На двери желтая полицейская лента и большой плакат, приклеенный к шву. Если мы откроем дверь, она сломается.

— Мы можем войти внутрь? — Спрашиваю я Луку. Он пожимает плечами, и Колин трусцой бежит вокруг дома. Я слышу, как он останавливается и возвращается, двигая головой из стороны в сторону.

— Задняя дверь тоже запечатана. Но если вы чувствуете себя авантюристами, я могу показать вам способ проникнуть внутрь. — Мальчишеское обаяние Колина искрится озорством в его глазах.

Мы смотрим, как он взбирается по стене дома, используя выступ окна первого этажа, чтобы подтянуться и ухватиться за окно второго этажа. Он подтягивается и использует несколько шатающихся кирпичей на фасаде в качестве опоры. Это занимает некоторое время, но ему удается открыть окно Джета.

Я поворачиваюсь к Луке.

— После тебя, наверное.

Он смеется.

— Я не собираюсь забираться на крышу дома, но Колин может открыть окно первого этажа, чтобы мы могли попасть внутрь.

Вскоре Колин открывает окно, и Лука помогает мне забраться внутрь. Он затаскивает меня в гостиную, где все перевернуто. Моя грудь сжимается, а пространство за глазами горит от разочарования.

— Почему? — Бормочу я, опускаясь на колени, чтобы перевернуть кофейный столик.

Рука Луки на моем плече останавливает меня.

— Не трогай ничего. Оставь все как есть. Даже если мы уверены, что Колин этого не делал, это не мешает считать это местом преступления. Здесь нашли Дюка. Вероятно, он тоже здесь дрался. Это наиболее вероятная причина того, что это место выглядит так, будто по нему прошелся торнадо.

— Колин, поторопись и возьми все, что ты хотел взять — говорю я брату.

Колин исчезает в доме, пока я переступаю через обломки вещей, купленных моими родителями. Это был, и технически все еще остается, их дом. Как, черт возьми, я собираюсь рассказать им об этом?

— Я не могу привести Джета в этот дом, — шепчу я, пробираясь на кухню. Пятна крови на полу заставляют меня отвернуться. Один из обеденных стульев разбит на куски. — Это было не так много, но это было наше. Почему он был здесь?

— Дюк когда-нибудь делал что-нибудь, что имело бы для тебя смысл?

Я провожу руками по лицу. Он был честен со мной. Будет правильно, если я буду честна с ним.

— Я никогда не сомневалась в Дюке. Я познакомилась с ним, когда мне было четырнадцать, а ему семнадцать. Тогда он был мудаком, но именно этого я и хотела. Я хотела его, потому что все остальные девушки хотели его, но из всех девушек он хотел меня.

Лука молчит так же, как я молчала, когда он рассказывал мне о своей матери.

Я продолжаю.

— Думаю, он никогда не имел смысла для меня, я просто считала его тем, кто мне нужен. Когда с ним все пошло прахом, я наконец увидела, каким мерзким человеком он был. В четырнадцать лет он убедил меня быть с ним, только с ним, пока он будет встречаться с другими девушками. Я согласилась, но мне было слишком стыдно, чтобы рассказать об этом кому-то еще.

— По крайней мере, у тебя есть Джет.

Я смеюсь про себя.

— Я думала, что, родив Джета, он захочет быть только со мной. Он с первого дня сказал мне, что если я забеременею, то не смогу сохранить ребенка. Я должна была ему поверить.

Лука притягивает меня к себе.

— Нет, это он не должен был обрюхатить девочку-подростка. К черту Дюка. Мне все равно, как он здесь оказался и что он в больнице. Я сделаю все, чтобы он больше никогда тебя не беспокоил.

ЛУКА

Мы приезжаем в больницу, и меня снова охватывает это чувство. Ужас.

— Ненавижу находиться здесь, — бормочу я про себя. Джо молча держит меня за руку, и в ее глазах появляется нежность, когда Колин заходит вперед нас. Невысказанная печаль овладевает мной, когда мы останавливаемся у стойки регистрации, где медсестра вызывает для меня Антонио.

Проходит совсем немного времени, и он присоединяется к нам, но я чувствую, как Джо настороженно смотрит на него.

— Это вы бросили мою подругу, чтобы извлечь пулю, верно? — Спрашивает она его. Ее тон обвинительный, но выражение лица Антонио — шоковое.

