— Из-за этой, да? — сквозь зубы процедила она.

— Ее зовут Эсми! — вмешалась их мать, на что Ирэт усмехнулась.

— Эсми, значит…Вот как зовут причину переполоха…

Девушка цепким взглядом окинула мою капсулу, отследила, куда ведут провода и датчики, и шлепнув ладонями по стеклу, резко обернулась к Дору.

— Я настаиваю! Доктор! Объясните моему брату и его атмосу, что они должны лечь на восстановление!

— Наша Дэя рядом. Мы сможем восстановиться и без перехода в режим сна, — Шанго встал у нее на пути и с каждым его словом ее дыхание учащалось от гнева.

— Что ж, если так…

Не добившись желаемого, Ирэт поспешила уйти, напоследок бросив взгляд, полный ненависти.

— Не пускать ее в бокс, — скомандовал Дор, и в глазах его читалось полное понимание мыслей его сестренки.

— Милый, ну зачем ты так? — Мама обняла руку сына, желая успокоить.

— Ты лучше всех нас знаешь, на что способна твоя дочь. И, если она причинит вред Эсми, меня ничто не остановит!

Ни на минуту меня не оставляли одну. Мое бледнеющее тело было под неусыпным контролем врачей, охраны и роботов. Больших, но не страшных. Все манипуляции проводили именно они. Четкие, уверенные, но плавные движения, блестящие розовым золотом поверхности, приятный шум, издаваемый при движении…Если бы сознание умело визжать от восторга, точно сделало бы это. Но понимание того, что моя жизнь висит на волоске, портило все впечатление от неземных технологий.

— Оставишь нас? — Дор обратился к врачу, но тот отрицательно покачал головой.

— Дай нам минуту! Хотя бы одну минуту! — вмешался Шанго.

Доктор нехотя кивнул, бросил взгляд на монитор в жизненными показателями, и отошел к своему столу, находившемуся в пяти метрах от нас.

— Хоть так…— выдохнул Шан.

Мои мужчины стали по обе стороны от капсулы и просунули руки в специальные отверстия для манипуляций.

— Эсми, девочка моя! — Дор нежно взял мои пальцы в свою ладонь, накрыл второй и прислонился лбом к прозрачному стеклу, чтобы стать как можно ближе.

Шан мягко развернул мою ладонь и очертил линию жизни, а после крепко-крепко сжал мою руку, и, закрывая глаза, шумно втянул воздух.

Сердце сжималось от вида мужчин, что горевали о прежней Эсми. Казалось, что я знаю их много лет, что могу предсказать их действия, слова, взгляды…Я помню их морщинки на лице, помню рельеф мышц, различаю ароматы, источаемые их кожей, и найду своих мужчин с закрытыми глазами среди сотен тысяч чужих. Неужели нескольких дней и ночей, проведенных вместе, достаточно, чтобы настолько сблизиться, прикипеть к ним всем сердцем и забыть все свои прежние убеждения?

— Она спит? — тихо, будто боялся меня разбудтить, спросил Шан.

— Принудительно…

— А сознание?

— Вы не можете контактировать. Сожалею, — врач поторопился отвести взгляд, смущенный тем, что случайно подглядел, как переплетены наши пальцы.

— Отключите ее от аппарата, — Шан обратился к врачу, который нервно тряс ногой, с трудом удерживая себя на стуле.

Приняв просьбу как разрешение, он тут же сорвался с места и подошел к капсуле, пробегая взглядом по мне.

— Если мы отключим вашу дэю от аппарата, она сразу же придет в себя.

Шан воодушевился, суетливо взмахнул руками, поторапливая врача, но сказанное после его не порадовало.

— Яда хора в ее крови слишком много, может проснуться инстинкт, — врач виновато опустил глаза, будто он сам укусил меня.

— То есть, она не просто больна? — Дор, не выпуская моей руки, смотрел на доктора взглядом, который умолял сказать, что он ошибся.

— Яд превращает ее в хора. Медленно, но…

— Что? — Шан подлетел к бедному врачу, хватая его за плечи, — как это?

— Нет! Она не станет хором на сто процентов, не успеет адаптироваться. Ее органы перестанут справляться, инородная жидкость, яд заставляют тело работать по-другому, на износ, а у нее нет иммунитета. Мы пытаемся найти выход. Мы поставили ловушки в ее вены, они очищают кровь от яда, но его становится все больше.

