Я закрываю глаза, когда он прижимается своими губами к моим. Он целует меня медленно и нежно, его руки скользят по моим волосам. Я позволяю ему углубить поцелуй, теперь наши языки танцуют, и я хватаю его за волосы.

— Ты. Такая. Идеальная, — стонет он, прежде чем снова завладеть моими губами.

Каждая клеточка моего тела горит.

Он отстраняется, его потемневшие глаза изучают мои, и я смотрю на него сквозь ресницы.

— Я не мог уйти, не попрощавшись с тобой должным образом.

Улыбка расползается по его губам, мои собственные начинают подрагивать, а между ног у меня стало мокро. Я хочу, нет, жажду большего от этого мужчины.

— Я буду скучать по тебе.

Он застает меня врасплох, снова целуя. На этот раз я не могу сдержать стон, вырывающийся из моего горла.

— Обещаю, я ненадолго. Когда я снова буду дома, нам нужно кое-что обсудить.

На моих щеках появляется румянец, и я киваю.

Он подмигивает мне, прежде чем закрыть за собой дверь. Я откинулась на кровать, задыхаясь, кипя от возбуждения и испытывая новое сексуальное разочарование, которого не испытывала никогда в жизни.

ГЛАВА 22

Лука

Я пристально смотрю на седовласого босса мафии, стоящего передо мной. Самый безжалостный и безумный человек в Европе. Мистер Романо Капри. Говорят, однажды он отрезал кому-то язык и заставил его проглотить за то, что тот разговаривал с ним неподобающим тоном.

Он прикусывает сигару передними зубами, жестом приказывая одному из своих людей принести бутылку. Я закидываю ногу на ногу и наблюдаю.

Младшая версия Романо сидит слева от него, с гладкими черными волосами и в темных авиаторах. Антонио - точная копия своего отца.

— Я рад, что ты, наконец, одумался, — говорит Романо с сильным итальянским акцентом. — Скотч?

Я поднимаю руку и качаю головой.

— Нет, спасибо. Я здесь только по делу.

— Как вам будет угодно, — он продолжает наливать, пока два бокала перед ним не наполняются до краев темным алкоголем.

Откидываясь на спинку стула, он делает медленный глоток, прежде чем прищурить глаза и указать на меня тлеющим кончиком сигары. — Ты обокрал меня.

— Я доказывал свою точку зрения, — я пожимаю плечами. — Фальконе бесполезны. Они не контролируют то, что въезжает в Нью-Йорк и выезжает из него. Я контролирую.

Поглаживая свою седую бороду, он небрежно закидывает ногу на ногу и затягивается сигарой.

— У тебя есть яйца, надо отдать тебе должное. У меня есть информация, которая имеет для вас первостепенное значение, но что ты предложишь взамен?

Я кладу ладони на колени. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не сжать их в кулаки.

— Я могу доставить ваши грузы в порт. У меня на борту есть уполномоченный, — лгу я, но я сделаю все возможное, чтобы моя семья снова была вместе. Чтобы вернуть Мэдди домой, к Грейсону.

Антонио что-то ворчит рядом с ним, и Романо бросает на него предупреждающий взгляд.

— Скажи мне. Как поживает твоя мама, миссис Джианна Руссо? И твой брат Келлер? У него теперь прекрасная семья с этой прекрасной маленькой британкой, Сиенной, не так ли? — он ухмыляется, стряхивая пепел на дубовый стол.

Проводя языком по зубам, я прикуриваю сигарету. Мне с трудом удается сохранять невозмутимое выражение лица, несмотря на ярость, кипящую во мне прямо сейчас.

— Они вне этого, — ядовито выплевываю я.

— Только если будешь хорошо себя вести. Одно неверное движение, и тебе придется планировать кучу похорон.

Антонио хихикает у меня за спиной, и я сжимаю челюсти, скрипя зубами.

Засранцы жаждут смерти.

— Ты ожидаешь, что я позволю тебе использовать мою организацию после угроз моей семье? Для чего? Докажи, что ты знаешь, где Мэдди, — я встаю и бросаю сигарету на пол, тлеющие угли взлетают с клетчатых плиток.

