— Дюк-блевотина ушел. — Джет улыбается. — Что у нас на ужин? Лука, ты останешься? Ты можешь отвезти меня завтра в школу на своей машине? А где мамина машина? Мы купим новую?

— Полегче, малыш. — Хихикает Лука. — Давай сначала поговорим об ужине. Как насчет того, чтобы заказать нам пиццу, если твоя мама не против?

— Мам, пожалуйста? Я уже сделал домашнее задание. Можно мне пепперони с ананасами? — Джет теперь подпрыгивает от радости при мысли о нездоровой пище на ужин.

— Пицца — это хорошо, но я заплачу за нее. Ты уже разрешил мне пользоваться твоей машиной весь день — говорю я Луке. Он кивает, но у меня такое чувство, что он соглашается только потому, что Джет здесь.

Звук поворачивающейся ручки задней двери привлекает все наше внимание, и Лука встает со своего места, готовый к драке. Я касаюсь внутренней стороны его руки, чтобы удержать его, когда на кухню заходит Колин.

Мой брат без рубашки, вспотевший и перемазанный грязью.

— Фу, ты выглядишь так, будто ползал по канализации — говорю я ему, прежде чем отойти в сторону, чтобы пропустить его в дом. — Колин, это Лука Девлин, Лука, это мой брат, Колин. Что ты здесь делаешь?

— Я же говорил тебе вчера, что приеду навести порядок в квартире-гараже — говорит он и поворачивается к Луке, обмениваясь с ним коротким рукопожатием. Они с Джетом делают свое фирменное, после чего Колин на мгновение замирает, глядя между всеми, кто находится на кухне.

— Ты голодный? Мы собирались заказать пиццу. — Говорю я Колину.

Он продолжает переводить взгляд с меня на Луку, потом на Джета и говорит:

— Может, я возьму Джета, куда-нибудь перекусить?

— О, мам, можно, а?

— Да, конечно, возвращайтесь до восьми, Колин. А ты в девять Джет должен принять душ и лечь спать. — Говорю я им.

Джет выбегает из кухни, Колин следует за ним, оставляя меня наедине с Лукой. Мое внимание возвращается к моему будущему боссу, который просто ухмыляется.

— Мы все еще можем заказать еду, если ты голоден, Лука.

— Единственное, что я хочу съесть, Джо, это ты.

ЛУКА

Этот день — один из самых безумных за последнее время. Я не хочу думать ни о драках, ни о спорах, ни о возможном трупе, от которого Вито придется избавляться. Я не хочу думать о больницах и машинах с проколотыми шинами. Все, чего я хочу, — это отдохнуть с Джо.

Я не собираюсь врать себе, что не хочу снова ощущать себя в ее тепле. Я притягиваю Джо к себе и снова целую ее посреди маленькой кухни. Дом, наверное, поместился бы в моем гараже, но для такой дружной семьи он просто великолепен.

Джет и ее брат Колин, который выглядит как работяга, выходят из дома, заставляя меня оторваться от нашего поцелуя. Я не хочу, чтобы Джет видел, что я так страстен с Джо, заставляя ее вести разговоры с сыном, когда мы даже не уверены, что между нами происходит.

Джо берет мою руку и открывает аптечку, чтобы промыть рану на костяшках пальцев. Она брызгает на порез жидким бинтом, который жжет, как только она его накладывает. Я отдергиваю руку от нее, чтобы избежать боли.

— «Звездный свет», — говорю я ей.

Она отшатывается, сведя брови и сузив взгляд.

— Ты шутишь, Лука. Правда? Ты позволишь себе истечь кровью?

— Кровотечение остановится, как только мне больше не придется бить людей сегодня. Кроме того, если Дюк вернется, я не хочу, чтобы мне пришлось его бить и сводить на нет всю твою тяжелую работу. Иди сюда.

Я провожу рукой по ее лицу, притягивая ее к себе для поцелуя.

— Мальчики вернутся с минуты на минуту, — шепчет она и отстраняется.

— Тогда нам стоит поторопиться.

Я снова целую ее, и Джо тает в объятиях. Я поднимаюсь на ноги, вывожу нас из кухни в гостиную, где она ложится на диван. Мое тело нависает над ней, а наши губы продолжают танец страсти. Моя рука тянется вниз, чтобы расстегнуть ее брюки. Я отчаянно хочу снова оказаться внутри нее.

