Так они провозились до вечера — и результат поразил их. Да, кладбище было маленьким, но поверить в то, что они справились всего за день, всё равно не получалось. В чудеса они не верили, сиротская жизнь этому не способствует, но как ещё назвать такой подвиг, если не чудом?

Один из детей высказал общую мысль вслух. Малыш, сладко потягивавшийся, внезапно ответил:

— Плодами собственного труда. Запомните, чудеса — это отговорка идеалистов и лентяев, которые перекладывают ответственность за себя на других. На бога, на судьбу или удачу — неважно. Труд — это первейшая потребность здорового организма. Мало что приносит столько радости, как хорошо сделанное дело.

Он подмигнул детям и продолжил:

— Да вы и сами должны были заметить. Ну, как вам вид?

Он широким жестом руки обвел кладбище

— Разве не приятно смотреть на результат дела своих рук?

Рассуждения о труде от Малыша, который до сего дня только жрал, спал и пил, сначала показались детям забавными, однако правда в его словах была. Несмотря на усталость, все чувствовали странный подъём духа. Перешептываясь, ребята побрели обратно в кирху. Этот, обновлённый Малыш вызывал у всех странные чувства, и им пока не удалось в них разобраться. Но одно было ясно: теперь хихикать над ним, в надежде, что тот не поймет насмешки, уже не получится.

От кухонной печки исходило уютное тепло. Оно усыпляло, но я стойко боролся с искушением и продолжал вырезать из деревяшки фигурку. Я пообещал одной из девочек лошадку, если она сварит вкусную кашу. Вот и выполняю. Заодно потренирую мелкую моторику.

Вокруг меня сидели дети — все пятеро. Они наблюдали за мной, а я придумывал способ выяснить их имена и не выставить себя придурком в процессе. Кляйну было плевать на сирот, он игнорировал их, а я, глядя на их мордашки, чувствовал себя неуютно. Ну не обращаться же к ним вечно по номерам! Тем более что девчушки в ремонте не участвовали.

Тело, не привыкшее к жёсткой эксплуатации, ныло после сегодняшнего. Ничего, то ли ещё будет! Это лишь лёгкая разминка перед тем, что обрушится на него в будущем. Не забыть бы только найти или изобрести нужные препараты, чтобы в один прекрасный миг не грохнуться с инфарктом от переработки. Нет уж, у меня грандиозные планы, и нельзя срывать их из-за такой мелочи, как отказавшие внутренние органы. Я выжму из этого организма всё без остатка; что-то мне подсказывает, что Существо не предоставит мне новый в случае чего.

Первый день среди знакомых Макса прошёл отлично. Я не старался подражать его прежнему поведению. Они всё равно заметили бы неладное, да и характер Кляйна был мне глубоко противен. Так что я принял волевое решение, что называется, открыть дверь с ноги. Ошеломить всех так, чтобы они и думать забыли о старом Кляйне, ломая голову над поступками нового. По крайней мере, это было частью обоснования.

Вторая часть заключалась в том, что мне хотелось хоть как-то отблагодарить людей, которые так долго выносили Макса. Благодаря их терпению мне было откуда начать. Подправить хозяйство пастора было меньшим из того, что я был обязан предпринять.

В-третьих, инспекция сарая должна была показать, какими ресурсами я обладаю. Она и показала: ресурсов почти что нет. Не считать же за них несколько молотков, пару коробок гвоздей, три пилы и старую, но прочую столярную утварь? Ещё были доски, однако практически все они ушли на подновление оград и крестов. Да и что мне с ними делать прикажете? Смастерить аэроплан? Даже здешние самолёты ушли дальше, хоть и ненамного.

В-четвёртых, я планировал попросить у пастора партитуры и органные ноты. Нужно подучить местные композиции. Бывшим воякам наверняка захочется чего-то солдатского или хотя бы знакомого, а переложить ноты с органа на пианино я всяко сумею.

