Рикки так и продолжал сидеть у порога комнаты, ни лапой не переходя внутрь. Маринка повернулась и пошла к нему. Изогнув спину, зверёк зашипел.

— Рикки, пойми, я не знаю, чем им помочь, — присела на корточки девушка. — Понимаешь? Не знаю. Ведь я не могу представить, что здесь произошло. Сказки сказками, но не могу же я как царевич бросаться на гроб, чтобы разбить его собственным лбом? Да и целовать принцессу, пожалуй, лучше одному из охранников. Я для этого не подхожу…

Говорила почти шёпотом, словно боялась разбудить спящих. Было не до смеха, хотелось выть на луну, видя такую красоту в беде. В том, что тут произошла трагедия — почему-то не сомневалась. Просто так этаким образом вряд ли кто заснёт.

Пустой дом казался теперь покинутым именно для того, чтобы не нарушить их покой. И пустота комнат не вызывала больше удивления. Вероятно, здесь на самом деле жило много людей. Когда произошла беда, красавицу положили в саркофаг и возле неё остались два стража, а остальные покинули дом грусти. Почему оставили кухню? На этот вопрос ответа даже не искала. Она ведь ничего не знает об этих людях. Может, рассчитывали, что спящие когда-нибудь проснутся. Быть может там идёт процесс лечения принцессы, пусть он тянулся долго, но это вполне вероятно, ведь не зря работал какой-то прибор на стене? А возможно, люди здесь периодически появляются и обновляют запасы.

— Пойдём, Рикки, нам здесь делать нечего. Надо искать тех, кто отсюда ушёл. Боюсь только, если они все выглядят так, как те трое, то разбегутся при виде меня. А может, разрыдаются… От сочувствия. Зря я все же не похудела, ведь собиралась сесть на диету…

Маринка продолжала что-то говорить, пока шли к выходу. Что несла, сама не понимала. От спутника исходило сочувствие, хотя могла поручиться — ни одного слова он не понимал. Хотелось заглушить тишину в доме, почувствовать, что она не одна с этими троими, которые ничего не видят и не слышат.

Зайдя на кухню, и прихватив там нож, небольшой котелок и солидный узел еды, не требующей приготовления, вышли из дома. За воротами начиналась дорога, покрытие которой со временем преодолела трава, и заросли её почти скрывали мостовую. Но идти вдоль неё все же предпочтительнее, ведь люди, очевидно, ушли по ней, и так больше шансов найти их. Остаться одной стало для девушки самым страшным.

— Ну что, Рикки, ты со мной, или как?

Рикки поднял хвост трубой и зашагал вдоль дороги.

— Отлично, мы команда и идём вместе.

«Вперёд, мой друг, нас ждут великие дела!» — вдруг всплыло в памяти…

Лес был похож на все знакомые Маринке леса. Даже деревья схожи, хотя и казались странно перекрещенными друг с другом. Например, берёза с листьями рябины и пятнами не чёрного, а красно-фиолетового цвета. Однако путешествие её всё тянулось уже четвёртый день.

Очень помогал Рикки. Откуда он знал, что, из произраставшего вокруг изобилия, ей есть можно, что нет, необъяснимо, но знал. Например, когда Маринка собралась полакомиться привлекательными, похожими на малину, ароматными ягодами, он в кровь расцарапал руку, которой та тянула в рот эти ягоды. После этого она не рисковала, без одобрения, есть ещё что-либо, растущее вдоль дороги, проходившей по лесу.

Деревья и кусты проросли сквозь покрытие, да и закрыто оно почти без остатка палой листвой и ветками. Кое-где дорога совсем заплыла под перегноем, и идти по ней оказалось невозможно. Разбитое корнями покрытие поднялось непонятными кусками, а переломать ноги Маринке совсем не хотелось. Помочь, случись что, кроме Рикки, было бы некому.

Несколько дней, которые путешественники провели в пути, казались девушке приятной прогулкой, так как отсутствовали столь привычные в земных лесах кровососы вроде комаров и мошки, да и погода стояла замечательная.

Постепенно проявились некоторые закономерности. Ну, скажите на милость, когда вы слышали о том, что дождь идёт ежедневно на рассвете как по расписанию? Ночи тёплые, как парное молоко. На деревьях и кустах огромное количество всякого съедобного добра. Короче — рай на земле. Разве может быть такое в природе? Ей всегда казалось, что природа не терпит постоянства, а уж дождь по расписанию — верный перебор.

