— «Так пусть промчится через расстоянья

Балтийский ветер с ливнями косыми,

Чтоб я могла дышать твоим дыханьем,

Моя любовь, моя любовь, Россия»!

— Еще бы пустить по сцене кордебалет, танцующий вприсядку. Подозреваю, что вы, Алексей Сергеевич, при всем своем неимоверном таланте ничего здесь не сможете сделать. Только время напрасно потеряете. Лучше из Димитрова что-нибудь ещё наройте. У него есть много отличных композиций. Давайте, прослушаем его записи.

Нина, получив подтверждающий кивок Мажукова, отыскала в коробке требуемую запись. Толя быстро установил бобину на штырьки. Пока лились мелодии талантливого болгарина, у меня постоянно возникало желание остановиться на чем-то. Сделать русскую адаптацию для меня не составило бы большого труда. В поэзии я кое-что умею. Сначала мне понравилась композиция «Ако си дал», потом заинтересовало «Письмо маме». Где-то седьмой, или восьмой оказалась «Пришла любовь». Я не поверил своим ушам — реально наигралась композиция «Москоу» группы «Чингисхан». Очень похоже, по крайней мере. Только менее драйвово звучало. Сделаем адаптацию в стиле немецкой группы, и все просто падут от восторга.

Прервал запись и объявил, что нужная композиция найдена. Тут же подсел к роялю и исполнил чингисханскую мелодию на одном дыхании, подпрыгивая на тощей заднице и периодически оглядываясь на присутствующих с коварной лыбой. Мажуков застыл с недоуменным выражением лица. Алла же раскраснелась радостно. Ага, задело! Пусть товарищи поэты теперь срочно подрываются и пишут стихи к этому ископаемому шлягеру.

— Разухабисто как-то… — растерянно пробормотал Алексей Сергеевич.

— Все же лучше цыганочки, — радостно вякнул я, — В предверии Олимпиады можно сделать из песни рекламную открытку Москвы в стиле «Казачок».

— Сочинилось неплохо!

При всех качествах Алексей моментально ухватывал суть композиции.

— Димитров тут сочинитель. Я только немного оранжировал.

— Ага, вот так, сходу…

— Один из возможных вариантов

Кстати об Арлекине… Стоило бы подтолкнуть своих новых друзей в нужном направлении. Я попросил поставить запись этой песни. Прослушав с глубокомысленным выражением физиономии, выдал:

— Нормальная песенка, потенциал для оранжировки большой.

Несколько раз проиграл версию оригинала на рояле. Потом стал понемногу добавлять знакомые изменения. Сначала получился припев и напелись немудрящие слова:

— «Ах, арлекино, арлекино…

Нужно быть смешным для всех.

Арлекино, арлекино…

Есть одна награда — смех».

Сильно форсировать события не стоит. Нужно оставлять плацдарм для дальнейшего интереса к своей персоне. И творческим личностям надо порой давать проявлять свои творческие потенции. К полудню я, состроив горестную морду, сообщил всем, что пора уходить по своим делам. Обещал периодически заглядывать. Мажуков дружески обнял меня на прощание и шепнул на ухо:

— Чтобы обязательно участвовал в конкурсе военной песни.

В мою коллекцию визиток добавилась ещё одна. Алла горячо благодарила меня и даже кое о чём намекала глазами. Ладно, выясню позже её намерения. Очень продуктивно получилось посотрудничать.

Четверг, 06. 03.1975 г.

Шумилов, по словам его секретарши Нелли, приехал и сразу же умотался по хозяйственным делам. Неизвестно когда будет. Где-то бродит по посёлку. Я решил его не дожидаться и самому поискать. Язык есть и, вроде бы, в работоспособном состоянии. У процедурного корпуса столкнулся с вездесущим Змеем. Он выплыл оттуда, верно, с массажных сеансов.

— Клещ! — завопил он, — Классно, что тебя увидел.

Чуть понизив свой ор и зачем-то оглянувшись, он затараторил:

— Я такое видел… Ты вконец обалдеешь.

— Чё, голую Людмилу Зыкину? — хмыкнул я иронически.

— Да нет же! — выявил психи пацан, — Самого Харламова! И Викулова!

— Да ну! — притворно изумился я, — Вдруг тебе почудилось. Вспомни. Они колыхались, в воздухе вися?

