Не стала больше испытывать ее нервы: врать она не умеет все равно, только больше разволнуется и наговорит еще нелепостей. Итак, сломаться ключ не мог. Что за бессмыслица? И даже если бы он был сломан, то в замочной скважине торчал бы обломок. Но его там не было. Но если бы его каким-то образом вынули, то дверца осталась бы открытой. Но она закрыта. На ключ. Что же, остается один вариант: ключ не сломан, не потерян. Его просто спрятали от меня. И моя мама — единственный человек в замке, по чьему приказу это могло произойти. То есть спрашивать у нее о ключе бесполезно. А это значит, что я во что бы то ни стало должна открыть этот шкаф и посмотреть, что же такое там от меня прячут.

Наша декан, линна Дрейтмос, всегда говорила: «В любой ситуации поначалу пользуйтесь мирскими средствами и только если ничего не получается — прибегайте к магии».

Конечно, я не силач из заезжего цирка, чтобы разворотить эту заветную дверцу, да и жалко портить старинную мебель. Значит, мирских средств у меня не осталось. Придется сочинить комбинацию заклинаний.

В голове на внутреннем экране я ясно увидела, сочетание каких формул даст мне искомый вариант. Собрала необходимую энергию, отправила ее в правую ладонь. Приложила руку к замочной скважине. Ладонь сильно нагрелась, из нее показалось лиловое свечение и тут же пропало. Ура, дверца поддалась!

Я сразу почувствовала волнующий аромат кожаных переплетов, тронутых временем, старой газетной краски и запах особой пыли, которая водится только в запертых книжных шкафах. Сначала начинаю разбирать газетные вырезки, некоторым из которых несколько десятков лет, судя по датам. Пробегаю глазами по заголовкам. «Хроника Сноваргена» за июль, тридцатилетней давности: «Холодящая кровь история человека, одолевшего оборотня». В статье говорилось о том, что некто Бреджис, коммивояжер, заблудился в окрестностях Варг-озера, увидел на скале в свете луны оборотня, пустился прочь и вывихнул ногу.

М-да, уже тридцать лет назад научились привлекать читателя громким заголовком, чтобы он бросился читать и узнал, что в самой заметке не «холодящая кровь история», а очередной пшик про раззяву, испугавшего волка, который его, наверное, и не видел. И таких статей нашлось довольно много. Я даже почувствовала себя разочарованной: стоило ли ради этого заморачиваться с заклинаниями, если вся информация — это не то, чем кажется на первый взгляд?

Берусь за очередную вырезку, не ожидая ничего интересного. Но уже сам заголовок показался мне на удивление конкретным: «Местный пастух найден у Варг-озера с разорванным горлом». Оказывается, пастух Олдрих Виггсон должен был привести с закатом стадо коров с лугов около Варг-озера назад в деревню. Но коровы вернулись сами, без пастуха. Только две где-то заплутали. Крестьяне решили, что пастух уснул пьяным (покойный был любителем горячительного), и коровы разбрелись без присмотра. Хозяева потерявшихся коров пошли их искать и около скалы, в воде, нашли тело пастуха. Горло у него было разворочено, словно его рвал дикий зверь. Больше на теле ничего тронуто не было. Поэтому все пришли к выводу, что к убийству причастен оборотень.

Ну, не знаю, что и думать. Возможно, это все-таки правда, потому что в этом деле замешано слишком много свидетелей.

Перехожу к изучению фолиантов. Они в основном посвящены географии нашего лана, его природе, флоре и фауне. Некоторые из этих книг мне уже знакомы: в детстве мы читали их вместе с отцом и рассматривали красивые иллюстрации. Но в них не было ни слова про оборотней. А вот эту тоненькую книжицу с серой невзрачной обложкой я никогда не видела… Вот то, что мне нужно!

Жадно читаю небольшой текст, в котором написано, что так называемый сноваргенский оборотень — это вовсе не зверь, а человек, обладающей способностью принимать любые формы из животного мира. Такие люди встречаются крайне редко и не надо путать их с теми, кто только считает себя волком или, скажем, медведем. Известно об этих оборотнях совсем немного и то не слишком достоверно: они проявляют себя раз в месяц в полнолуние, а в остальное время живут обычной жизнью, ничем не отличаясь от остальных людей. Только животные в их присутствии проявляют некоторую тревожность. В лане Сноварген в последние годы, по всей видимости, действовал один-единственный сно-варг, снежный волк-оборотень.

