Я поднимаю руку, чтобы провести рукой по волосам, но она вздрагивает. Что, черт возьми, с ней случилось?

— Ну, как насчет этого? Ты нужна мне только для того, чтобы Марко согласился прекратить дела с Капри. Пока ты здесь, можешь жить в моем доме. Все, что принадлежит мне, будет твоим. Я заглажу свою вину перед тобой за то, что сделал этот придурок. Ты будешь самой избалованной пленницей на свете, — пытаюсь одарить ее своей самой очаровательной улыбкой.

— Или ты мог бы отпустить меня домой? — она хлопает ресницами и одаривает меня застенчивой улыбкой.

— Ты знаешь, что я не могу. Ты знаешь, как устроена эта жизнь, Роза, — ее имя, слетающее с моего языка, звучит так естественно.

Она взмахивает рукой.

— Пфф. Мой отец одержим властью. Он не остановится, пока ты не умрешь. Я ему не интересна.

Я чувствую боль в ее голосе. Я знаю, каково это — быть нежеланным. Должно быть, это тема для детей боссов мафии.

— Принято к сведению.

Она наклоняется и поднимает свои туфли, позволяя им болтаться у нее на боку. Без каблуков она кажется крошечной по сравнению со мной.

— Пойдем, я устрою тебе грандиозную экскурсию, — я снова предлагаю ей свою руку, и она принимает, вкладывая свою ухоженную руку в мою, и, черт возьми, мой член дергается.

Она бросает еще один взгляд на Рамоса, прежде чем я вывожу ее из подвала.

— Я не могу поверить, что ты только что сделал это с ним, — я чувствую, как дрожит ее ладонь в моей руке.

— Я говорил серьезно. Любой мужчина, который так обращается с женщинами, заслуживает смерти. Ранее ты говорила, что не сможешь пережить это снова?

Я резко останавливаюсь, когда она упирается ногами в землю и вынимает свою руку из моей. Я поворачиваюсь к ней лицом, в ее глазах блестят слезы.

Черт.

— Эй, все в порядке. Если ты не хочешь говорить об этом, мы не будем. Сегодня больше никаких слез, — я сокращаю расстояние между нами.

Она шмыгает носом и улыбается мне. Я не могу не улыбнуться в ответ, протягивая ей руку.

Она снова берет меня за руку, и мое сердце замирает. Что это, черт возьми, такое?

Я веду ее по большому коридору в гостиную. Каждому известно, что в моем доме самая надежная охрана. Ей не сбежать, где бы она ни находилась. Так что нет никакой разницы, где она находится — в подвале или бродит по дому.

— Иди присядь. Я приготовлю кофе, — моя рука замерзает без тепла ее пальцев. Часть меня хочет продолжать держать ее с собой. Но шаткость ее шагов говорит мне, что ей нужно отдохнуть.

— А есть ли что-нибудь покрепче? — окликает она меня.

Я игнорирую ее. Грейсон предупредил меня о ее привычках. Я не знаю, от чего она бежит. Но я полон решимости выяснить это. Мне нужно загладить вину за то, что сделал Рамос, а еще часть меня хочет ее защитить. Я ей должен.

ГЛАВа 8

Роза

Когда я делаю глоток кофе, мои руки неудержимо трясутся. Что за черт? Мне просто нужно что-нибудь покрепче, что угодно, чтобы успокоить нервы.

— Мне срочно нужна выпивка, Лука.

Лука отвлекается от телефона и хмурится. Черные шкафы и белые стены начинают кружиться. Мне нужно на воздух.

Тошнота накрывает меня, когда я ставлю кофе на стол. Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз что-нибудь ела. Прошлой ночью? Когда я выбежала из дома моего отца.

Черт, я совсем неважно себя чувствую.

Я встаю и, спотыкаясь, иду вперед, зацепившись за кофейный столик. Сглатывая обильную слюну, которая теперь находится у меня во рту, я осознаю это. Боже, меня сейчас стошнит.

Я слишком напугана, чтобы двигаться. Все вокруг плывет. Неужели я умираю?

— Л-Лука? Мне нехорошо.

Прежде чем он успевает ответить, мое тело содрогается, а желудок словно скручивается сам по себе. Я наклоняюсь и пытаюсь сдержать рвотные позывы, подступающие к горлу. Я теряю контроль над своим телом, и меня рвет на мраморный пол. Это не ослабляет холодный пот, прошибающий меня.

