— Я знаю, Шан, видела…

Я подошла к нему сзади и обняла за талию, уткнувшись носом в спину.

— Я даже решила, что, если все же превращусь в хора, она будет первой, кого я покусаю! — я залезла ему под руку, и выглянула спереди, а он взлохматил мои волосы, улыбнулся.

— Ревновала?

— Еще как! Так что, бойся меня!

Шан легко подхватил меня, усаживая на перила, и устроился между моих ног.

— Боюсь…— легкий, невинный поцелуй в нос, от которого закружилась голова, — боюсь, что потеряю, маленькая моя…

— Де-е-е-ти! — на этот раз нашу идиллию нарушил голос снизу, — Эсми, дочка, спускайся вниз, я покажу тебе свои фиалки! Готова поспорить, на Земле таких ты не видела!

Одновременно из нас вырвалось разочарованное «ммм», и мы засмеялись, столкнувшись лбами.

— Пока мы здесь, нам не будет покоя…

— Я хочу уехать, Шан!

— Мы не можем. Пока. Ты должна быть под наблюдением. А после, мы обязательно уедем, малыш.

— Куда это, интересно, ты собрался увезти нашу дэю? — Дор, хоть и улыбнулся, но я чувствовала, что после разговора с сестрой ему не до смеха. Но расспрашивать его об этом сейчас, наверное, не стоит, хотя любопытство распирает.

— А правда, куда?

— Есть у нас одно местечко!

Мужчины переглянулись, и их глаза засияли.

— Эй! Что за тайны?

— Узнаешь! Обязательно узнаешь!

Две пары рук так уютно обнимали, что хотелось замурлыкать от удовольствия, свернувшись клубком под теплой подмышкой одного, и непременно сжать в своей ладони пальцы второго. Ласки моих мужчин были нежны, но настойчивы, легкие, едва ощутимые прикосновения сменялись пошлыми шлепками и наглыми проникновениями в интимные зоны, заставляя меня крутить бедрами, ловя ускользающие пальцы. Где-то внутри меня все еще пыталась поднять голову вредная моралистка, чтобы погрозить пальцем, ведь двое мужчин и одна женщина – это разврат, бесстыдство и гореть мне за это в аду! Но я смогла вовремя заткнуть ее, вспоминая, как мне было хорошо с этими двумя в тогда в пещере, сегодня ночью, и как прекрасно находиться в их объятьях сейчас. И пусть меня осуждает эта вредина, живущая внутри меня, подготавливая лучший котел в аду, но это будет потом. А сейчас, пока я жива и рядом мои мужчины, я поживу в раю!

Ткань усиливала жар от дыхания, и мое тело мелко подрагивало от переизбытка ощущений. Влажные поцелуи становились все глубже, настойчивее, доводя до головокружения.  Чтобы перевести дух, я запрокинула голову, и расплылась в улыбке. Небо с пушистыми облаками закрутилось, окончательно выбивая почву из-под ног, но глаза зацепились за яркую точку, что так разительно отличалась от безмятежной голубовато-белой картины.

Большой круглый диск терракотового цвета, окруженный радужными кольцами, сиял над горизонтом. Его свет не слепил, наоборот, был настолько мягким, что позволял любоваться этим творением бесконечно.

— Сатурн? Это Сатурн, да? — я запрыгала от восторга, но в ответ услышала лишь недовольное мычание.

Возвращая ясность, уму Дор оторвал глаза от сосков, выпирающих сквозь дырочки в кружеве, и перевел его в небо, а Шан наоборот зажмурился.

— Это Гитон — спутник нашей планеты, — терпеливо ответил Дор, хотя по интонации можно было со стопроцентной точностью утверждать, что ему не до уроков астрономии. Но он старался быть спокойном.

— А кольца?

— Кольца – это прах солдат, погибших, защищая Каялу.

Совсем не это я надеялась услышать…Наверное, я ждала какой-нибудь романтической истории, душещипательной сказки о несчастной любви со счастливым концом, но…

— Так много?

Колец было много. Тронутые дымкой, они сияли всеми цветами радуги, и ни за что на свете я не сказала бы, что на самом деле это место, связанное со смертью.

— Все герои там…

Вдруг я представила, что когда-то и Дор, и Шанго не будут рядом со мной, а мне лишь останется печально смотреть в небо, довольствуясь воспоминаниями о прожитых днях.

— Мы отправимся туда только тогда, когда сами захотим.

Я испуганно посмотрела на Шанго, не понимая, каким образом он почувствовал мою грусть, но сразу же вспомнила о том, что иногда мы можем чувствовать мысли друг друга.

