— Он же в милицию попал, и говорят… Того…

— Что с ним? Говори же! — взволновалась молодая женщина и даже чуть подалась вперёд.

— Говорят, что он погиб. Сгорел, — выдавил из себя.

Лейсан откинулась на спинку дивана и неожиданно зарыдала. Пропала её напускная холодность и появилась прежняя искренняя, переживающая Лиза. Я растерялся, не зная, как поступить.

— Не плачьте, пожалуйста, Лейсан Муратовна. Слышал от других людей, что Паша жив и здоров. Он смог сбежать из милиции, — дал я задний ход.

— Ладно, не успокаивай меня, Игорь, — тихо попросила Лиза.

— Пора выходить на банкет, Лизуня. Салема не оказалось. Данхилл сгодится? — раздался позади жизнерадостный дядин баритон, — Чего тут случилось, пока меня не было? Этот молодой человек тебя расстроил?

Я оглянулся. Разглядев меня, директор воскликнул:

— А, победитель! Ты чего тут нашу высокую гостью до слёз доводишь?

— Вспомнила кое-кого из наших общих знакомых, — объяснила за меня Лейсан, — Иди, Коля. Спасибо тебе большое за сигареты. Меня проводит на банкет этот молодой человек.

Дядя удалился. Меня она попросила присесть рядом с собой.

— Расскажи мне о Паше, Игорь. Что вас связывало?

— Ну, мы с ним оба жутко талантливые. Музыку умеем сочинять, — решил добавить щепотку наглости.

— Ты на него чем-то похож. Глаза такие же. Эти жуткие очки к твоему лицу совершенно не подходят. Я тебе нормальные пришлю. Какой у тебя минус?

Я ещё ничего не успел сообразить, как Лизок сама сорвала их и с удивлением воскликнула:

— Так они же с простыми стёклами! Зачем ты их носишь?

— Там есть какой-то небольшой минус, — попытался возразить, но понял, что любые оправдания станут звучать сейчас глупо, — Помогают они мне выступать перед незнакомыми людьми. Будто спрятался за ними.

— Ты без очков выглядишь очень симпатичным, — решилась сделать мне комплимент Лизок.

— Не, я — страшненький. Недавно меня кто-то Кащеем называл, — закокетничал я и выдал ответный реверанс, — Вы сами такая красивая, как звезда, что светит в небе до утра.

Под стук ладоней по поверхности столика исполнил всю песню Андрюхи Губина:

— Такие девушки, как звёзды. Такие звёзды, как Лейсан…

— А чья эта чудесная песня? — восхитилась Лиза.

— Считайте, что ваша.

— Прекрасный подарок! — искренно оценила женщина, — Благодарю тебя, Игорёк. Я очень рада, что судьба снова свела меня с талантливым пареньком. Проводишь меня на банкет?

Мы вышли и, сопровождаемые молодым человеком из коридора, пошли по направлению к гардеробу. Из зала в фойе продолжали выходить зрители. Пока ожидали у гардеробной стойки свою одежду, появились знаменитости. Их моментально облепили рощинцы и прочие отдыхающие. Все желали пообщаться, получить автографы, особенно у Гены Белова, Йоси Кобзона и Михаила Ножкина. Не каждый день можно лицезреть звезду советского экрана на расстоянии вытянутой руки. Наконец, эта процессия, сопровождаемая умильными восклицаниями и пожеланиями всяческих благ добралась до нас. Я без своих жутких очков снова должен бы стать неузнаваемым, но Богословский, одеваясь, бросил в мою сторону:

— Заслуженная победа, молодой человек. Я голосовал за вас.

Освободившись от навязчивого обожания зрителей не без помощи уже нескольких накаченных молодых амбалов, члены жюри с нами вместе медленно и с достоинством двинулись в сторону ресторана. Со мной мастодонты общались на равных, молчаливо возведя в статус фаворита Лейсан и приняв в свой круг.

По пути разговорился с космонавтом. Его интересовало про меня всё, так как имел своего сына-оболтуса. Я честно все рассказывал, тот удивленно выгибал брови. Оказывается, его племянник играет за калининградский «Космос», будет скоро биться против Берёзовых. И вообще, там участвуют многие ребята из семей выдающихся деятелей космоса: конструкторов, ученых, космонавтов. На решающих матчах с нами ожидается много космических знаменитостей. По крайней мере, лично Волынов придет поболеть. Получил приглашения от Бориса Валентиновича нанести визит к нему домой в любое удобное время. Чем-то приглянулся ему.

