Так… И что теперь делать?

Вопрос хороший, серьёзный. Очень своевременный.

Нет, если смотреть на дело с логической точки зрения, подобный исход был довольно предсказуемым. Поручение Эдварда действительно казалось бессмысленным — не даром прочие полководцы Триумфальной армии отнеслись к нему с пренебрежением. В свою очередь Кай был, по сути, неопытным мальчишкой, который до сих пор смотрел на мир через призму книжек и бездумно старался проявить себя и стать рыцарем.

Для Михаила этот аспект его характера был довольно полезным, ведь юноша стремился к героической славе, но прямо сейчас он же его и подкосил. Если бы Кай был немного более осторожным, если бы попытался наладить отношения со своими солдатами, если бы он их убедил, что им нужно исполнить поручение, или хотя бы заполучил доверие, а не грезил с утра до вечера, разглядывая северные дали, которые обещали заветный рыцарский пояс, мораль, возможно, не опустилась настолько стремительно, и тогда бы его не стали привязывать к собственной лошади и пускать её галопом по каменистой пустоши.

Сейчас да, было уже немного поздно.

Михаил пожал плечами.

По крайней мере его не стали убивать.

Как матросы после успешного бунта иной раз оставляют своих офицеров барахтаться на лодке посреди океана с минимальным запасом припасов, так и дезертиры «пощадили» юного Кая. Они всё равно обрекли его на верную смерть, но формально сохранили свои руки чистыми.

Если бы только юноша заранее надел свою перчатку из чёрной стали, которую прятал в дорожной сумке…

Михаил вздохнул, промотал немного времени до момента, когда Кай накренился на коне и потерял сознание, ударившись головой о камень, а затем применил «Явление».

Дезертиры немедленно просмотрели багаж своего командира и взяли всё самое ценное, но перчатку оставили, ибо Кай заранее догадался покрасить её лазурной краской. Знающий человек всё равно бы догадался, что последняя была сделана из черной стали, но бывшие крестьяне ничего не заподозрили.

Михаил отвёл коня Кая в сторону, затем развязал юношу (верёвки оказались крепкими, так что пришлось использовать кухонные ножницы), заклеил его шишку пластырем и, присев на холодный камень, стал планировать свои дальнейшие действия.

Леденящий северный ветер прекрасно освежает голову.

Вскоре Михаил пришёл к выводу, что не всё потеряно. Кай всё ещё мог исполнить свою миссию, пробраться в тыл зеленокожих и сообщить про вторую орду. Более того, теперь, когда не было посторонних глаз, юноша наконец мог использовать силу Громогласного рыцаря.

Однако это будет непросто. Он был совершенно один перед лицом целого полчища гоблинов. На самом деле Кай был одним из сильнейших Громогласных рыцарей в мире, но если он будет сражаться слишком долго, то попросту устанет. В этом заключалась главная слабость мастеров Трепета: несмотря на свою разрушительную силу, которая позволяла крушить горы, они всё ещё были простыми людьми, а значит у них была ограниченная выносливость.

Михаилу же на его текущем уровне, к сожалению, не позволялось перемещать персонажей ни между разными мирами, ни даже в пределах одного конкретного. Впрочем, даже если бы он мог перекинуть Кая в самое сердце Проклятой горы, в этом не было бы особенного смысла, ведь свой подвиг он должен был совершить прилюдно.

Михаил встал, похрустел шеей и вернулся в рабочее пространство.

Через некоторое время Кай открыл глаза и посмотрел по сторонам. Затем повернулся, свалился спиной на землю и прищурился на высокое северное небо.

Его горло пронизывал медный привкус крови. Голова звенела, как колокол, однако боль приносила ясность. Если бы не она, юноша, верно, и дальше морозил кости на каменистой земле.

Впрочем, почему бы и нет?

Его предали, и Кай испытывал призрак негодования, но ещё сильнее его пожирала обречённость. Если бы он был в полном здравии, он, быть может, ругал предателей, но теперь концертом его чувств заправляла меланхолия, этот безнадежный дирижёр, который с трудом приподнимает свою палочку, но при этом неумолимо сводит симфонию души в могилу.