— Выпивку, Лука. Мне нужно бухло или кокс? Пожалуйста?

Я проглатываю горький привкус во рту, дрожь в руках только усиливается. Протерев лицо ладонями, я бросаюсь к раковине на кухне, когда на меня накатывает очередная волна, а в голове словно кто-то бьет молотком по черепу. Меня тошнит, снова и снова, пока я не начинаю задыхаться.

Я хватаюсь за стойку, чтобы комната не кружилась.

— Выпивку… Лука, — я едва могу говорить.

— Вот, — он вкладывает мне в руки стакан и помогает сделать глоток. Когда безвкусная жидкость попадает мне в рот, я качаю головой.

— Нет, мне нужно что-нибудь покрепче. Ты не понимаешь.

— Роза, тебе нужно преодолеть это, — его тон мягкий, но твердый. Он берет меня за руку и ведет в ванную, отделанную белым мрамором.

— Я не могу.

У меня нет сил на то, чтобы сделать это. Все мое тело болит.

Я начинаю плакать, когда желчь снова поднимается, а мои внутренности горят.

— П-пожалуйста, помоги мне, — мои ноги подкашиваются, и я падаю на холодный пол. Фарфоровый унитаз выглядит почти привлекательно.

— Я обещаю, что не покину тебя.

Это не то, что я имею в виду, но в ту секунду, когда его рука гладит меня по спине, я чувствую утешение, несмотря на то, что чувствую, что умираю.

Меня тошнит до тех пор, пока я не задыхаюсь. Мой желудок все еще сводит судорогой, пытаясь изгнать крошечные глотки воды, которыми Лука продолжает меня поить. Все, о чем я могу думать — это найти способ выбраться из этого. Всего глоток алкоголя, и я буду в порядке.

Мое слабое и дрожащее тело наконец-то сдается от изнеможения. Мои конечности отяжелели, на лбу выступили капли пота. Лука — всего лишь размытая фигура на периферии моего зрения.

— Роза? Роза? — в его голосе слышится паника, совпадающая с моим собственным безумием эмоций.

Я пытаюсь открыть глаза, но это бесполезно. Я так устала.

ГЛАВа 9

Лука

Черт.

Ее тело обмякает у унитаза. Как она может быть такой совершенно серой и все еще такой потной?

Блять. Блять. Блять.

Поднимая ее на руки, я укладываю ее на кровать. Одну из моих подушек я подкладываю ей под спину, чтобы удержать ее на боку, на случай, если ее снова вырвет. Она совсем потерялась.

Грейсон сказал мне, что, по его мнению, у нее, возможно, небольшая проблема. Я предполагал, что это просто она слишком увлеклась активными вечеринками.

То, через что она проходит сейчас — это ломка. Меня охватывает паника, когда я понимаю, что это может убить ее.

Я стою на краю кровати, провожу рукой по волосам. Что, черт возьми, мне делать? Я не могу позволить ей умереть, но у меня нет ни малейшего понятия что ей может помочь.

Ее темные волосы прилипают к потному лицу, хотя ее хрупкое тело сильно дрожит. Я осторожно кладу тыльную сторону ладони ей на лоб.

— Черт.

Она просто горит от жара.

Мое сердце замирает, когда она начинает задыхаться, и я быстро поднимаю ее в сидячее положение. Держа ее в вертикальном положении, я убираю волосы с ее лица, она выплескивает едкую желчь на пол.

— Роза, все будет хорошо, — шепчу я.

Она качает головой и со стоном обхватывает дрожащими руками колени.

— Дай мне выпить.

Ее голос хриплый. Я не могу дать ей выпивку. Я не знаю, почему желание помочь ей пережить это берет верх. Я не знаю эту девушку, но что-то подсказывает мне, что ей нужно преодолеть это. От чего бы она не бежала, это убьет ее, если она не очистится.

— Ты такая чертовски сильная, Роза. Ты справишься, хорошо?

Я очень надеюсь, что она справится.

Моя спина болит и затекла, когда я сижу на стуле в углу своей спальни и смотрю, как спит Роза. Это была изнурительная ночь, когда я тащил ее в ванную и держал за волосы, пока ее рвало, а потом относил обратно в постель.