Для членов жюри были зарезервированы столики на втором этаже ресторана. Внутренний балкон простирался по всему периметру зала, и с него, как в известном ресторане «Славянский базар», было видно всех посетителей, находящихся внизу. С другой части балкона обозревался прекрасный вид на зимний сад. По особому комфорту, по диванным сиденьям, экзотическим растениям в кадках и абстрактным картинам на стенах, можно было смело предполагать нахождение здесь ВИП-зоны. Кроме членов жюри сюда были приглашены участники известных ВИА и, собственно, лауреаты. Компания Шиловского также маячила тут с довольными рожами.

Внизу под нами огромный контингент участников потчевался в стиле «шведского стола». По обилию кушаний на раздаточных столах наш верхний междусобойчик явно им проигрывал. Мы у себя пробавлялись эскалопами, жульенами и салатиками. Запивали это удовольствие грузинскими винами. Из динамиков громко звучала западная музыка, подозреваю, что с недавно выпущенной пластинки «Мелодии и ритмы», моментально угодившей в разряд самых жутчайших дефицитов.

Композиторы и прочие знаменитости очень мило шутили, травя анекдоты и обсуждая свои композиторские проблемы. Я вынужденно стал персоной повышенного внимания. Долго и тепло со мной беседовал Никита Богословский. В моих карманах прибавилось не на одну визитку больше. Он, кстати, рассказал много смешных баек из жизни композиторов. Я решил тоже развлечь крутых дяденек, рассказав пару тематических анекдотов, один из которых: «Проходит в школе урок пения. Вызвала учительница Вовочку.

— Каких ты знаешь композиторов?

А Вовочка не учил. Стоит и смотрит на товарища. Тот взял книгу, стукнул по парте.

— Бах, — сказал Вовочка.

— Правильно, — сказала учительница.

Друг вырвал из тетради листок.

— Лист, — сказал Вовочка.

— Хорошо, еще, — просит учительница.

— Членников, — говорит Вовочка.

А учительница ему:

— Не Членников, а Хренников, а ты, Петров, надень штаны».

Мастодонты заливисто заржали, особенно молодые. Богословский со вздохом протянул:

— Знал бы Тихон Николаевич, что удостоился сомнительной чести стать героем анекдотов.

Чтобы не было обидно другим, рассказал анекдот про космонавтов: «На космической станции засорился туалет. Космонавты два часа устраняли последствия, вооружившись сачками».

Волынов подскочил ко мне и принялся шутливо драть за рыжие вихры своими лапищами. Через мгновение мой парик оказался у него в руках. У всех присутствующих вытянулись лица, а у кое-кого заглотилось не в то горло оливье. Озадаченно покрутив в руках девайс, космонавт смущённо отдал его мне.

— Волосы плохо растут… Чернобыль, — сильно растерялся я, нахлобучивая на себя парик и проваливаясь от стыда.

— Миша? — неуверенно подал голос Шумилов.

— Кто этот Миша? — насторожилась Лейсан.

— Мой племяш из Москвы, — пришёл в себя дядя.

— Зачем была нужна эта комедия дель арте? — вякнул Йосик.

— Мне бы не хотелось, чтобы люди думали, что мне подсуживал дядя, — судорожно отыскал хоть какое-то объяснение своим метаморфозам.

— Тогда носи свою рыжую личину, — постановил директор под всеобщее одобрение мастодонтов.

— У нашего дорогого Николая Михайловича что ни родственник, то талант, — подлизнул директора Никита Богословский, — Один замечательно поёт, другой прекрасные композиции пишет.

Выпили за счастливое обретение Шумиловым талантливого племянника.

— Вообще-то наш Игорь, или Миша тоже неплохо умеет сочинять, — вдруг заявила Лейсан, — Покажешь своё творчество?

Не стал ломаться. Раздобыли у «Весёлых ребят» обычную акустическую гитару, у Славы Малежика, кажется. Музыку из динамиков попросили приглушить. Я опёрся спиной на балконное ограждение и приступил к выполнению лизиного заказа. Песня Губина хорошо ложилась на гитарный лад. По окончанию исполнения получил горячие аплодисменты от нашего столика, соседних и из зала снизу. Оттуда настоятельно потребовали повторного исполнения этой песни. Желательно для всех с эстрады.