— Э-э, простите. Что я сделал? — Спрашивает он, а глаза доктора метаются между нами тремя.

Джо хмыкает.

— Ты назначил свидание моей подруге Моник, а потом дал ей какое-то жалкое оправдание, что тебе нужно извлечь пулевое ранение или что-то в этом роде.

Он закрывает глаза и проводит пальцами по волосам, тихонько усмехаясь.

— Это был мой коллега, Ронан. Я предупреждал его о том, что нельзя встречаться с пациентами, особенно с моими. Если вам от этого станет легче, ему пришлось отправиться на вызов на дом.

— О, простите — говорит Джо, приглаживая локон за ухом. Колин смотрит на нее, качая головой.

— Послушай, Антонио, — вмешиваюсь я, жестом указывая на Колина. — Нам нужно проверить его синяки, порезы и зашитые раны. Отчет должен поступить в полицию, чтобы доказать, что повреждения не были нанесены ранее сегодня вечером.

— Я понял. — Антонио кивает и дает знак медсестре отвести Колина в смотровую. Джо идет с ним, а Антонио остается в стороне, явно о чем-то размышляя.

— Что случилось? — Спрашиваю я, как только Джо и Колин оказываются за пределами слышимости.

— Бас возвращается. — Говорит он низким тоном, нервно оглядываясь по сторонам.

— Только Бастиан? Или его братья тоже? — Спрашиваю я.

Антонио сжимает переносицу.

— Они все возвращаются. Бас — мой лучший друг, но, когда он командует, тела падают. Ронан уже бегает по округе и латает парней, в которых Вито наделал дыр. В его команде идет какая-то внутренняя борьба.

Я киваю.

— В этом есть смысл. Вито стреляет в своих людей. Я видел, как он делал это прямо у меня на глазах. Раз дон Марзано на Сицилии, то правильно, что он отправил сюда своих кузенов, чтобы убедиться, что семья удерживает свою территорию. Джулиан знает?

Антонио пожимает плечами.

— Понятия не имею. Он без энтузиазма относится к обязанностям Армандо, поэтому, вероятно, будет рад, если кто-то более преданный семье придет и будет управлять делами.

— Кто будет с энтузиазмом управлять преступной империей, когда у него есть многомиллиардная корпорация, которую нужно поддерживать? О, и если возможно, не мог бы ты узнать, в какой комнате находится Дюк Эверетт? Я бы хотел переговорить с ним наедине.

Антонио застонал.

— Я пришлю тебе номер палаты. Не создавай беспорядка, Лука.

— Я не могу дать такого обещания. Это зависит от Дюка. — Говорю я ему с лукавой улыбкой. Антонио качает головой, поправляет стетоскоп на шее и уходит в больницу.

Я иду к Джозефин и Колину, где медсестра навалилась на него, пока он рассказывает ей историю своих травм. Джозефин улыбается, стоя у входа в палату.

— Все в порядке? Я ведь не выставила себя дурой с твоим другом, верно?

— Нет. Его обвиняли и в худшем, но он просто хотел сообщить мне, что в город приезжают старые друзья. Это значит, что Вито не будет проблемой еще долгое время. Надеюсь, они приедут вовремя.

Я замолкаю, когда мимо проходит медсестра. Улыбаясь и облизывая губы, она делает очевидным свое влечение ко мне. Еще хуже, когда она оборачивается в ответ.

— Здравствуйте, вы ведь мистер Девлин? Это вы снимаете ужастики для приложения Screech, верно? — Ее взгляд переходит на Джо, которая делает шаг ко мне. Это не отпугивает мечтательную медсестру, и она говорит: — Я готова на все ради роли в одном из ваших фильмов.

— Я стою прямо здесь, — презрительно скривила лицо Джо. — Тебе придется пройти прослушивание, как любой другой актрисе, и поверь мне, на одном диване для кастинга ты не усидишь.

Я улыбаюсь, обнимая Джо за плечи.

— Ты ее слышала. Проверь доски объявлений и пройди через соответствующие каналы.

Медсестра краснеет и стыдливо уходит.

— Это было похотливо. Неужели женщины всегда так разговаривают с тобой? — Спрашивает Джо.

— Только когда они знают, что я снимаю фильмы.