— Эйприл, я вообще не хочу платить, — ворчит папа. — Мы заплатим за комнату и питание. Эти деньги пойдут тебе, поскольку Колину сейчас нельзя доверять правильные решения. Однако на что ты их потратишь, Джо, решать тебе. Я бы заставил его поднапрячься и поработать, чтобы оплатить все обучение самостоятельно.

— Спасибо, папа.

Папа сохраняет серьезный тон, предупреждая меня.

— Джозефин, заставь его упорно трудиться ради этих денег. Он должен понять, что мы не всегда будем выручать его.

— Заставлю, папа. Люблю вас обоих, мне пора. Спокойной ночи, мама. — Я завершаю звонок и оборачиваюсь, чтобы увидеть Колина, спускающегося по лестнице с омерзительной ухмылкой на лице. Я швыряю в него одну из диванных подушек.

— Джо, ты лучшая.

— Я знаю. — Смеюсь я, и он уходит. После горячего душа сон настигает меня не сразу. Мечты о сексуальном поцелуе с сексуальным владельцем студии позволяют мне предаваться фантазиям до тех пор, пока солнце не отнимает у меня Луку.

Его лучи, словно воображаемая рука, трясут меня за пятнадцать минут до будильника. Колин серьезно относится к своей части нашей сделки и отвозит Джета в школу, давая мне время выбрать идеальный наряд для встречи с Лукой. Мне нужно как можно быстрее избавиться от Дюка.

Пробки просто ужасные, но ничто не может расстроить меня в этот день, пока я добираюсь до здания суда по семейным делам. Долго ждать не приходится. Дюк стоит снаружи на величественных ступенях, ведущих к каменным колоннам.

— Джозефин, — раздается голос у меня за спиной. Он пытается заставить меня посмотреть в его сторону. Я вижу, что он уже близко, но не уделять Дюку все свое внимание — верный способ устроить сцену на ступенях здания суда.

Я оглядываюсь через плечо, но Дюк кричит на меня.

— Тебе давно пора спуститься сюда. Кто это?

Большая рука, прикрепленная к мускулистой руке в малиновой рубашке, протягивается из-за моей спины, чтобы пожать руку Дюку. Мое сердце сильно бьется, когда я снова оглядываюсь через плечо и вижу, как мужчина моей мечты представляется мужчине моих кошмаров.

ЛУКА

Побледневшую от ужаса Джозефин легко заметить, когда она стоит в нескольких футах перед каким-то парнем, у которого телосложение атлета, но все в нем говорит о змее. Он мне не нравится.

Откуда он знает Джозефин?

Его острые голубые глаза, когда он пожимает мне руку, заставляют меня настороженно отнестись к его сомнительному поведению.

— Доброе утро. Я Лука Девлин. Извините, что прерываю…

Он прерывает меня, обращаясь к Джо.

— Ты пришла? Что, черт возьми, ты думала, произойдет, Фи?

Фи?

— Послушай, Дюк, — голос Джозефин такой мягкий, что я едва его узнаю. — Я встречаюсь здесь с Лукой, чтобы обсудить фильм, для которого я прошла прослушивание.

Дюк — мать его. В человеке, стоящем передо мной, нет ничего респектабельного. То, как он смотрит на Джо, раздражает меня. В его тоне сквозит отвращение, и мне не хочется ничего, кроме как врезать его лицом в стену. Однако, несмотря на мои опасения по поводу его личности, он не сделал ничего, кроме пренебрежительного отношения к Джо.

— О, так ты снова вернулась к этой ерунде? Не понимаю, почему ты не можешь найти обычную работу, как все остальные.

Дюк переводит взгляд на меня, замечая, что я вышагиваю вокруг Джо, чтобы мне было легче схватить его и защитить ее, если понадобится. Я перехожу на ту же ступеньку, показывая, что мы примерно одного роста, но я ни за что не позволю ему победить меня в драке. Судя по тому, как шевелятся его губы, он проверяет, насколько это правда.

— На самом деле Джо играет две главные роли в моей студии. Она не такая, как все. Так почему она должна быть обычной, как все? — Мой голос спокоен, но мое презрение к этому парню растет.

Он хмыкает и достает из заднего кармана сложенный конверт из манилы, протягивая его Джо.

— Здесь копии документов, которые я подал. Говорят, что на их обработку уходит до сорока пяти дней, прежде чем они станут окончательными.

