Понятно, одна она не справится с двумя мужиками, тем более такими сильными как эти, но отступать некуда.

Да, первый контакт начался неудачно. Сорвала им охоту.

Напряжение между Маринкой и людьми нарастало, и тут на поляну, гордо задрав хвост, неспешным шагом вышел Рикки. Его появление почему-то испугало охотников. Они встали плечом к плечу и сжали в руках рогатины с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Рикки неспешно прошёл к подруге и стрелой взлетел на её плечо.

Оба охотника рванулись, было, к ним, причём Маринке показалось, что они вовсе не собирались её пристукнуть, а напротив хотели от чего-то спасти.

Рикки изогнул, как всегда в минуты раздражения, спину и заверещал так, что она почти оглохла на правое ухо и едва не стащила его за хвост с плеча.

— Рикки, ты рехнулся! Я такого крика не выдержу!

Он, извиняясь, потёрся головой о щёку. Это потрясло охотников — рогатины едва не попадали у них из рук. Однако на их счёт Рикки не испытывал никаких сомнений. Напрягши опять спину, зашипел и стал часто полязгивать зубами, как это делает кошка, когда видит перед носом через стекло птичку и охотничий инстинкт берёт верх. Охотники медленно попятились. Они не паниковали больше, странное поведение Рикки уже не пугало, словно поняли — это предупреждение, но из осторожности, решили отойти подальше.

Тут у своих ног Маринка услышала тихий плач малыша. Один из детёнышей, трясясь всем тельцем, держал на весу лапу и тихо скулил. Мать лизала его, поглядывая на спасительницу. Потом взяла в зубы и положила на её ботинки, дескать, лечи давай, раз уж заступилась.

Охотники стояли, тревожно глядя на женщину и её приятеля и перешептываясь. Как Маринка и ожидала, ни единого слова, долетевшего до неё, не поняла. Ситуация, сложившаяся на поляне, смотрелась достаточно красноречиво: она со звериной компанией против них. Ссориться с крупными и сильными мужчинами вовсе не входило в планы. Тем более что, рассмотрев их, наконец, поняла — парни, похоже, и есть те, кого она искала. Оба имеют отдалённые общие черты со спящими. Впрочем, рептилоидности в них практически нет, во всяком случае, никакой чешуи девушка не заметила, да и физически они не так совершенны, как оставшиеся в замке.

Осторожно, чтобы не вцепился в руки, сняла Рикки со своего плеча, перешагнула через сбившихся у ног детёнышей и сделала шаг к охотникам.

Оба очень молоды, почти мальчики, даже на её взгляд. Их храбрости явно не хватало подойти ближе. Впрочем, можно понять. Сваливается на голову непонятно кто, набрасывается, отнимает законную добычу, да ещё и цирковые номера показывает. Первое впечатление о встреченной женщине складывалось откровенно не в её пользу. Надо что-то предпринимать. Поворошив собственные волосы свободной рукой, решила, всё же попробовать договориться.

— Ребята, я не хочу причинить неприятностей никому, — Маринка старалась говорить твёрдо, но голос предательски дрожал, а вдруг нервы обеих сторон сдадут? — Я прошу вас оставить в покое именно этих малышей. Вы ведь понимаете, что они вам не соперники. Хотите поохотиться, охотьтесь на кого другого.

Один из парней выступил вперед, поднял рогатину и указал на Рикки:

— Ларио.

— Что? — естественно не поняла она. — Что это значит?

Парни переглянулись так, словно не знали, как можно говорить с сумасшедшей. Для них ситуация совершенно понятна, и откровенно их тревожила. Противоестественно то, что встреченная странная женщина их, похоже, не удивляла. Почему-то всё внимание было сконцентрировано на безобидном зверьке, способном только разве слегка покусать, да оцарапать (тут Маринка не могла поспорить, царапался Рикки профессионально). Охотники о чём-то ещё переговорили между собой и один из них, указав на Рикки, а потом на неё, вдруг укусил себя за руку и, упав, стал изображать жуткие конвульсии. Со стороны Рикки донеслось довольное урчание. Парень поднялся с земли, показал на Рикки, а потом на свои зубы, и, яростно помотав головой, снова проговорил что-то непонятное.

