Если бы… Если бы можно было все вернуть назад. Но я наворотил столько, что теперь сам себе противен, и пойти ко дну намного проще, чем все исправить.

Ясмина

Мы гребли с леди Эйвери до боли в лопатках, до онемения в кистях, но, куда бы мы ни кинули взгляд, острова нигде не было. Лишь за кормой темнела полоска оставленного нами берега.

На море тихо опускается вечер.

Майло дремлет на дне лодки на брошенном мною плаще. Во сне он вздрагивает и тихонько всхлипывает. Бедный ребенок! Никому не пожелаешь пережить такое.

— Сколько нам еще плыть? — ворчит Эйвери.

Пожимаю плечами.

— Эрнан сказал, что только тот, в ком течет его кровь, может отыскать остров.

— Тогда я предпочитаю сделать так, — она отпускает весла. — Мне жутко надоело грести. Будем полагаться на судьбу.

Поджимаю губы. Не особо верю в ее метод, но спорить не хочется. Тем более, я не уверена, что смогу продолжать грести. Я уже рук не чувствую, а низ живота неприятно тянет. Хоть бы с малышами было все хорошо.

Когда мне надоедает сидеть, спускаюсь на дно и, скрючившись, ложусь рядом с Майло. Он тут же прижимается ко мне и во сне хватается ручонкой за волосы. Лодка мерно покачивается на волнах. Сама не замечаю, как смыкаю веки и уплываю в дрему.

Когда я открываю глаза, в лицо бьет утреннее солнце.

Приподнимаюсь на локтях и изумленно озираюсь по сторонам.

— Приплыли, — сухо говорит Эйвери. За ее спиной скалистый берег, до которого практически рукой подать.

Лодка села на отмель. Волны размеренно били в ее деревянные бока.

— Пойдем, — командует Эйвери. — Я возьму мальчишку. А ты бери сумки. Они гораздо легче этого карапуза.

Я осторожно тормошу Майло по щечке.

— Вставай, малыш. Нам пора.

Он нехотя тянется и пытается открыть глаза. Это ему удается с трудом. Осоловело оглядывается по сторонам, пытаясь понять, где он.

— Мы уже на острове, — ласково говорю ему.

— Доплыли? И он не исчез? — удивляется ребенок.

Эйвери, задрав подол кверху и подвязав его поясом, выбирается из лодки. Стоит ей сделать пару шагов с каменистой отмели, как она проваливается вниз по бедра.

— Дно достала, — невозмутимо говорит она.

Я помогаю Майло переступить через борт лодки.

— Не бойся, тут сухо. Иди к бабушке, — она тебя возьмет на руки.

— Бабушке? — недовольно фыркает моя бывшая свекровь. — Эйвери! Меня зовут Эйвери, молодой человек.

Навьючившись поклажей, следую примеру Эйвери. Вода ледяная. Первое время хочется выпрыгнуть из нее, но потом привыкаю.

— А это точно тот остров? — с подозрением спрашиваю я, глядя на неприветливые серые скалы.

— А у нас есть другой выбор?

— То есть вы даже не уверены, что мы приплыли туда, куда нужно?

— Милая, я никогда не забуду это место. Здесь я провела худшие годы моей жизни.

Постепенно море становится мельче, и мы выбираемся на берег. Эйвери с облегчением сажает Майло на большой валун. Она устала его тащить, но не пожаловалась.

— Что делать с ней? — уставившись на оставленную на отмели лодку, спрашиваю я. Мне бы все же хотелось быть уверенной, что у нас будет на чем выбраться на материк.

— Ничего с ней не станется, — машет рукой Эйвери. — В замке должны быть мужчины. Они ее и пригонят на берег, — последние ее слова звучат без особой уверенности.

— То есть в замке кто-то живет?

— Должна быть какая-то прислуга. Не мог же Эрнан всех распустить.

Мы долго бредем по каменистому берегу. Я держу за руку Майло. Он почему-то побаивается Эйвери. Но ничего. Скоро привыкнет. Я же привыкла.

Тропинка меж скал круто уходит вверх. Мне уже кажется, что мы никогда не доберемся туда, где можно будет упасть в мягкое кресло и вытянуть гудящие ноги.

Но я ошибаюсь. Вскоре показываются шпили замка, вырубленного прямо в скале.

Замок серый, мрачный и унылый, как весь этот остров. Теперь понимаю Эрнана. Если бы мое детство прошло в таком месте, вряд ли я выросла бы открытым и жизнерадостным человеком. Даже в монастыре архитектура была не настолько сурова и неприветлива.

Эйвери подходит к деревянной рассохшейся двери и медленно толкает ее.

Как ни странно, дверь с пугающим протяжным скрипом поддается.

Внутри замка так же мрачно. А еще пыльно. И это сюда Эрнан собирался сослать меня как ненужную вещь, чтобы я пылилась здесь в забвении. Мне не нравится здесь. Мне не хватает воздуха и света.

— На втором этаже в жилых комнатах будет получше, — подбадривает меня Эйвери, которая по моему выражению лица понимает все, что я не успела высказать.

Эйвери обводит взглядом удручающую обстановку, покачивая головой.

Но тут Майло вскрикивает и тычет куда-то пальцем. Я поворачиваю голову в ту сторону и вижу качающийся на ветру гобелен. Или не на ветру. Потому что окна здесь плотно закрыты, и ветру просто неоткуда взяться.

Снова резкое движение гобелена, и я едва успеваю спрятать мальчика за спину. На нас с Эйвери несется старуха с совершенно безумным взглядом, с ухватом наперевес.

— А ну, пошли отсюда, воры! — рявкает она и грозно замахивается.

— Тера? — изогнув бровь, спрашивает Эйвери.

Ухват со стуком падает о каменный пол.

— Госпожа?

Женщина бросается к Эйвери и сгребает ее в охапку. По ее морщинистым щекам текут слезы.

— Ну-ну, давай обойдемся без нежностей, — Эйвери безуспешно пытается отстраниться. Ей хочется оставаться холодной и суровой, но ее голос предательски дрожит.

— Если бы я знала, что вы приедете, я бы подготовила комнаты. А теперь даже не знаю, как управиться, я ведь одна осталась.

— А где все остальные?

— Разъехались на материк. Их даже деньги хозяина здесь не удержали.

— А вообще на острове кто-то остался?

Женщина пожимает плечами.

— Так… Несколько стариков. Молодежь вся разбежалась. А это ваш внучок? — она замечает опасливо выглядывающего из-за моей юбки Майло.

— Угу, — неопределенно мычит Эйвери. Видимо, ей не хочется посвящать служанку в наши злоключения.

— Очень, очень похож на господина Эрнана, прям вылитый, — широко улыбается беззубым ртом Тера.

— А это… — старушка переводит взгляд на меня.

— Диана. Его няня.

— А господин Эрнан и его супруга? — никак не угомонится чрезмерно любопытная женщина.

— Приедут как-нибудь в другой раз.

Тера отвела нас на второй этаж. Такой же необжитый и удручающий. Нам выделили две соседние спальни: одну заняла Эйвери, а вторую мы с Майло. Постельное белье, видимо, долго лежало в сундуках: оно пожелтело от времени и пропахло сыростью. Хорошо еще, над ним не успели потрудиться грызуны.

Сразу же открываю окна, чтобы впустить свежий воздух и свет.

Майло робко устраивается на кушетке, хотя Тера, по всей видимости, предполагала, что кушетку должна занять я, а огромная двуспальная кровать под пыльным балдахином предназначалась молодому господину.

Не знаю, почему Эйвери солгала Тере, но раз она так поступила, значит, так нужно.

Через пару часов Тера подает нам обед в гостиной. Блюда простые, без особых изысков. Я так устала за эти дни, что даже не догадалась предложить ей свою помощь.

С самого момента прибытия в замок меня не покидает чувство, что здесь что-то не так. И только за столом я понимаю, что именно. Я не вижу следов былого пожара. Да и этот замок мало похож на тот, что я видела на картинке в газетах.

Мне неудобно спрашивать об этом, но любопытство сильнее.

— Здесь так хорошо поработали реставраторы, — невинно говорю я.

Эйвери заметно напрягается.

— О чем ты, Диана?

— Разве замок не горел много лет назад?

— Ты видела эти жуткие статьи? Да, замок горел. Только не этот. Это, — она обвела печальным взглядом помещение, — родовой замок Леонарда. Его построили предки лорда Морригана в глубокой древности. Говорят, еще в те времена, когда среди людей жили боги. Ему никогда не нравился этот замок, больше похожий на военную крепость. Поэтому он построил роскошный охотничий замок на той стороне острове. Мы жили там.