть! Это либбо! Лишь либбо тебя защищает от магических вихрей, и это либбо зовёт тебя на службу! Ты слышишь голоса, да?

— Ну, а какой маг их не слышит? — усмехнулся Зархель, ехидно скалясь.

— И что они велят тебе? Куда-то явиться? Прийти в конкретное место и пустить там корни?

По перекошенной от натуги физиономии Зархеля промчался призрак тревоги. Откуда этому проходимцу, воистину, всего-навсего случайно проходящему мимо страннику, известно столько точных подробностей?

По лицу и шее Данаарна струился пот, а магические волны двух непримиримых врагов до сих пор продолжали тягаться силой с переменным успехом.

— Что ты, ничтожный, знаешь о моей беде?! — выкрикнул в гневе Главный советник. — Что происходит с моим телом? Эти… эти чудовищные когти! Эта… чешуя! Откуда они?

— «Метаморфозы», — злокозненно прошептал Эйман и его глаза безумно заблестели.

И воплощения утопших, и армия иссушенных уничтожили друг друга при столкновении: как две волны, они разлетелись в брызгах по полу и стенам, а останки их просочились в небытие. Потоки майна тоже присмирели, и в Башне Сияния установилось робкое затишье.

— Что это значит? — нетерпеливо рыкнул Зархель.

— То, что ты стал вечным рабом либбо, и скоро превратишься в его безропотного стража, охранного пса, что сидит на привязи. Слышал о Зверях Шарга?

Советник наморщил нос, нахмурил брови и вытаращился на демона-оборотня.

— Ваш народ — родоначальник всяческих обманов и грязных иллюзий, ты нагло лжёшь мне, демон Междумирья.

— И для чего? Хах. Скоро… скоро узнаешь, что значит быть одновременно бессмертным и проклятым, — вышептал Эр на ухо Зархелю, склоняясь в сферу его тёмного влияния.

— Мы же твердили Вам, хозяин! Это бесполезно! Нам не сразить его! Нужно искать иной путь!

Данаарн глубоко вздохнул, а затем отпрянул ближе к дверям. Эта дурная битва никому не принесла удовлетворения. Что за партия, в которой и счёт, и удача — просто «ничья»?

— Пожалуй, пока нам придётся повременить с решающим сражением, — проворчал остывший Зархель, поправляя обширные рукава своей мантии.

— Воистину. Только, предупреждаю тебя, держись подальше от наследного принца.

— Хах. Да?

Эйман уже стоял возле арки прохода, и советник слегка улыбнулся, почувствовав во враге некоторую слабину.

— А что такое? — наигранно вопросил первый ар Аонов. — Хочешь первым заполучить его красоту? Что ж… ты ведь — демон-оборотень. Владыка тлена и тьмы. Тебе не составит трудов растлить и его…

К счастью, Эйман успел перевоплотиться в бестелесный угольный пар, он уже просочился через щели в закрытых дверях и выбрался в коридоры Янтарного дворца, однако по-прежнему отчётливо слышал каждое слово Главного советника.

— …сердце, — когда Зархель закончил фразу, его лицо рассекала коварная ухмылка.

Побродив по пострадавшей зале, где теперь вверх дном лежали все предметы обихода и украшения, заодно с изящной мебелью, Зархель задумчиво прошептал сам для себя:

— Зачем тебе вообще понадобилось уничтожать меня? Что ты затеял, грязный демон, против моего королевства?

После приключившегося Главный советник лишь укрепился во мнении, что ему предстоят немалые, по-настоящему великие свершения: он должен защитить собственные земли от разорения, народ — от неминуемой гибели, должен избавить Элисир-Расар от напасти в виде демона-оборотня. Неважно, был ли Эр исчадием Междумирья, повелевал ли могучими силами, или же просто мастерски управлялся с иллюзиями и притворялся тем, кем не являлся. Окажись он даже богом чёрного песка и пыли воплоти, у Зархеля всё равно найдутся в запасе методы по усмирению любого непокорного вольнодумца, потому что его единственная подлинная союзница — Фахарис — определённо знала правду. Она, как всеведущая богиня, уж точно прочитала на досуге всевозможные трактаты — книги жизни, книги мёртвых, и даже кодексы законов, небесных и земных. И она подсказала Зархелю ответ на пресловутую головоломку каждого вояки-интригана: чего боится недруг? Где его слабость?