Её слова, полные тепла и нежности, вызвали у меня смешанное чувство — радость от того, что мои родители были счастливы, и боль от того, что я их потеряла. Лири продолжила:

— Когда мы с Тиарой окончили академию, Киан сразу сделал ей предложение, и уже через пять лет появилась ты. После выпуска мы виделись реже, но постоянно обменивались письмами. Твоя мама всегда писала о тебе с особой теплотой. Иногда она приезжала погостить, и у неё даже есть здесь свой домик. С тех пор как она была тут последний раз, его никто не трогал.

Я почувствовала, как в груди что-то щемит, когда Лири упомянула домик.

— Домик? Я могу туда попасть? — спросила я с надеждой, цепляясь за эту возможность узнать о родителях. — Я бы хотела узнать больше о них…

Лири кивнула, ее глаза засветились сочувствием.

— Конечно! Но сегодня уже поздно. Завтра слуга проводит тебя туда, — сказала она, и её голос был мягким, почти материнским.

— Спасибо! Большое спасибо, Лири, — я была искренне благодарна ей за этот шанс прикоснуться к прошлому, к воспоминаниям о родителях, которых я едва знала.

— Не благодари, малышка, — ответила Лири, её голос дрогнул от эмоций, которые она старалась сдержать. — Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Её слова звучали сдержанно, но я чувствовала, что за ними скрывается гораздо больше. Лири знала и видела многое, и её забота и поддержка стали для меня лучиком света в это темное время. Я знала, что через пару дней меня ждет тяжелый совет, а потом и вовсе война, но хотя бы завтра я позволю себе слабость и проведу время в домике мамы, погрузившись в прошлое.

Утро выдалось туманным, словно сам Великий Лес решил спрятать свои тайны за плотной завесой. Я проснулась рано не в силах больше спать, зная, что сегодня мне предстоит увидеть домик, в котором когда-то жила мама. Мысли о ней не давали мне покоя, а вместе с ними росло и странное чувство — смесь тревоги и трепета перед предстоящей встречей с прошлым.

Когда слуга пришел за мной, я уже была готова. Мы вышли из дворца, и я вновь ощутила на себе взгляды эльфов, но на этот раз они казались мне менее настороженными, почти дружелюбными. Может, я просто начинала привыкать к этому месту, или, может, знание о том, что когда-то моя мама была частью этой общины, делало меня немного увереннее.

Мы шли по узким, почти невидимым в тумане мостикам, петляющим между древними деревьями, их густые кроны сплелись так плотно, что едва пропускали свет. Воздух был наполнен ароматом хвои, смешанным с лёгким запахом лесных цветов, и эта смесь действовала успокаивающе, словно убаюкивая в колыбели природы. Слуга молчал, давая мне возможность погрузиться в свои мысли, а я шагала вперед, чувствуя, как тишина леса обволакивает меня, наполняя каким-то странным спокойствием.

Наконец, мы вышли к небольшой площадке, скрытой от посторонних глаз высокой стеной деревьев. Она словно остров парила между толстыми стволами елей. В центре стоял домик — маленький, но удивительно уютный, словно кусочек другой жизни, аккуратно вписанный в это сказочное место.

Он был построен из светлого дерева, которое выглядело так, будто его только что обработали. На крыше зелёным ковром лежал мох, а по стенам вились лианы, усыпанные крошечными цветами, нежно мерцающими в полумраке тумана. Здесь всё казалось живым, наполненным какой-то скрытой, едва ощутимой магией.

— Это домик вашей матери, лекса Мирослава, — тихо произнёс слуга, остановившись у входа. — Если что-то понадобится, я буду неподалеку.

Я кивнула, не в силах говорить. Сердце билось как бешеное, когда я коснулась деревянной двери, на которой всё ещё висела старинная, уже потемневшая табличка с выгравированным именем — «Тиара арх Тэнебрис». Это было странное, почти священное ощущение, будто я собиралась войти в храм, посвящённый тому, кого я почти не знала, но любила всем сердцем.

Дверь открылась с легким скрипом, и я шагнула внутрь. В домике царил полумрак, только узкие лучи света проникали сквозь занавешенные окна, выхватывая из тени предметы, покрытые тонким слоем пыли. Я сделала несколько шагов, и каждый отзывался эхом в моей душе, пробуждая что-то давно забытое, но важное.