— А как же обещанная тобой единовременная сумма? — спрашивает Джо, ее глаза расширены, как будто она просит поесть.

— Ха! Удачи, если удастся выжать из меня еще хоть пенни. Я выплатил все алименты, так что мне не придется давать тебе и дальше деньги. Увидимся. Подожди, нет, не увидимся. — Дюк несносно смеется и пихает Джозефин, чтобы пройти мимо меня. Однако он не может оставить все в покое, так как поворачивается и обращается к нам: — И не трать время на ее дурацкие деловые предложения. Она не настоящий консультант. Она думает, что раз она умеет сосать арахисовое масло через соломинку…

Я двигаюсь быстро, быстрее, чем Джо или Дюк ожидают, чтобы добраться до него. В голове проносится образ того, как я врезаю его лицом в большую ступеньку суда, но я сохраняю спокойствие… пока что.

— Подумай хорошенько, прежде чем делать это заявление, Дюк. — Я предупреждаю его тыльной стороной ладони, надавливая на верхнюю часть его руки, жестом останавливая его движение, и он молча подчиняется.

— А, значит, она снова на ногах. — Дюк натягивает пошлую ухмылку, как будто он выигрывает это противостояние.

— Я гораздо больше, чем ее поддержка, — рычу я. Мое чувство собственничества по отношению к Джозефин вспыхивает из ниоткуда. — Ты должен извиниться за то, что толкнул ее, и за свой язык.

В глазах Дюка появляется вопросительный взгляд. Я вижу войну в его глазах, он смотрит на пространство между нами и оглядывается по сторонам, чтобы проверить, нет ли поблизости офицеров в форме. Он не уверен, что сможет избежать наказания за то, что ударил меня, или должен сделать то, что я прошу. Похоже, мне придется убеждать его в этом нелегким путем. Особенно после того, как он вскидывает руку, чтобы убрать мою ладонь.

— Не трогай меня, — рычит Дюк.

— Не трогай, Джозефин, — отвечаю я голосом, едва превышающим шепот.

— Видишь ли, я уже прикасался к ней. Она мать моего ребенка, жаль, что она проглотила… — Он оскаливается и набирается смелости отпихнуть меня на шаг.

Ярость из-за его вопиющего неуважения к Джо вырывается на поверхность, а мои эмоции подстегивают мои действия. Я хватаю его за челюсть, вызывая на его лице парализованное выражение страха. Несмотря на то, как я выгляжу в своей одежде, я достаточно научился работать вместе с семьей Марзано, чтобы знать, как позаботиться о себе. По крайней мере, у нас есть приличный адвокат наготове.

Держась одной рукой за нижнюю часть его лица, я подвожу ногу сзади, заставляя его колено согнуться. Как только Дюк оказывается на земле, я фиксирую одну из его свободных рук за спиной и выкручиваю ее вверх, причиняя острую боль, как будто собираюсь сломать ему локоть или вырвать плечо из впадины.

— Это нападение, — разочарованно выдыхает Дюк. Он стискивает зубы от боли, но краснота на его щеках говорит о том, что скоро он станет пушинкой в моих руках.

— Нет — рычу я ему в ухо. — Это самооборона, и кто-то учит тебя хорошим манерам, потому что ты не должен был меня толкать.

— Пошел ты. — Он рычит, упрямый до невозможности.

Я выдыхаю с досадой, говоря ему.

— Ты также должен знать, что так нельзя разговаривать с дамой, тем более с женщиной, которая поставила на кон свою жизнь, чтобы привести в этот мир твоего ребенка. Извинись перед ней, или я сломаю тебе локоть.

Я резко дергаю его за руку. Мой взгляд сканирует окружающую обстановку, и, к счастью, никто из прогуливающихся вокруг сотрудников суда не обращает на это внимания. Тем не менее, мне нужно покончить с этим.

Дюк вскрикивает от боли.

— Ладно, ладно, ладно, ладно. Не ломай ничего. Мне нужно, все целое, чтобы тренироваться. Прости, Джо. Прости. Убери от меня своего гребаного телохранителя.

Я отпускаю его так же быстро, как и подчинил.

— Я очень рад что это последний раз, когда мы имеем дело друг с другом. Вы оба можете отвалить. — Дюк изрыгает ядовитую ненависть. Он поднимается на ноги, трясет рукой и отходит от меня в сторону, чтобы ретироваться. Разумное решение с его стороны. Когда я поворачиваюсь к Джо, она вся красная, на грани слез.