— Вечно ты со своими шуточками, — окончательно озлился Вовка.

— Лан, не урчи. Ты куда щас? — примирительно высказался я.

— А ты куда?

— Я дядю ищу.

— С тобой пойду. Всё равно делать нечего.

И тут как по заказу нарисовались обе знаменитости. Подошли, пожали мне и умирающему от восторга Змею лапы.

— Как себя чувствуешь после вчерашнего, Мишань? — поинтересовался Викулов.

— Увидишь своего дядю, передавай от отдыхающих хоккеистов ему огромную уважуху. Хорошо вчера посидели, — гыгыкнул Харламов.

— Увидимся, — заверили меня парни и зашагали спортивной походкой в своём направлении.

Змеюка уставился на меня жалобно.

— Зато ты игрой Арарата с Баварией наслаждался вчера, — напомнил приятелю.

— Да я больше от тебя ни на шаг, — ударил он себя в грудь.

Директор санатория был обнаружен у одного из корпусов, стоящим с низеньким толстяком и огорченно смотрящим на трещину, змеящуюся по стене.

— Да, ремонтировать тут всё надо и закрывать. С другими зданиями не лучше, — огорченно выговаривал Шумилов собеседнику, — А фонды не резиновые… Привет, ханурики!

— Скорее, песцы к тебе пришли. Выедать твою печень, — отшутился я.

— Становитесь тогда в очередь, — подхватил юмор дядя.

— А слабо проект новых зданий в древнерусском стиле сделать? Фонды новые освоить? Иностранные туристы очень уважают экзотику. А за приток валюты ваш Георгий Сергеевич будет очень доволен, — за каким-то лешим я высунул язык.

— Да? — заинтересованно отозвался директор.

Судя по его физиономии, информация не пройдёт бесследно, и мы ещё вернемся к этому разговору. Вскоре я уже пил чай с сушками в кабинете дяди. Змея оставил в буфете фойе, ввиду конфиденциальности разговора. Николай Михайлович первым делом начал сокрушаться, что я школу не посещаю. Ну, прям как Любаша. Про получение мною свидетельства о рождении на Мишку он уже знал, наверное, от второго дяди. Я намекнул о желательности сдать школьный курс экстерном и заняться чем-нибудь более продуктивным. Увы, советская бюрократическая машина не выносила резких телодвижений. Надо будет всё-таки чухаться два класса. Вернее, один с хвостиком.

Ходить стану, как и хотел, в рощинскую школу. Шумилов уже разговаривал обо мне с директором Марком Ефимовичем. Да и я тоже ненароком пропиарился перед будущими тичерами. В комсомол надо будет срочно вступать, ети его в селезёнку. Насчёт жилья порешили, что пока перекантуюсь в общаге при санатории. В общем, всё на мази.

Пришлось объясняться с дядей по событиям, постигшим меня за последние дни, заодно поблагодарив его за спасение из лап московской ментовни. На этот раз он воспринял мои выкрутасы ровно и благожелательно. Полагаю, что он не пошевелил бы бровью, даже если бы узнал, что я подорвал кремлевскую стену. Кроме событий на сейшене «Машины времени», рассказал о похоронах друга Сергея и о восстании в Балабино.

— Я в курсе этих событий, — заявил Шумилов, — В Балабино направлена компетентная следовательская бригада. Не переживай, они сумеют там разобраться и навести порядок.

— Потому-то мне и не удалось побывать со своими друзьями-хоккеистами на победной вечеринке в понедельник, — горестно сознался я.

— Ресторан в паре минут ходьбы от нас, а призы от тебя никуда не денутся, — сказал директор и достал конверт из ящика стола.

В нём находилась редкая в использовании и зелёная, как бакс, полусотенная купюра. Плюс два билета на хоккейный матч канадской команды юниоров «Бэрри Кап» с юношеской сборной СССР десятого марта во Дворце спорта «Сокольники». Если все наши также получили по паре билетов, страшно даже представить какие баталии разразятся среди девчонок-эскортниц за право их получить. На самом деле этих билетов Шумилову по великому блату досталось всего-то около двенадцати штук. Ребятам пришлось, скрепя сердцами, выбирать среди себя самых достойных их заиметь. И премиальные каждый получил примерно вдвое меньше, чем я.

Дядя похвастался, что насобирал по организациям списанные инструменты для нашего будущего ансамбля: