— Я думала, ты бросила пить, Роза? —сказала она, уперев руки в бока. Она точная копия нашей матери. Однако у меня итальянские гены моего отца.

— Я бросила, — я пожимаю плечами.

У меня нет оправданий. Это единственный известный мне способ остановить боль. На следующий день после того, как я ушла от Луки, я открыла бутылку водки. Как будто он знал. Не успев сделать глоток, как доктор Дженкинс постучала в мою дверь, и у нас был двухчасовой сеанс.

Даже когда Луки нет со мной, он всегда присматривает за мной.

Ева грустно улыбается мне и, сокращая расстояние между нами, протягивает свою руку ко мне на барном стуле.

— Нам не обязательно идти туда сегодня вечером, если это слишком? — она сжимает мою руку, и я ставлю хрустальный бокал на мраморную столешницу.

— Дядя Фрэнки ждет нас там. Он ясно дал это понять вчера. Помнишь всю его речь о создании ‘единого фронта? — я раздражаюсь. Бывают дни, когда я действительно ненавижу быть частью этого образа жизни.

— Ну, я уверена, он бы понял. Он любит нас, как своих. — она отодвигает бокал подальше от меня.

Я поднимаю брови. — Пфф, так вот почему он всадил пулю папе между глаз? — бормочу я.

— Серьезно? Мы обе его терпеть не могли. Ты хотела быть от него как можно подальше, помнишь? Дядя Фрэнки всегда был рядом с нами, когда мы были детьми. Ну, пока папа не отослал его. Дай ему шанс, сестренка, — она хлопает ресницами. — Ради меня.

— Прекрасно, — я могу сколько угодно притворяться, что обижена, потому что он убил моего отца. Но я злюсь не из-за этого, а из-за того, что он бросил нас много лет назад. Он был лучшим дядей и самым веселым. Дядя, который сжег бы ради меня весь мир, если бы знал, что сделал Данте.

— Он платит и снимает для нас этот милый особняк. И он позаботился о повторном зачислении тебя в колледж. Он хочет загладить свою вину.

Отодвигая шампанское подальше от себя, глаза Евы загораются, и она одаривает меня широкой улыбкой. Каждый день передо мной стоит выбор: пить или бороться. Пока что, даже без Луки, я справляюсь. Я больше никогда не хочу проходить через пытку синдрома отмены.

Она похлопывает меня по руке. — Я обещаю, что не оставлю тебя. Это всего лишь одна ночь, ну, а потом предстоит пережить свадьбу.

Чувствую, как в животе сжимается.

Как будто не достаточно посещения вечеринки по случаю помолвки Луки с великолепной итальянской принцессой мафии Марией Капри. А дядя Фрэнки также настаивает на том, чтобы взять нас на его свадьбу. Я не знаю, какая сегодня дата, потому что я выбросила это приглашение прямо в мусорное ведро.

— Со мной все будет в порядке, — лгу я.

Это снова разобьет мне сердце. Прошло уже три месяца с тех пор, как я его в последний раз видела, и он не выходит у меня из головы ни на минуту.

Я не могу избавиться от воспоминаний его пронзительных зеленых глазах или глубоком голосе, когда он называет меня своим сокровищем.

Я скучаю по нему.

Он был первым мужчиной, который по-настоящему услышал меня. Я рассказала ему свои самые сокровенные, мрачные секреты, а он просто слушал. Он заставил меня снова поверить в себя, просто находясь рядом.

Его терпение - причина, по которой я меняю свою жизнь к лучшему.

Теперь я должна сидеть там, натянув на лицо фальшивую улыбку, и смотреть, как единственный мужчина, который когда-либо заставлял меня чувствовать себя достойной, выставляет напоказ свою новую невесту. А ведь в глубине души я так хотела, чтобы однажды на её месте оказалась я.

Но он меня тоже отпустил. Он бросил меня.

— Я пойду возьму наши куртки. Фрэнки будет здесь с минуты на минуту, — кричит Ева, устремляясь к своей спальне дальше по коридору.

Соскальзывая с барного стула, я беру полный бокал шампанского и наблюдаю над раковиной, как содержимое выливается в канализацию.