До неё стало доходить. Вся пантомима направлена на то, чтобы сказать — Рикки имеет опасные зубы.

Девушка задумчиво смотрела на пушистого приятеля, а в это время виновник переполоха демонстративно вылизывал заднюю ногу. Тут только она припомнила, как сторонилась его вся встречная живность. Маринку, наконец, осенило: у Рикки ядовитые зубы, и яд достаточно опасен для того, чтобы его избегали более крупные и физически сильные звери. Охота, на которую она невольно попала рядом с местом, где появилась, стала, по-видимому, шагом отчаяния голодного черныша.

Сердце ухнуло в пятки. Да это что же получается⁈ Она разгуливает в компании «белого и пушистого» приятеля, который вполне может отправить на тот свет не только птичку, но и её саму⁈ Вот это поистине замечательно.

И что же теперь делать?

Маринка в сомнении смотрела на Рикки, переставшего наводить лоск на свою, и без того сияющую, шкурку. Тот снисходительно глянул на неё, приблизился, и, задрав все четыре лапы, плюхнулся на спину.

— Ну, ты и жук. Я и знать не знала, что ты из себя представляешь. И почему же ты меня не тронул, да ещё идёшь со мной неизвестно куда? — она почесывала шелковистое брюшко и слушала мелодичное урчание Рикки.

До девушки донеслось ощущение ласки, поддержки, любопытства. Это противоестественно, но она уже привыкает к тому, что всё лучше понимает маленького приятеля. Теперь только стала осознавать, почему он пристраивался спать на ней — не только для того, чтобы самому было помягче и потеплее! Он охранял её, твёрдо уверенный, уж его-то ни один зверь не станет трогать без особой нужды. Поняла и почему он путешествует с ней — любопытен, это замечала давно, да и просто-напросто им хорошо вместе и интересно. Рикки умеет отвлечь от тревожных и грустных мыслей.

— Рикки, ты ведь понимаешь меня?

До Маринки донеслось ощущение облегчения. Значит, понимает. Потрясающе! Но если он понимал её, а она могла понять его, то почему его не понимали люди этого мира? Рикки послал ощущение ужаса, ощущение, от которого по спине побежали мурашки.

— Они убивают?

И снова подтверждение.

— Рикки, вы все здесь, такие как ты?

Отрицание. И тут Маринка ощутила, как в их беседу кто-то вмешался.

Оглянувшись на охотников, девушка увидела, что они почтительно стоят в сторонке и не делают попыток уйти или приблизиться. Зато возле неё стоял черныш, точнее чернышка, само собой разумеется.

— Это ты охотилась на Рикки?

Стало сразу понятно — она, и она понимает всю глупость поступка, но уж очень плохо было.

— Ну, ребятки, и что же мне теперь делать? Как я понимаю, эти охотники отнюдь не собираются иметь дело с тобой, Рикки, а ты для них прекрасное жаркое, — Маринка посмотрела на чёрную зверюгу. — Ваши предложения, раз уж вы такие сообразительные?

Оба вытаращились на неё, откровенно не понимая на этот раз, чего от них хотят. А может, притворялись?

Маринка поднялась на ноги и направилась к охотникам. Теперь пантомиму предстояло показывать ей. Сильно сомневалась в своих актёрских способностях, но делать нечего.

Девушка показала на себя и зверей, охотники внимательно следили за жестами. Ну, скажите, как можно показать совершенно незнакомым людям, что звери друзья, и она не хочет с ними расставаться? Маринка растерянно уставилась на эту пару. Да-а, актер из неё никакой. Потом снова показала на себя, на парней, и изобразила пальцами идущие ноги. Один из охотников не выдержав, смешливо фыркнул, ей тоже стало смешно, и, глянув друг на друга, оба расхохотались. Недоумённо посмотрев на них несколько минут, второй тоже не выдержал, и разулыбался за компанию. Смех снял напряжение, в котором Маринка пребывала эти дни. Если люди вместе смеются, то понимание — дело времени.

Когда приступ смешливости прошёл, все трое увидели, что со всех сторон окружены зверьём, которое не понимало приступа веселья.

Охотник, который начал смеяться первым показал на себя и произнес: