Я на цыпочках подхожу к его двери и заглядываю внутрь. Лучи солнца проникают в комнату, подчеркивая его спящую фигуру. Я понятия не имею, как долго он оставался со мной прошлой ночью или, что я кричала во сне. Я просто помню, как он полуобнаженный, обнимал меня. Это первый раз, когда я вижу его без рубашки, на его груди видны черные татуировки, которые перетекают по рукам до запястий. Простыня запуталась вокруг его талии, и часть меня хочет увидеть, что он прячет.

Пол скрипит, когда я делаю шаг ближе, и я задерживаю дыхание, оглядываясь на его лицо. Его зеленые глаза теперь открыты и сосредоточены на мне.

Я отступаю и сбегаю вниз по лестнице на кухню.

Интересно, каково это — чувствовать, как он прикасается ко мне. Чувствовать, как его полные губы прижимаются к моим.

Но мрачные мысли переполняют меня. Старые воспоминания. Все, что я вижу — это черные глаза Данте, пристально смотрящие на меня. Я чувствую его скользкие руки на своей коже и его влажные губы на моей шее.

Мой собственный мозг ненавидит меня, и мне нужно остановить это. Мне нужно заглушить это.

Я начинаю лихорадочно открывать шкафы. Лука — босс мафии. У него должно что-то быть здесь.

На втором ящике шкафа я нахожу и беру первую попавшуюся под руку бутылку и ставлю ее на стойку перед собой.

Желчь поднимается к моему горлу, когда кошмарные воспоминания захлестывают меня, пока я не открываю крышку и не подношу ее к губам.

— Роза, — строгий голос Луки прерывает меня.

Я останавливаю свое движение, как будто меня поймали на воровстве.

Он бросается ко мне и выхватывает у меня бутылку. Я в ужасе наблюдаю, как он выливает содержимое в раковину. Затем он продолжает делать то же самое с каждой чертовой бутылкой из шкафа.

Прежде чем он успевает вылить последнее, я хватаю его за руку.

— Мне не нужна твоя помощь. Мне она не нужна. Просто дай мне остальную выпивку и со мной все будет в порядке. Просто отвали и позволь мне жить так как я хочу.

Я тяну его за руку, но он не вздрагивает. Он не смотрит на меня.

— Лука, дай мне бутылку! — я кричу на него.

— Хватит, Роза! — он разбивает бутылку о стойку и я отшатываюсь.

Он проводит раздраженно рукой по своей щетине.

Отчаяние начинает брать верх, мое горло, кажется, сжимается. Я в ловушке собственного круга ужаса в моем мозгу и единственное облегчение, которое у меня есть, только что вылили в раковину. Я не могу жить с этими кошмарами, я просто не могу этого сделать.

— Ты можешь брыкаться и кричать на меня сколько угодно. Я не остановлюсь. Я помогу тебе, нравится тебе это или нет.

Его глаза впиваются в мои, и я отодвигаюсь от него.

— Это, — он указывает на разбитое стекло. — Это не твой ответ, Роза. У тебя есть сила здесь, — он указывает указательным пальцем на свой висок и подходит ко мне.

Моя нижняя губа дрожит, когда он приближается и возвышается надо мной.

— Я хочу помочь тебе, Роза. Я действительно хочу. Но это должно прекратиться. Я не позволю тебе делать это под моим присмотром. Ты справилась с самым худшим и прошла через это, как босс. Теперь тебе придется бороться с этим каждый день, но я буду с тобой на каждом шагу. Я обещаю тебе.

Черты его лица смягчаются, эти ярко-зеленые глаза встречаются с моими. Я хватаюсь за барный стул для опоры, сжимая рукой кожаную обивку.

Он хочет мне помочь?

— Почему? — я выпаливаю, даже не подумав.

Он хмурится и опускает голову так, что наши лица оказываются на одном уровне. Такое чувство, что он смотрит прямо мне в душу.

— Потому что ты мне нравишься. Потому что я чувствую твою боль каждый раз, когда мы находимся в одной комнате. Хотя ты можешь и не верить, я вижу твой потенциал. Я хочу помочь тебе перестать страдать. Я хочу, чтобы ты смогла уйти отсюда, когда все закончится, и жить своей жизнью. У меня отняли мою жизнь, и я знаю, каково это — не быть уверенным в том, кто ты на самом деле и где твое место.