Гостиная встретила меня теплом и покоем, несмотря на то, что огонь в камине давно угас, оставив после себя лишь холодные угли. На полке рядом с камином стояли книги, аккуратно расставленные, как будто мама только что поставила их на место. Я осторожно провела рукой по корешкам, ощущая под пальцами шероховатость обложек, и вдруг заметила одну особенно потрепанную книгу. Осторожно вынув её, я поняла, что это не книга, а старая тетрадь, страницы которой были заполнены рисунками и схемами магических заклинаний.

Мама была не только боевиком, но и исследователем, изучающим магию и её тайны. Записи были аккуратными и продуманными, а почерк выдавал уверенность и силу, которыми она всегда отличалась. Открывая каждую страницу, я ощущала её присутствие, словно мама снова была здесь, рядом со мной, готовая научить меня всему, что знала сама.

Засунула тетрадь в сумку и направилась в следующую комнату, это оказалась небольшая спальня. Здесь всё было просто, без лишней роскоши: кровать с резными спинками, небольшой столик с зеркалом, кресло у окна, а в углу стояла маленькая детская кроватка. На подоконнике я нашла сборник стихов, старый, с пожелтевшими страницами. На форзаце обнаружила надпись: «Для моей любимой дочери. Пусть эти стихи согреют твоё сердце в холодные дни. Твоя мама». Слова были написаны четким, изящным почерком, и я поняла, что эта книга была когда-то предназначена для меня, но мама так и не смогла мне ее отдать.

Внезапно воспоминания нахлынули на меня, тёплой волной обволакивая разум. Я увидела маму, сидящую у камина с этой книгой в руках, ее лицо было озарено мягким светом огня, а глаза блестели от слез, когда она писала эти строки. Я даже услышала ее голос, тихий, мелодичный, напевающий строки из книги, обращенные ко мне, маленькой девочке, лежащей в кроватке:

Спи, малыш, глаза закрой, Светят звёзды над тобой. В небесах парит Луна, Твои сны хранит она. Сквозь туманы и века За тобой следит она. От всех ужасов и бед Сол тебя спасёт, как свет. Духи леса и дракон Берегут твой нежный сон. Спи спокойно, не тревожься, С ними ты не ошибешься. Ветер шепчет: "Спи, дитя, Ждет тебя во сне мечта, Где играют феи светом, И танцуют до рассвета. Кружат хоровод драконы, Серебром сияют кроны. А внизу, под кровом леса, Эльфы напевают песни." Спи, малыш, глаза закрой, Будет Звездочка с тобой Танцевать в лесу ночном В темноте, где правит сон.

Я прижала книгу к груди, словно пытаясь сохранить это видение, и почувствовала, как слёзы потекли по щекам. Это была короткая, но очень реальная встреча с прошлым, и она наполнила меня горько-сладким чувством утраты и обретения одновременно.

— Мама, — прошептала я, чувствуя, как сердце разрывается от боли.

Я подошла к кровати и присела на край, разглядывая пожелтевшие страницы книги. На некоторых из них были записаны колыбельные, на других — прекрасные стихи, а где-то — изящные рисунки, сделанные рукой моей мамы. Это было похоже на путешествие в её мысли, в её сердце.

«Она жила здесь» — услышала я голос Звёздочки, мягкий и обволакивающий, словно шелест листвы в тихую ночь. — «Твоя мама провела здесь много времени… Ты чувствуешь ее присутствие, потому что ее энергия до сих пор остаётся здесь, в этих стенах.»

Эти слова наполнили меня теплом, словно далекий огонь, который теперь горел и в моём сердце.

Отправив книгу в сумку, я снова посмотрела на комнату, на простые, но такие важные детали — на столе лежал старый пергамент с начатым письмом, рядом — пустая чернильница и высохшее перо, а в углу стояла небольшая шкатулка, украшенная серебряными узорами. Открыв её, я обнаружила маленький медальон. Внутри медальона была миниатюрная, но детально выполненная гравировка, изображающая моих родителей вместе. Их лица, хоть и крошечные, были наполнены любовью и гармонией, каждая черта была тщательно проработана. Я прижала медальон к груди, и тепло разлилось по моему телу, словно оно передавалось мне сквозь время и пространство.