Черт, хочется снова выпить. Но я уже не та Роза. Мне не нужно это, чтобы чувствовать. Мои деструктивные механизмы преодоления никогда полностью не исчезнут, но я могу научиться их контролировать. Я понимаю, что нет правильного или неправильного способа справиться с травмой. Но напиваться до смерти, это не ответ.

Рассматривая свой наряд в зеркале во весь рост в прихожей, я поняла, что оделась так, как чувствую себя как будто иду на похороны.

Мое облегающее черное платье идеально облегает мою стройную фигуру, оставаясь чуть выше колен. Мне нравится, как глубокий вырез подчеркивает мою роскошную грудь. И на мне пара самых длинных золотых шпилек, которые я смогла найти. Если мне придется это сделать, я хочу иметь возможность посмотреть ему в глаза и убедиться, что он видит меня.

Ева с раскрасневшимся лицом выходит из холла и сует мне в руку черную кожаную куртку и клатч.

— Давай, нам нужно идти. Он снаружи! — говорит она, затем исчезает за входной дверью. Боже, я люблю ее, но она хаотична.

— Секунду! — я роюсь в клатче, достаю свою фирменную темно-красную помаду и обвожу ею по полным губам.

Может, внутри я и чувствую себя дерьмово, но снаружи выгляжу чертовски хорошо. Часть меня хочет, чтобы Лука увидел, что он упускает.

Возможно, он больше не мой. Но это не значит, что я не могу его позлить издалека.

Я вздыхаю и направляюсь к входной двери. Держу пари, он боится этого так же сильно, как и я.

ГЛАВА 36

Лука

— Вот, держи. Похоже, тебе это нужно, босс, — Грейсон пододвигает ко мне двойной скотч по позолоченному столику, демонстрируя незаметно свое недавно вытатуированное обручальное кольцо. — Ты можешь в это поверить? В прошлом месяце мы с Мэдди отпраздновали свадьбу. Я чуть ли не обосрался, когда ты бросил это приглашение на мой стол. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты тоже остепенишься.

Лед звенит об стенки хрустального бокала. Я хватаю его и, даже не колеблясь, проглатываю целиком, позволяя ему обжечь.

— Да, это случилось слишком быстро. Мне нужна целая бутылка, чтобы пережить сегодняшний вечер, — говорю я, крепче сжимая бокал.

— Она не может быть настолько плохой, — Грейсон пододвигает ко мне еще один полный бокал.

— О, поверь мне, так оно и есть. Она живет со мной всего месяц, и я, блядь, не могу этого вынести. Она уже выбросила половину моего дерьма и заменила его своим безвкусным, блестящим дерьмом. И совершенно ясно дала понять, что все, что было моим, теперь принадлежит ей.

Я опускаю ту часть, где она стала моей постоянной нянькой, докладывая о моих делах своему отцу. Или то, как она бесится по малейшему поводу, например, что я не ужинаю с ней. И не делю с ней постель.

Я не могу этого сделать. Ни за что.

— Как долго ты будешь на ней женат? — Грейсон приподнимает бровь, откидываясь на кожаное сиденье.

— Я не определился с финальной датой. До тех пор пока я не смогу уничтожить всю ее семью? Если бы только у меня был доступ к ядерной бомбе, то я бы спас мир от страданий из-за Марии.

— Черт, — он качает головой. — Зачем ты это делаешь? Мэдди вернулась к нам, — тихо говорит он.

Почему я женюсь на "дьяволице"? Я не могу допустить, чтобы Грейсон и Келлер подобрались к правде. Я знаю, что они придумают более радикальные меры, которые освободят меня от этого брака, но, в свою очередь, они подвергнут всех риску. Я не могу позволить этому случиться.

— Теперь все не так просто. Некоторые вещи вышли из под моего контроля.

Моя семья. Все это ради них. Я делаю то, что нужно, чтобы защитить их от угроз Романо. И все это время тоскую по женщине, которой никогда не смогу обладать. По крайней мере, в моем сознании запечатлелись образы ее, распростертой на моей кровати. Я до сих пор чувствую, как она дрожала от моего прикосновения. То, как она выкрикивала мое имя, когда кончала прямо на моем члене.

То, как каждое утро она просыпалась, улыбаясь мне, а ее большие темные глаза сверкали желанием.

Она была идеальна для меня. Мое украденное сокровище.