Теперь он видел себя таким, каким был на самом деле: наивным мальчишкой, который взялся за безумную миссию в надежде проявить себя, а в итоге едва не напоролся на собственную смерть.

Кай повернул голову.

Перед ним простиралась каменистая пустошь.

Могила для настоящего рыцаря…

На его губах мелькнула горькая улыбка.

Некоторое время он просто лежал на земле. Затем медленно приподнялся, нашёл своего чёрного коня, который смиренно стоял неподалёку на фоне серой скалы, подозвал его и достал из сумки лазурную перчатку.

Надевая последнюю, Кай размышлял, что ему делать дальше.

Отправиться на север непонятно зачем, чтобы вернуться с пустыми руками (или вообще не вернуться)? Или же повернуть назад, в Крепость Тёмного Рассвета?

Последний вариант казался единственным разумным: хватит бравады. Хватит ребячества. Пора браться за ум, Кай Родригес. Он вернётся, оставит свои детские мечты, после чего перестанет гнаться за эфемерной славе и призрачными идеалами.

С этой мыслью Кай вновь открыл свою сумку, намереваясь проверить оставшиеся припасы, как вдруг рассеянно сморгнул и достал из неё старую книжку.

Открыл.

Небеса уже синели, но на земле было ещё темно, и он с трудом разбирал изворотливые буквы, однако последние то и дело прерывались цветными гравюрами бронированных рыцарей, монстров и высоких башен, на которых возвышались белоснежные принцессы. Это был сборник старинных сказок, который Каю в далёком детстве читала его мать, когда укладывала спать. Много лет прошло с тех пор; образ матери потускнел в сознании мальчика, почти забылся, обратившись в призрак теплоты, и тем не менее, когда Кай впервые научился читать и самостоятельно прочёл первое предложение из книги, в его голове оно прозвучало именно её нежным и заботливым голосом.

Галахан, Межевой рыцарь; Меркел, Рыцарь Зелёной Долины; Юлий, Рыцарь Звёздного Неба; Амадис, Рыцарь Белой Марки… Каждые несколько страниц красивыми литерами приводилось имя легендарного воина, вымышленного или настоящего (время стирает различия) и его свершения. Кай пролистал книгу до конца и уже хотел закрыть, как вдруг заметил каракули на внутренней стороне обложки. Он присмотрелся и разобрал кривые буквы, оставленные неумелой детской ручкой:

«Кай Радригес Лучеший Рыцарь»

Кай рассеянно приоткрыл подветренные губы.

Другой на его месте мог улыбнуться горькой улыбкой, но в этот момент внутри него нечто переменилось. Он положил книгу в свою дорожную сумку. Выпрямил спину.

Стоял предрассветный час. Тёмное синее небо простиралось над каменистой землёй. Звёзды уже почти погасли, однако линия горизонта разгоралась всё ярче и ярче, отражаясь в глазах юноши ослепительным светом.

Он вскочил на своего коня, повернулся на север… и поскакал.

…Пронесло.

Михаил вздохнул и развалился на кушетке.

Всё же он сделал правильный выбор.

В мире Карабана были и другие талантливые дети, из которых могли получиться великолепные Громогласные рыцари, но у Кая помимо таланта было стремление; у него была мечта, которую он пронес через многие годы, пригревая у сердца, словно хрупкого птенчика, и которая теперь обратилась для него в белоснежные крылья.

Оставалось только надеяться, что юного героя не пришибут гоблины посреди ближайшего ущелья. Благо, маршрут, который «Путник» нарисовал для Эдварда в своём письме и который последний затем передал Каю, выдав его за своё собственное изобретение, ловко вилял между поисковых отрядов зеленокожих, но совершенно избежать встречи с ними всё равно не получится.

Некоторое время Михаил следил за Каем своим божественным взором. Если зеленокожие неожиданно решали пойти ему наперерез, он вдруг появлялся возле них, швырялся камнями и немедленно исчезал, после чего наблюдал из рабочего пространства, как гоблины рассеянно копошатся на месте и принюхиваются своими громадными носами, пытаясь понять, что это было.