Я икаю и сдерживаю слезы, что обжигают меня. Я не могу говорить, поэтому просто киваю головой.

— Иди сюда, малыш, — шепчет он.

Я смотрю на него, и мое сердце трепещет. Он улыбается, обнажая идеальные белые зубы, его руки раскрыты, приглашая меня обняться. Я обнимаю его за талию, и он так крепко прижимает меня к себе, что я едва могу дышать. Его сердце колотится у моего уха, почти в том же сбивчивом ритме, что и мое собственное.

Впервые за долгое время я позволяю своему телу расслабиться. Получая от него утешение, я закрываю глаза и просто дышу. Я бежала всю свою жизнь; я никогда по-настоящему не останавливалась надолго, чтобы просто жить моментом. Чтобы чувствовать. Чтобы позволить кому-то помочь мне.

— Я хочу помочь тебе бороться с этим, Роза. Если ты позволишь мне? — шепчет он, и моя грудь сжимается.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься, Лука.

ГЛАВа 13

Лука

— Брат, тебе нужно связаться с Грейсоном. Он в такой жопе с прошлой ночи, — глубокий голос Келлера гремит из динамика, пока я жду, когда нальется мой кофе.

Я стискиваю зубы, я никому не позволю снова причинить вред моей семье. Предполагалось, что прошлая ночь будет простым налетом в казино. Все это было согласовано с менеджером и комиссаром.

Оказывается, у Марко там были еще люди под прикрытием, и один из них решил попытаться изнасиловать Мэдди в ванной. Грейсон уложил его, но это было на волоске от смерти.

— Я скоро встречусь с ним. Я все улажу. Мы близки к тому, чтобы покончить с этим, — я чувствую вкус победы. Я знаю, что мы действуем Марко на нервы.

На линии пауза.

— Мэдди беременна.

Черт. Провожу рукой по лицу, мне нужно что-нибудь покрепче кофе.

— Это ведь хорошие новости, правда? — спрашиваю я, сбитый с толку резким тоном брата.

— Были бы, если бы этим утром у меня в офисе не оказался Грейсон после того, как чуть не убил одного из наших новобранцев. Он думает, что не сможет защитить их, что он не создан для этого. Он накручивает себя.

— Я поговорю с ним. Ты же знаешь, что я сделаю все, чтобы защитить наши семьи, верно?

Он вздыхает.

— Я знаю. Лука, ты должен впустить нас. Не убивай себя из-за этого в одиночку.

Я подавляю зевок, и мы прощаемся. Мне нужно добраться до Грейсона и убедиться, что с ним все в порядке. Уже третья ночь без сна.

Роза не лгала, когда сказала, что ей нужно выпивать, чтобы заснуть. Каждый крик — как удар под дых. Мне больно за нее. Прошлой ночью я держал ее в руках, пока она не успокоилась, а потом заснул, баюкая ее в своих объятиях.

Все, что я хочу сделать сейчас, это найти способ проникнуть в ее мозг и убрать все воспоминания, которые преследуют ее. Она была на взводе с тех пор, как я отказался от алкоголя. Мне было чертовски больно смотреть, как мой Macallan утекает в раковину. Но, возможно, это ее единственный шанс в жизни побороться за себя.

Я просто не могу понять, почему меня так сильно волнует эта женщина и ее будущее. Или почему я провожу дни, копаясь в ее прошлом по записям, которыми поделился Энцо. До сих пор нет ни одной зацепки, кто сделал это с ней.

Потому что, клянусь Богом, я выслежу его и отрежу ему член. Делая глоток кофе, я замечаю время на своих золотых ролексах. Десять утра.

Она должна встать с минуты на минуту.

Отставляя в сторону свою кружку черного кофе, я включаю кофеварку, чтобы приготовить ей. Она любит все тошнотворно сладкое, поэтому я достаю из холодильника молоко и карамельный сироп.

Улыбка появляется на моем лице, когда я слышу ее легкие шаги, спускающиеся по лестнице.

Понятия не имею, знает ли она, что я прижимал ее к себе во сне. Я не хочу, чтобы она узнала и смущалась.

Она стонет, забираясь на барный стул.

— Доброе утро, ворчунья, — говорю я, протягивая ей чашку дымящегося кофе.

Вокруг ее глаз темные круги, а ее обычный оливковый цвет лица стал серым.