— Что-то ведь можно сделать?

— В лаборатории исследуют ее кровь. Но буду честен, мы можем не успеть, и она самоуничтожится.

— Всем будет лучше, если она сдохнет! — Быстрым шагом Ирэт пересекла пространство, оставляя за собой шлейф злорадства.

— Это дэя! — Вмешалась мама Дора, идущая следом, неся в руках букет из темно-фиолетовых цветов, похожих на фиалки.

— Это хор, мама! — отрезала девушка, жаля взглядом Шанго.

Она перебросила длинные волосы с одного плеча на другое и очертила пальчиком вырез глубокого декольте, демонстрируя Шанго себя.

 Вот допросишься ты, гадина! Первое, что сделаю, если все-таки превращусь в хора – тебя покусаю! А потом…Потом потребую объяснений у Шанго, с чего это у нее любовь к нему такая?

Мать, кажется, уже привыкла к выходкам дочки, и даже не обращала на них внимания. Изящные пальцы, украшенные черными узорами, словно кружевом, потянули за край ленты, которой были связаны цветы. Распушив бутоны, она поставила цветы в вазу на столик неподалеку от меня, и еще раз коснувшись нежных лепестков вдохнула их запах.

Неужели этот букет для меня?

С тоской в глазах Императрица посмотрела на капсулу, затем печально опустила голову, и снова поправила букет, будто искала, чем занять руки.

Мне так захотелось обнять эту женщину! Уверена, что она очень добрая, потому что даже на расстоянии я чувствовала ее тепло и искреннюю заботу о себе.

— Мы не позволим ей убить себя. Но вы можете работать быстрее?

— В лаборатории исследуют ее кровь, но она ведет себя странно.

— Мы быстрее выловим Зейтуна, чем вы сделаете противоядие, — возмущался Шан, поглядывая в сторону врача.

Кажется, если бы не преграда в виде Дора, Шан бы уже вытряс из несчастного всю душу, лишь бы тот скорее придумал выход.

Мне было тепло от мысли, что я уже привыкла к тому, что Шан моментально вспыхивает. И, кстати, он нравился мне таким. Опасный, яркий, резвый как огонь Шан и правильный, достойный, надежный как гранит Дор. Великолепное сочетание!

У стеклянных дверей в дальнем конце длинного коридора, возникла юная девушка. Она нетерпеливо мялась с ноги на ногу, в ожидании открытия створок. И как только они стали медленно разъезжаться в стороны, она протиснулась в щель и рванула к нам.

— Нашла! — она с трудом затормозила в паре сантиметров от доктора и сунула ему в руки планшет, — ее кровь вела себя странно, и яда было слишком много, и мы изучали ее как кровь землян, поэтому мы…

Она тяжело дышала, одновременно пытаясь сдуть с лица волосы, и только заметив, что кроме нас с доктором здесь находятся и другие люди, резко замолчала и покраснела.

Мама первой оказалась возле девушки и, обняв ее за плечи, посмотрела в испуганные глаза. Наверняка за проявление неуважения к семье императора положено наказание, но сдается мне, что ее простят.

— Говори же!

— Мы провели генетический анализ и… кто-то из предков вашей дэи был родом с Каялы. В ней есть кровь каяльцев, — она выдала все на одном дыхании, и побледнела.

  Я бы тоже побледнела, если бы это было возможно! Что значит, мои предки с Каялы? Я знаю всех, своих родственников!

Кроме папочки…

В это было невозможно поверить. Да и мама заметила бы инопланетное происхождение мужчины…

А что, если она знала, но просто не захотела рассказывать?

Боже! Не может этого быть! Не верю!

— Почему наше противоядие не сработало? Я приложил раствор сразу же! — Дор уставился на врача, требуя разъяснений.

— Она же землянка…гибрид…

Сразу всплыли картинки чудовищ, ставших результатом неудачных экспериментов ученых с неуемной фантазией.

Полегче, доктор! Гибридом меня еще никто не называл!

— Еще этого нам не хватало! — хмыкнула сестра Дора, — землянка, хор! Она не может быть вашей дэей! Даже десяток родственников с Каялы не сделают ее чистой!