— Ну что ж, сами выбрали. Полтора месяца практически в одиночке вы себе выторговали.

— Что?! — На секунду лицо девушки исказил испуг, потом пришло понимание.

— Вы летите на Малахит-Адамс в качестве пилота для мистера Гарвелла. И Принцессы. Я думаю, она не даст его в обиду. А кроме того, вы полетите с официальной миссией от Совета.

— … — Пытаясь что-то сказать, она открывала и закрывала рот, потом крепко обняла шею Колдуэя, чмокнула в щеку и, сорвавшись с места и отбежав в сторону метров на двадцать, завизжала:

— У-и-и-и-и!

Остановившийся возле Колдуэя Арлинг наблюдал за этой картиной с неподдельной грустью.

— Похоже, пора учиться варить ваш любимый кофе, сер.

Вавилон после тишины в резиденции на окраине Ла-Паса казался особенно шумным. Последние сутки оказались слишком уж утомляющими. Одно дело договориться с президентом о передаче полномочий отцу, а вот согласовать это со всеми структурами и чиновниками Этим Джулиан Колдуэй занимался оставшееся время до вылета, все время перелета и еще семь часов в Вавилоне. Он охрип, хотелось плюнуть на все и завалиться спать. Самое важное на сегодня он сделал, сам бог велел хоть немного расслабиться, тем более время к вечеру. Да, стоило конечно заранее перенести встречу с Тони на завтра, но кто думал, что простые в принципе действия его затянут на целый день и вымотают до предела. Благо встреча предполагалась короткая, всего навсего передать Тони материалы, привезенные с Малахита. Вот вторая встреча беспокоила советника гораздо больше. Мария Денисова, жена Кена Харли и мать Лилиан. Любящая и любимая жена друга, и сама она хороший друг. Но себя назвать ее другом Джулиан смог ой как не сразу. Она нравилась ему с кадетских времен, к сожалению, не взаимно.

Огромной неожиданностью, настоящим ударом, для него стал вечер, когда Кэн решил познакомить его со своей невестой. А ведь он даже не знал, что они знакомы. Месяц он избегал Кэна, злился на него и еще больше на себя. Спустя месяц Мария пришла поговорить. Она знала о его чувствах, никогда не лгала ему и не давала надежд. С Кэннетом Харли, как оказалось, они знакомы много лет, практически с детства. Она просила только простить причиненную невольно ему боль и не отказываться от друга. Она боялась, что, если из-за нее рухнет их дружба, это тенью ляжет на их совместное счастье и оно не сможет быть полным. Выслушав ее доводы, Джулиан пообещал, что постарается не обидеть и не оттолкнуть друга. Он смог переступить через себя и прийти на свадьбу, искренне пожелать им счастья. Он смог заставить себя смотреть на нее, как на жену друга, общаться. Через год он даже справлялся с замирающим сердцем, когда она при встрече целовала его в щеку. Спустя много лет, в редкие моменты отпуска Кэна, они сидели втроем у них дома и Кэн в который раз подшучивал над другом по поводу, что пора обзаводиться семьей, Джулиан попытался вроде как отшутиться:

— Не могу же я допустить, чтобы у меня жена была хуже, чем у тебя. Пока не нашел.

Кэннет ответил с грустной улыбкой.

— Я знаю.

Обстановку разрядила маленькая Лили, любившая сидеть на руках у «дяди Жуля»

— Ну тогда я вырасту и выйду замуж за дядю Жуля.

В шутке Джулиана была большая часть правды. Каждый раз, когда он встречал других женщин, он сравнивал их с Марией и, несмотря на все прошедшие годы, не нашлась та, которая не меркла бы при этом сравнении.

В последние годы он научился думать о ней только как о друге и жене друга и в любой другой день был рад ее видеть.

Сейчас же он ее боялся. Сейчас к нему идет не просто друг или жена друга. К нему идет мать. Мать, ребенка которой он отправляет в космос.

Все получилось еще хуже, чем он ожидал. Она с порога набросилась на него с обвинениями.

— Джулиан Колдуэй, ты бесчестный жестокий негодяй. Я отдала космосу мужа и все, что у меня в жизни осталось, отнимаешь сейчас ты. Это твоя месть мне? — Казалось, она готова ударить его.