Почти ничего не узнала! В раздражении захлопываю книжицу и хочу поставить ее обратно. Вдруг из нее выпало несколько пожелтевших листков, исписанных красивым почерком. Читаю: «Милая Гвенда! Нет сил ждать встречи, любимая, изнемогаю от желания увидеть тебя и прикоснуться хотя бы к краю твоей одежды, о моя истинная…». Еще одно: «Любовь моя, мне не нравится, что Варгос эд-Грейден стал слишком частым гостем в вашем доме. Я не потерплю соперника, ты моя и будешь принадлежать только мне!»

Лихорадочно перебираю листки с любовными излияниями, адресованными моей маме, и заливаюсь краской стыда. Но любопытство берет вверх, и я продолжаю читать: «Гвенда! Мне раскрыли глаза на Ваше недостойное поведение. Никогда не думал, что вы можете опуститься до такой низости, чтобы подделать метку истинности. Я хочу забыть Ваше имя! Прощайте навсегда!»

Боже, что такое я только что прочитала?! Некий господин называл мою маму своей любимой и истинной. И это не мой отец! А ведь я с детства знаю, что мои родители — истинная пара с одинаковыми метками на запястье. И затем этот господин обвинил маму в том, что она якобы носила фальшивую метку, чтобы убедить этого неизвестного, что она именно его истинная?!

В голове у меня полный сумбур, я совершенно запуталась в том, что такое я узнала сегодня в библиотеке. Попробую разложить все по полочкам. Итак, до замужества с папой мама с кем-то встречалась. И он ее любил и называл своей истинной. Видимо, у него на то было твердое основание — метка. Отец тогда тоже пытался за ней ухаживать, но мама предпочитала другого. Затем возлюбленный ее бросил, потому что узнал, что ее метка была, по его словам, фальшивой. Затем откуда-то появились метки у моих родителей. Что-то здесь не так… Во всем этом кроется большая ложь, мне кажется… Надо подумать, как быть дальше и осторожно выяснить правду.

Опять зачесалось правое запястье. Наверное, еще не прошло последствие магического воздействия на закрытый шкаф. Смотрю и не верю своим глазам: метка, которую я не так давно выжгла, красуется на прежнем месте, как новенькая!

Я так и не решилась спросить у мамы, что за сложные любовные перипетии случились с ней в юности. Мне почему-то казалось, что если она согласиться посвятить меня в свою тайну, то я узнаю что-то страшное, что перевернет всю мою жизнь. Я, конечно, теперь догадывалась, что вечная мамина меланхолия была связана с тем, что произошло в молодости. Но и успокоиться я не могла. Трудно представить, что моя мама могла любить еще кого-то, кроме папы, да еще так страдать от расставания с этим дурным человеком. Дурным? Ну, конечно! Кто еще мог так жестоко поступить с юной влюбленной девушкой? Только мерзавец!

Может, порасспросить Грету? Она, если не ошибаюсь, обо всех все знает со времен оных, кажется, даже служила в доме маминых родителей. Наверняка, что-то ей да известно о маминой жизни в юности.

Заглядываю на кухню: слава Господу, Грета там одна. Марта, наверное, где-то прибирается. Повариха тихонько мурлычет какую-то старинную песенку и колдует над плитой. Прислушиваюсь:

Вот невеста алою

Розой расцвела.

Со снегами талыми

И любовь пришла.

Алый, алый, алый цвет,

Ты мне любый али нет?

То не граф, не герцог

И не палладин.

Полюбился сердцу

Странный господин.

Алый, алый, алый цвет,

Ты мне любый али нет?

Ну, думаю, надо прервать ее пение: в этих народных песнях бывает по тридцать куплетов, ждешь-ждешь конца душещипательной истории Бог знает сколько времени, и все для того, чтобы узнать, что все умерли!