Нет, такое положение вещей путешественницу вполне устраивало. Всего лишь надо помнить о том, что утром необходимо вовремя раздеться и спрятать одежду. Получались водные процедуры с небес.

За всё время не встретилось ни одной живой души, если не считать, появившихся к вечеру первого дня, совершенно непуганых птиц, и мелкого зверья. Рикки каждое утро убегал по своим делам, и целый день потом не отходил от подруги. Словно охранял её. Не слишком радовало одно — спать он пристраивался на девушке, как бы она ни ложилась, но к этому неудобству пришлось привыкнуть.

Постепенно стало ясно насколько весёлый и игривый нрав у зверька. Прыжки, кульбиты, лазание по деревьям и по спутнице, являлись его любимым развлечением. Когда же Маринка взяла веточку, приделала на её конец бантик из пучка травы и стала водить перед чёрным носом, как перед кошкой, восторгу не было предела. Рикки выделывал такие пируэты, хоть сейчас на арену цирка. Успех ждал бы феноменальный.

К собственному удивлению, Маринка заметила, что приятеля избегает вся встречная живность. Её не боятся, только что на голову не садятся, как какой-то «бурундук» на второй день похода, когда устроился поспать в её волосах во время привала. А вот от Рикки не то чтобы шарахались, нет, его вежливо обходили стороной. Паника «бурундука», когда он увидел нос Рикки перед своей мордой, выглядела столь потешно, что Маринка, забыв обо всём, хихикала весь день, едва глянув на спутника. Рикки, впрочем, философски на встречную живность едва обращал внимание.

В наблюдениях за Рикки проходил и очередной её привал. При обилии пищи, заботы о пропитании отсутствовали, разве что захотелось бы мясного. Но по своей природе Маринка всегда любила овощи и крупы, да и диета приметно пошла на пользу фигуре. Солнце, или как там его называли в этом мире, светило ярко, в деревьях чирикали птички, травка изумрудного цвета, Рикки изображавший охоту за бабочкой… Всё действовало расслабляющее. Девушка подрёмывала на полянке у ручья, где устроила отдых, краем глаза глядя на выходки Рикки. Тот, заметив внимание, начал выделываться ещё больше, и тут на девушку вылетела чёрная тень.

Подлетев, она схватила Маринку, довольно больно, за руку, и потащила за собой с утробным рычанием. Перепугалась девушка почти до смерти! И когда Рикки налетел на её противника с отвратительным верещанием, словно у застрявшей пилорамы, девушка вырвала руку и вскочила на ноги. Как ни странно крови не было. Чёрная тень продолжала метаться вокруг, и только теперь землянка рассмотрела, что это зверь похожий на черныша, с которым они познакомились в свой первый день в этом мире.

— Какого…

Больше ничего не успела сказать, так как зверюга, подпрыгнув, толкнула в сторону кустов. Она не нападала, она гнала девушку куда-то. Тут Маринка заметила, что Рикки больше не набрасывается на черныша, и тоже тянет в лес. Тут уж ничего не оставалось делать, как бежать в указанном направлении. Доверять чутью Рикки она научилась за эти дни безоговорочно.

На полянке, которая открылась перед ней, метались двое людей. Что делали — не разобрать, но действия вызывали ужас у спутников.

Приподнявшись на цыпочки, Маринка смогла посмотреть над кустом, загородившим обзор. Увиденное выбросило из укрытия, словно из катапульты. Люди гонялись за детёнышами чёрного зверя, который притащил сюда путешественников. Ещё маленькие, они, оказались шустрыми, но люди не давали вырваться, и видимо все малыши были обречены.

Маринка не успела разобрать, сколько и кого там было, но, вылетев в центр прогалины, заорала во весь голос:

— Вы что, спятили⁈ Оставьте детей в покое!

За воплем последовала немая сцена — все застыли, словно крик заколдовал и нападавших, и обороняющихся. Люди уставились на выбежавшую из кустов женщину, потом перевели взгляды на ощеренного чёрного зверя и его детёнышей, которые сбились в кучу возле родителя.