— Месть?.. — Колдуэй растерялся. Это был «запрещенный прием», она не могла, не имела права так думать. — Я хотел… хотел лишь сделать подарок Кэну и Лили.

— Подарок?! И причем тут Кэн?!

— При том, что Лили летит на Малахит к Кэну. — Джулиан торопился договорить, пока ошарашенная Мария дала ему такую возможность. — Летит ненадолго, всего несколько недель. Потом она вернется и будет рядом с тобой. А кроме того, я выбил для нее статус эмиссара Совета. А это значит, что Кэна полгода не будут доставать новыми проверками. Понимаешь? Ему это нужно. И Лили ему нужна. Я недавно был там и видел, насколько он измотан и загружен. Пусть не отпуск, но пара недель с дочерью ему точно не помешают.

Она присела на краешек дивана.

— Прости. — Мария прикрыла низ лица рукой, но даже так было заметно, как подрагивает ее подбородок. — Прости, Джул. Я не дослушала Лили, наговорила ей кучу гадостей, и тебе тоже. Лили, видно, не успела сказать, что летит к отцу. А потом меня понесло…

Они какое-то время сидели молча.

— Полтора-два месяца и Лилиан вернется под твое крылышко. — Советник улыбнулся. — Как видишь, я не так уж и жесток.

Ответная улыбка Марии была грустной.

— Надолго? Ты знаешь не хуже меня, что для многих космос – самый сильный наркотик. И ты знаешь Лили. — Её голос задрожал. — Я боюсь, Джул. Боюсь, что космос, отобравший у меня мужа, отберет и дочь.

— Ты сама себя слышишь? — он присел перед ней на корточки и взял ее ладони в свои. — Мне ли тебе рассказывать, что Кэн мысленно всегда с вами. Даже когда он на другом краю галактики.

— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать.

Разговор перешел на подробности будущего полета Лили, а когда прозвучало имя попутчика, с которым дочери предстояло преодолеть немыслимое расстояние, Мария усмехнулась.

— Я в очередной раз поражаюсь, как ты в любой ситуации находишь самые невероятные решения. Во всем мире не найти более неподходящих по характеру людей для совместного полета на маленьком корабле на другой край известного человечеству космоса. Лили с ее взрывным непоседливым характером и философски спокойный мистер Гарвелл, ученый, склонный к раздумьям и созерцанию. Я думаю, он способен не проронить за весь полет ни слова, хотя признаю, когда он говорит, можно заслушаться. Но для Лили этот полет точно станет пыткой… или она его заговорит до смерти.

— Посмотрим. Мне он не показался таким уж молчуном или нелюдимым. В критической ситуации он тоже вел себя очень достойно. Для Лили его присутствие точно пойдет на пользу. В конце концов, по службе у меня на нее есть некоторые планы, но планы эти точно уж рассчитаны не на девочку в ковбойской шляпе, которой она сейчас и кажется. Немного утихомирить ее нрав не помешает. А Тони, кстати, должен подойти с минуты на минуту. Мне даже интересно, будет ли он сам или со своей подружкой.

— Подружкой? У него есть девушка? У меня создалось впечатление, что этого человека не интересует ничего, кроме науки и природы.

Колдуэй засмеялся.

— Может, ты в чем-то и права. Подружка скорее в смысле друг, хотя может она его и считает скорее родителем. Приемным, конечно. Когда ты воочию видела последний раз крупного дикого зверя?

— Наверное с год назад. Это был леопард в университетском зоопарке в Бейруте.

— Хорошо. А представь себе зверя вдвое крупнее и абсолютно черного цвета. Да, да, вдвое…

— Не бывает таких крупных кошек, — с азартом возразила Мария — Судя по цвету, это пантера или редчайший тигр-меланист. Но размеры ты все равно преувеличиваешь.

— Отгюдь. И это не тигр и не леопард, а всего навсего пума. Мутант, попавший в руки Тони новорожденным в дебрях Амазонии. Мне самому было очень интересно наблюдать за Принцессой, так ее назвал Тони. И она нам немало помогла в последнем деле там, в Южной Америке.

— Ты интриган, Джул. Я уже хочу увидеть это животное.

Джулиан опять весело расхохотался.

— Вчера меня в этом обвинил Тони, когда я уговорил на это путешествие.