Его стул скрипит, когда он наливает себе еще выпить. Каждое движение медленное, неторопливое, хищное. Дым, который оседает в уголках рта, застаивается, когда он сжимает губы.

— Тебе придется поверить, что я знаю достаточно, чтобы найти ее.

Рык разочарования застревает у меня в горле: — Она у тебя?

Он качает головой. Он лжец.

— Пошел ты на хуй за то, что тратишь мое время.

Поворачиваюсь на каблуках, мой желудок сжимается при мысли о том, как мало вариантов у меня осталось.

— Такие сделки дважды не заключаются, — кричит Романо мне вслед, и я захлопываю дверь.

Я найду другой способ. Я должен это сделать.

ГЛАВА 23

Роза

Луки не было всего несколько часов, но я клянусь, что все еще чувствую его на себе. Мое тело все еще горит, и я не могу его потушить. Даже после холодного душа.

Поэтому я решила отвлечься. Может, у него и особняк, но я видела каждый квадратный сантиметр этого проклятого места.

Здесь все черное, белое и серое.

Я смогла пройти часть курса по фотографии, выходя в задний двор и делая снимки обширного зеленого участка, который он обустроил.

Мне удалось приготовить карбонару

Здесь спокойно. Лука был прав. Это как ретрит, где я могу пообщаться с моим мужчиной, подобному греческому богу.

У меня нет Бобби или других охранников, которые следуют за каждым шагом за мной по пятам. У меня нет непреодолимой потребности выпить, потому что я не думаю, что Данте появится за каждым углом. И мне даже удается спать без кошмаров.

Я плюхаюсь на диван и закидываю ноги на кофейный столик, включая очередную серию "Бруклин 9-9". Если Луки здесь нет, чтобы рассмешить меня, то вместо него это может сделать капитан Холт.

Я не могу перестать думать о бедных Мэдди и Грейсоне. Я их не знаю, но Лука любит их как родных. Он так переживает из-за этого, что это трудно вынести. То, что мы проживаем свои жизни в мафии, не делает это менее болезненным.

— Здесь кто-то есть? — женский голос пугает меня.

Я убавляю громкость телевизора.

— Чем я могу Вам помочь? — спрашиваю я. Я откликаюсь и встаю.

Лука никогда не предупреждал меня ни о каких гостях.

Пожилая дама с волосами, собранными в аккуратный пучок, в очках, сдвинутых на макушку, выходит из-за угла в гостиную. В руках у нее две большие сумки для покупок.

Я бросаюсь к ней.

— Вот, давайте я помогу Вам с этим.

Я беру пакеты из ее рук и ставлю их на стойку.

Она оглядывает меня с ног до головы.

— Ты выглядишь лучше, чем в последний раз, когда я тебя видела.

— Прошу прощения? — я делаю шаг назад.

— Я Джианна. Мама Луки.

— Роза, — отвечаю я, все еще совершенно сбитая с толку. Я продолжаю смотреть на нее. Я не могу вспомнить ее, но она кажется такой ... знакомой. Мне показалось, что я узнала ее на фотографиях, но просто предположила, что это из-за того, что Лука говорил о ней.

Если только... Я ощутила, как кровь отливает от моего лица.

Она видела меня.

— Ты видела...

Она прерывает меня и грустно улыбается.

— Однажды ночью я пришла помочь Луке. Он был немного напуган и измучен.

Я опустила глаза к земле, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком. Я знаю, доктор Дженкинс говорила мне, что мне нечего стыдиться, черт возьми, Лука тоже в этом уверен. Но это не значит, что есть переключатель, которым я могу отключить ужасную правду.

Это стыдно. Его мама увидела меня на самом дне.

— Мне так жаль, что тебе пришлось увидеть меня в таком состоянии. Я бы хотела, чтобы мы встретились при лучших обстоятельствах.

— Не извиняйся, пожалуйста.

Она заправляет седую прядь волос за ухо, прежде чем пододвинуть к себе первый пакет и открыть его.

— Это не должно было быть вашей обязанностью или вашего сына - приводить меня в порядок.

Я потираю руками шею, мое сердцебиение учащается, нервы берут надо мной верх.

— Ну, Луке тоже не следовало тебя похищать. Он был добр к тебе?