В будущем задачу идеальной мелодии решили математически. Мне же, как человеку, который не увлекался музыкой и изучал её лишь в виде базового курса, оставалось полагаться на интуицию — подход устаревший, если не примитивный. Впрочем, я не сомневался, что рядовой солдатне моя игра понравится. Она к большему не привыкла, вон как расчувствовались мясник с сыном. Но с офицером могли возникнуть трудности. Стоило постараться, чтобы завоевать его без остатка.

В-пятых… Я во весь рот зевнул. Что там было в-пятых? Кажется, проверка выносливости на средней дистанции…

Но какова ирония! Чтобы я, полевой агент Института Развития, пахал на церковь, занимаясь починкой крестов? Коллеги знатно посмеялись бы, если бы узнали.

Или нет. Доводилось мне внедряться и в религиозные культы. Но тогда я твёрдо знал, что они собой не представляют ничего, кроме переплетения суеверий и страха перед неизвестностью. Появление Существа поменяло расклад. Вполне вероятно, что оно питалось энергией людей, которые молились ему. То есть преподобный Браун, сам о том не подозревая, мог насыщать чрезвычайно могущественного пришельца-псионика. Это, кстати, было одной из причин, по которой я хотел сблизить Германию с Советским Союзом. Распространение атеизма неизбежно ударит по Существу; даёшь бой иномирным сущностям!

Потрескивание дров в печке настраивало на умиротворяющий лад. И всё же что-то не давало мне покоя. Что-то я упускал.

— Можешь потом сабли вырезать? — спросил старший паренёк. На восстановительных работах он шёл под кличкой Второй. Он же вчера встретил меня возле кирхи.

— Зачем тебе сабли?

— А как играть в кавалерию без сабель? — искренне удивился он. — Залпы отделениями, потом в ближний бой. Плечом к плечу, держа строй.

Я фыркнул:

— До первой мортиры. Всё это яйца выеденного не стоит. Играть лучше во врачей. В строителей. В фермеров.

— История рейха состоит из славных побед и завоеваний! — запальчиво возразил он. — Без них у немца не будет ничего!

Не его это слова. Уж он-то лучше всех остальных обязан понимать, во что выливаются все эти славные завоевания. А гляди, тоже ведётся на школьные байки. Где твой отец, Второй? Где твоя мать?

Этого я не спросил. Слишком будет жестоко. Да и незачем отпугивать их такими вопросами. Напротив, детей надо привлекать и обучать правильным вещам. Для наилучшего проведения реформ требуются преданные инициативные люди, которые грамотно разовьют их на местах. У сирот же нет родственников, которые попросят пристроить их повыше или защитить от закона, нет и желания поддерживать текущую систему, в которой они фактически бесправны.

Революция мало что изменила в государственном аппарате, если уж на то пошло. Многие ещё имперские чиновники остались при старых должностях или получили новые, не менее влиятельные. Этих бюрократов нужно будет менять — на моих верных сторонников

Это игра на долгую перспективу: взять под покровительство приюты, сейчас полностью отданные на откуп церкви, сформировать учебную и идеологическую программу, найти толковых людей в качестве учителей и создать надзорный орган, который будет следить, чтобы наставники не отклонялись от избранного курса.

Ведь не один я сознаю ценность, которую представляют собой дети.

Если не следить за тем, кого они слушают и у кого учатся, их перехватят организации вроде Немецкого национального союза молодёжи или Бисмарк-бунда [1]. Они тоже понимают, насколько важны для человека ценности, заложенные в юношестве.

Я дал себе зарок непременно учредить достойную ассоциацию для сирот, когда получу власть. С их помощью получится надёжнее закрепить грядущие радикальные изменения, которые могут не понравиться нынешним элитам.

А пока следовало посеять первые семена.

— Война — это болото. Дурная трясина, которая глотает людей. Надо стремиться туда, — я махнул рукой с ножом, указывая вверх.

— В рай к Господу? — поморщился Четвёртый.

— Пацифист, — приложил меня Третий.

Остальные согласно закивали. У всех на лицах появилось выражение, будто им дохлую кошку к носу поднесли. Неудивительное единодушие; у них проповеди отца Отто должны были уже в печёнках сидеть.