Я хочу попробовать ее на вкус, дразнить ее, дать ей все, просто потому что она успокаивает что-то внутри меня. Она выскользнула из джинсов и трусиков, а я переместился ниже, чтобы оказаться лицом между ее ног. Она все еще хранит оставшуюся нашу смесь запахов, разжигая во мне звериный порыв.

Мой рот закрывается над ее киской. Я закидываю одну из ее ножек себе на плечо, чтобы обеспечить приличный угол наклона и дать возможность языку поработать над ее бугорком. В ее влажной щели ощущается терпкая сладость, от которой у меня во рту появляется слюна. Желая запечатлеть этот момент в памяти, я провожу языком по ее стенкам.

Джозефин стонет, выгибает спину и бьется о мое лицо, пока я довожу ее до оргазма. Она испускает глухие стоны и проводит ногтями по коже головы, дергая меня за волосы. Идея приходит ко мне, как и к Джо. Я напеваю ту же самую песню, что и раньше, на ее клитор, а пальцем заменяю язык внутри нее.

Мой член тверд, как никогда, и я хочу зарыться в нее. Она тянется вниз и притягивает меня к себе, расстегивая молнию на моих брюках, чтобы проникнуть внутрь. Мягкость ее рук, поглаживающих мой пульсирующий член, грозит закончить еще до того, как мы начнем.

Джо недолго гладит меня, прежде чем прижать мой член к своему входу. Мы целуемся, когда моя головка проникает в тесное пространство, и стонем от облегчения. Связь между нами, не сравнима ни с чем, что я когда-либо чувствовал. Это похоже на дом в раю. Внутри Джо, на этом диване, я сначала медленно вхожу и выхожу из не, но, когда я вспоминаю, что у нас не так много времени, я ускоряю темп.

Я раздвигаю ее ноги, чтобы входить быстрее, глубже, поглаживая ее, пока ее соки не покрывают мой член, чтобы я мог видеть, как хорошо ей со мной. Ее глаза закрываются. Она прикусывает губу. Звуки наших тел, доходящих до оргазма, заполняют тишину в доме.

То, как она сжимается вокруг меня, подталкивает меня трахать ее быстрее. Я выхожу из нее, чтобы развернуть Джо, и наклоняю ее тугую маленькую попку над диваном, а затем снова ввожу член в ее киску. Мои руки хватают ее за талию, чтобы контролировать ритм между нами, пока я двигаюсь с потребностью удовлетворить это желание обладать ею, требовать ее, защищать ее. Я хочу, чтобы Джо принадлежала мне, но я знаю, что это эгоистичная мысль.

Задумываться о том, что она не может быть предоставлена мне полностью, — это не то место, где я хотел бы находиться. Я снова отстраняюсь и поднимаю ее с дивана.

— Обхвати меня за шею.

Она делает то, что я прошу, и я подхватываю ее на руки и опускаю на свою эрекцию, чтобы трахнуть ее стоя в гостиной. Она не уступает мне в энергии, двигая своим телом вверх-вниз по моему, пока я не буду готов к разрядке.

— Я сейчас кончу, — ворчу я сквозь свои движения.

Джо застает меня врасплох, спрыгивает с меня и опускается на колени. Одной рукой она обхватывает мой ствол, а другой отсасывает. Она высасывает из меня мою кульминацию, позволяя ей вылиться в горло после нескольких коротких толчков.

Я хватаю ее за затылок, чтобы она не шевелилась, пока я выпускаю последнюю каплю.

Черт, как же мне хорошо.

Когда я кончаю, я притягиваю ее к себе и нежно целую в губы, пока привожу себя в порядок. Она делает то же самое, и как раз вовремя, когда мы слышим, как Джет и Колин направляются к входной двери.

Джо выбегает из комнаты и возвращается с освежителем воздуха, чтобы опрыскать помещение, устраняя из воздуха запах секса.

— Ты позволишь мне закончить обрабатывать твою руку, Лука?

— Нет, — говорю я ей с улыбкой. — Ты же не собираешься обжечь меня этим жидким бинтом. Я, конечно, мазохист, но это то, где я провожу черту. Это хуже, чем порез от бумаги, о котором узнаешь только тогда, когда в него попадает алкоголь или что-то еще. Само все затянется.

— Ладно. — Она качает головой, когда Джет вбегает в дом, а Колин закрывает за ними дверь. Он смотрит на нас двоих, смеется и идет на кухню.

— Эй, не уверен, что ты уже знаешь, но у тебя спустило колесо, чувак, — окликает Колин из кухни.