— И я, и Дор обладаем самой высокой степенью регенерации. Нас невозможно убить. Если я оторву себе руку, завтра вырастит новая. У Дора так же.

— Вот почему ты сказал, что не нужно было тебя спасать…

Дор смущенно кивнул, и снова с тоской взглянул на спутник. Он словно благодарил каждого, кто теперь живет на этой радуге, служа напоминанием о том, насколько хрупка наша жизнь.

Их жизнь на Каяле закончилась. Но они не последние, чей прах отправят в небо. Из-за меня может развязаться война, в которой погибнут чьи-то любимые, отцы, дети…Стою ли я таких жертв? Не будут ли женщины, потерявшие своих мужей, проклинать меня, каждый раз, глядя на спутник?

— Кто-то загрустил?

— Нет, — я натянула улыбку, но чувствовала, что вышло не правдоподобно.

— Эсми, не заставляй нас влезать в твои мысли. Скажи сама.

— Скольких уже отправили туда из-за меня? И скольких еще отправят?

Шан взял пальцами подбородок и поднял мою голову.

— Маленькая, глупенькая девочка…Ты здесь не при чем.

— Ты не можешь быть в ответе за психопатов, делящих власть. Выброси из головы, Эсми.

Великолепное настроение, в котором я проснулась, напрочь исчезло. Еще и странное предчувствие чего-то нехорошего зудело в горле, мешая нормально дышать.

— Давайте спустимся в сад. Иначе, мама притащит сюда образцы всех своих растений, — Дор, будто и не было грустной минуты, крепко сжал мою ладонь, и повел за собой вниз по лестнице, — малыш, потерпи немного, ладно? Цветы – это ее жизнь.

— Все нормально. Мне интересно, — Дор прищурил глаза, словно искал следы лжи на моем лице, — правда! Я даже иногда поливала розы на бабушкиной даче!

— Они выжили?

Шан ущипнул меня, и напоровшись на строгий взгляд, сдался, подняв руки кверху.

— Не беси меня! — я ткнула пальцем в железный пресс, и еле сдержалась, чтобы не зашипеть от боли.

Ну а что! Сама ж виновата…

— Иначе?

— Иначе, все сладкое достанется ему! — я обхватила шею Дора и, поднявшись на носочки, медленно обвела его губы кончиком языка.

Дор тут же ответил, и его ладони сползли по спине к ягодицам и по-хозяйски сжали их.

— Я понял! Беру свои слова обратно! Эсми, наверняка, цветы распускаются от одного твоего взгляда! — Шан льстил мне голосом кота, выжидая своей очереди на поцелуй.

— Еще! — я потребовала продолжения комплиментов.

— Еще звезды меркнут, когда ты выходишь под ночное небо!

— О, ДА! — рассмеялась я, — хороший мальчик! Иди сюда!

Я схватила его за грудки и дерзко притянула к себе, чтобы поцеловать, но тут же оказалась прижатой к стене.

Прохлада, полутьма и тишина. На их фоне дыхание казалось громким, кожа особенно ярко пылала, и глаза блестели.

Шан навалился на меня своим телом, вдавливая в стену, а Дор навис надо мной сбоку. Колени задрожали от ощущений. Стоять, теряя самообладание, зажатой у стены такими красавчиками, о чем еще могла мечтать женщина?

— Я покажу тебе хорошего мальчика! — захрипел Шан, втискиваясь коленом между моих бедер, чтобы расставила их пошире.

— Дор! Шан…го…

— Да, бл…— сорвалось с моих губ в ответ на незнакомый женский голос.

Шан и Дор тоже выругались на своем языке.

Только ее тут не хватало!

Я услышала чье-то мысленное возмущение, и взглянула на девушку, стоящую в арке у подножия лестницы. Роковая красотка надменно смотрела на меня, выпячивая и без того немаленькие шары, и ее пухлые губы расползались в ехидной улыбке.

Это еще кто такая?

Шанго

Эстер даже не пыталась замаскировать свой оценивающий взгляд. Она без стеснения осмотрела Эсми, а потом взглянула на Дора, как бы спрашивая, что он в ней нашел. Сущность людей очень редко меняется, и я помнил, какой сукой может быть Эстер. На момент нашего с ней тесного, назову это так, общения, ни меня, ни Дора это не волновало. Наоборот, в постели это добавляло огня, и было к месту. Теперь же я предпочел бы, чтобы Эстер притихла, а еще лучше, исчезла. Прямо сейчас. Потому что ее присутствие очень сильно напрягало. Не ровен час, еще выкинет какую-нибудь гадость, а она может.