— Нет, малыш, они все твои. И ты прав, это будет потрясающий день. И это твое последнее «дерьмо» и «говнюк» в моем присутствии по крайней мере на два месяца, если только это не будет абсолютно необходимо.

Джет кивает, хватает сумку и мчится внутрь, присоединяясь к друзьям. Как только Джет вместе с большинством учеников оказывается за дверями школы, я вцепляюсь в руль, радуясь, что мой восьмилетний сын никак не привязан к монстру, Дюку Эверету.

Дюк Эверет — это воплощение мечты девочки-подростка. Он был моей подростковой мечтой, пока я не позволила ему выбрать меня из всех девушек на первом курсе средней школы. Он установил правила и, конечно, переписал их по ходу дела. От «я была идеальной девушкой для него» до «мы не должны были встречаться».

Тихий стук в окно возвращает меня на площадку перед начальной школой Джета. Женщина со свистком и значком на шее смотрит на меня через закрытое окно.

— Извините. Я уже уезжаю — говорю я ей, опуская стекло, надеясь, что мои нервы и непрошенные слезы не отразились на моем лице.

— Все в порядке, миссис Хансен…

— Мисс. — Поправляю я ее.

— Мисс Хансен, скоро будет распродажа выпечки и карнавал «Весенний фестиваль». Если вы можете обратиться в родительский комитет, чтобы выбрать волонтерскую работу…

— Обязательно, обязательно, — заверяю я ее, поднимаю стекло и уезжаю, помахав ей рукой. Она не виновата в том, что отец моего ребенка — кусок дерьма.

С моих губ срывается громкий вздох. Джет прав. Это слово звучит здорово. И все же, как бы хорошо оно ни звучало, мои мысли должны переключиться с того дерьма, из-за которого я забеременела, и вернуться к прослушиванию. Ипотека не будет выплачена в этом месяце, если я не найду что-нибудь.

Сбережения — это крайняя мера. Мои родители могут помочь, если не возникнет других неотложных дел. Было проще, когда они жили здесь и оплачивали все счета за дом, но потом они переехали в Аризону. Но я не могла, нет, не могла уехать по договору об опеке с Дюком. Он чуть не взорвался, когда я упомянула о переезде родителей, решив, что я еду с ними и забираю с собой Джета. Он никогда не хотел быть отцом, но ему нравится контролировать других, когда это возможно. Думаю, он на пределе своих возможностей, когда дело касается меня и Джета.

Чтобы умиротворить тиранического отца моего ребенка, я осталась в Сан-Франциско, взяв на себя ипотеку, чтобы моим родителям не пришлось платить за два дома. Выбор остаться, чтобы мой младшие брат, Колин, и Джет могли остаться в своих школах, был рискованным. Последний год мне удается сводить концы с концами, но с каждым днем это становится все труднее.

Я позволяю звукам утренних подкастов заглушить мысли о том, что я ответственный взрослый, пока не добираюсь до места назначения, студии Луки Бриско.

Студия Луки Бриско расположена на окраине города, где группа теле- и киностудий превратила пустующие склады и парковки в площадку для премьер. Я не помню, на какое прослушивание ходила в последний раз, потому что стабильные подработки в офисе позволяют не гасить свет. К сожалению, актерская профессия недостаточно постоянна для меня, но я надеюсь на эту роль.

Загнав свой маленький хэтчбек на парковку, показав удостоверение личности и приглашение-подтверждение на электронной почте по меньшей мере шести разным охранникам, меня пропускают в здание. Снаружи оно выглядит грубовато: обшарпанный красный кирпич прикреплен к шлакоблочному фундаменту, опоясывающему нижнюю четверть строения, но внутри?

В воздухе витает запах свежего кофе. Примерно в двадцати футах по центру от входа стоит длинный стол, за которым администратор встречает каждого посетителя. Широкое внутреннее окно за стойкой позволяет мне видеть площадку, на которой, похоже, ведущий новостей готов выкладывать последние новости о политике и преступности. Передо мной работают три администратора, а два охранника следят за тем, чтобы никто не пробрался за стойку.

— Доброе утро. — Приветствует меня пузатая блондинка с пирсингом в носу и экстравагантными ногтями, которые виртуозно двигаются по телефону и клавиатуре. — Чем я могу вам помочь?

— Я Джозефин Хансен. Все зовут меня Джо. Я пришла к Остину Хинкли по поводу прослушивания.

— Хорошо. — Блондинка постукивает по клавиатуре. Ее стул двигается из стороны в сторону, и она берет наклейку для посетителей и маркер. — Вам нужно пройти через эту дверь. Там длинный коридор, и вы попадете в комнату 104. Присядьте, когда придете, скорее всего надо будет подождать.

На бейдже посетителя она написала «Все зовут меня Джо», а затем передала его мне. Юмор — хороший знак перед прослушиванием. Он помогает мне расслабиться.

Охранник отходит в сторону, чтобы я могла пройти через большую распашную дверь, открывающуюся в светло-серый коридор. Слева — около десяти дверей, справа — всего три. Когда яркое флуоресцентное освещение направляет меня к моей судьбе, я готова забыть об утренней эмансипации от его величества Дюка Эверета.

Дверь в комнату 104 открыта, и передо мной ряд стульев, выстроившихся у задней стены. Как только я переступаю порог, меня встречает самое благоговейное зрелище. Его высокий рост позволяет безупречно сшитому костюму в полоску свисать с его скульптурной фигуры, как с модели на подиуме. Интересно, не он ли играет главную роль в этой постановке?

У меня перехватывает дыхание, когда он оборачивается. Сапфирово-голубые глаза останавливают меня на месте. Усы и борода цвета соли и перца светлее, чем голова полная темно-каштановых волос, собранных на затылке. Благодаря его ярким чертам лица я не обращаю внимания на двух других людей рядом с ним.

Наконец я обретаю голос и подаюсь вперед, протягивая руку, чтобы поприветствовать всех присутствующих в комнате.

— Доброе утро всем, я Джозефин Хансен. Можете называть меня Джо.

— Привет, Джо. Я Дафна, директор. — Молодая женщина улыбается, пожимая мне руку. — У меня здесь твоя фотография и резюме от Моник Шевстер?

— Можно взглянуть? — Спрашивает высокий красавец.

Дафна протягивает ему мою фотографию, на обороте которой напечатан мой ограниченный актерский опыт. Воздух опасности вокруг него притягивает меня, когда он проходит за стол, где два стула установлены рядом со штативом. Там в разных стопках лежат другие снимки и резюме.

Второй мужчина в комнате говорит:

— Я Остин с кастинга. Ты говорила со мной около недели назад. Давай начнем, ладно? Пожалуйста, встань на отметку. Мы сделаем твой профиль, а потом ты будешь читать свои реплики — говорит он, кивая в сторону куска розовой ленты на полу. Должно быть, это идеальное место для камеры, чтобы заснять мое прослушивание.

— Что бы вы хотели для профильной доски? — Спрашиваю я, стоя на отметке. Мой взгляд быстро опускается вниз, чтобы убедиться, что ширинка не расстегнута, а рубашка не заправлена неловко.

Высокий и красивый молчит, пока Остин говорит:

— Имя, местоположение, факт о себе и роль, на которую ты будешь претендовать. Камера включена. Когда будешь готова, Джо.

Я киваю Дафне и Остину в знак того, что начинаю, но мне приходится останавливать свой взгляд, чтобы не переводить его на красавчика, стоящего позади них.

Глубокий вдох помогает мне удержать беспокойство и завтрак в яме желудка, когда я говорю:

— Доброе утро, меня зовут Джо Хансен. Я живу в Сан-Франциско, а в перерывах между работой я занимаюсь внештатными маркетинговыми исследованиями для корпораций. Я буду читать роль Эмбер.

— Я буду читать с ней. — Высокий красавец бросает взгляд в мою сторону, затем переключается на сценарий в своей руке, после чего отталкивается от стены.

— Десятая страница, мистер Девлин. Вы начнете, а Джо будет следовать вашим указаниям, — с улыбкой говорит нам Дафна.

Значит, высокий и статный мистер Девлин — кто-то важный для двух других. Он кивает и встает в трех футах от меня. То, как он нежно касается моего локтя, побуждает меня повернуться к нему лицом, чтобы камера могла запечатлеть мое выражение лица.