Боль. Острая, неожиданная. Она зародилась где-то в районе затылка. Синельников вскрикнул от неожиданности, настолько сильной и внезапной она была, а потом ему показалось, что в голове взорвалась маленькая бомба. Боль на миг ослепила, мышцы судорожно сжались, Медведь раздавил стакан и даже не заметил того, как изрезал ладонь осколками.

При этом он продолжал смотреть на экран, где пятно, еще недавно бывшее Михаилом Стариковым, разрослось до размеров монитора и казалось, начинает выливаться на стол черными чернилами.

Боль снова усилилась и Медведь заорал. Последним усилием он сбросил ноутбук на пол и сжал руками виски. Синельникову казалось, что голова сейчас лопнет, он вопил и вопил, но даже не слышал своих криков, все звуки гасли в бушующем в голове пламени. Он не услышал, как открылась дверь и в кабинет вбежала Нина. Подскочила к шефу, накрыла его руки своими ладонями, сжала с неженской силой и зашептала заклинание.

Боль постепенно начала уходить и через минуту Медведь перестал кричать. Обмяк в кресле и потерял сознание.

Секретарь, убедившись, что опасность миновала, отпустила его голову и подняла ноутбук. Тот, как ни странно, продолжал работать, и она увидела крохотную фигурку. Покачала головой, выключила видео и закрыла крышку ноута. Еще раз посмотрела на шефа и вышла из кабинета. Быстро вернулась назад, с аптечкой в руках. Сначала обработала ладонь, затем вынула серую ампулу и шприц, закатала ему рукав и сделала укол.

Ждать пришлось недолго, через минуту глаза Медведя открылись и он поморщился.

- Пытались оценить Проклятого? - спросила Нина.

- Да, - поморщился тот, - получилось не очень.

- Думаю, вы на сегодня наработались, - ответила она, - настоятельно рекомендую идти в кровать. Лучше всего в одной из наших комнат отдыха.

- Хорошо.

Медведь с трудом, голова еще сильно кружилась, поднялся и нетвердой походкой направился к дверям. Нина покачала головой и взяла его под руку. Синельников не возражал, он и сам понимал, что может не дойти.

Секретарь буквально довела его до комнаты, где Медведь не без труда скинул обувь и пиджак, после чего рухнул на кровать.

Нина убедилась что он лег, кивнула и молча вышла, она вообще не любила болтать.

- А ты опасный малый! - подумал Синельников со злостью. - Значит не только магией на тебя нельзя, но и вот так тоже не стоит? Значит ты, козявка, тоже опасен, как и эта молодая ведьма? Ничего голубчики, на этот раз вам уже ничто не поможет!

Вспышка злости окончательно лишила его сил, и вскоре Медведь забылся тревожным сном.

Петр внимательно смотрел на Проклятого. Лицо немого оставалось непроницаемо, он был совершенно спокоен. Но под этим взглядом было неуютно, и Миша почувствовал нарастающий дискомфорт. Почувствовал и разозлился, ведь не мальчик уже, чтобы тушеваться перед другими. Да еще и тут, в таком месте, которое он давно считал своим.

Миша осмотрелся, но не увидел ничего подходящего, чтобы присесть. Мог, конечно, использовать для этого чурку, на которой Петр колол дрова, но не хотел смотреть на хозяина снизу вверх. Поэтому пожал плечами и сказал с усмешкой:

— Вижу, что ты и тут немой. Ладно, рад был повидаться, мне пора.

Он развернулся и, не оглядываясь, пошел обратно, к озеру.

— Постой, Проклятый, — голос был тихий, но в нем чувствовалась сила, — слишком ты горяч, — добавил Петр, когда тот остановился и обернулся.

— Все-таки ты умеешь разговаривать, — ответил Миша без улыбки.

— В этом мире умею, — кивнул хозяин, — поговорим? — он сделал приглашающий жест, показав в сторону дома, — заходи.

— Тут поговорим, — покачал головой Проклятый, — не нравится мне этот дом, даже не знаю почему, — усмехнулся он.

— Опасаешься, — понимающе ответил Петр, — в целом это правильно, тебе есть чего бояться.

— Угрожаешь? — Миша приподнял бровь, а в его голосе появились веселые нотки, — мне давно никто не угрожал.

Петр ответил не сразу. Он вырвал топор из чурки и ушел в дом. Проклятый не спешил, ему самому было интересно, что поведает бывший немой? Но несмотря на всю свою браваду он был настороже. Местность была незнакомая, а Петр явно обладал многими знаниями, и вполне возможно был способен на такое о чем Проклятый и не подозревал. Миша раньше никогда не встречал на изнанке разумных существ, но отдавал себе отчет, что там могут водиться монстры, которые едят наглых путешественников на завтрак.

Петр вернулся через несколько минут. Топора при нем уже не было, но зато он нес стул. Обычный деревянный стул с прямой спинкой.

— Ну, что же, поговорим тут, — произнес он, и поставил стул рядом с Проклятым. Сам уселся на чурку и сделал приглашающий жест.

Миша усмехнулся, замешкался на мгновенье, но все-таки сел, после чего также внимательно уставился на хозяина.

— Я не угрожал тебе, — начал Петр и закинул ногу на ногу, — а вот странникам негоже нарушать свои обещания, даже хитрецы могут лишь хитрить, но и им стоит опасаться прямой лжи.

— За свою ложь я отвечу, — Проклятый внимательно смотрел на Петра, прикидывая, что именно тот хочет.

Он подозревал, о чем пойдет разговор, но не собирался начинать его сам, предпочитая отдать инициативу собеседнику.

— Но я не помню, чтобы лгал тебе.

— Верно, — Петр кивнул, — не лгал, но и обещание не выполнил, а оно тоже грузом повиснуть может.

— А тебе обязательно так витиевато изъясняться?

Миша откинулся на спинку стула и постарался расслабиться, хотя это получилось не очень, от слова совсем. Проклятому не нравилось, что впервые после встречи с незнакомцем, давшим ему ценные совет о том как путешествовать в бесконечности, он не был хозяином положения. А подумав об этом, Проклятый непроизвольно улыбнулся. Он вообще впервые встретил тут кого-то и почти сразу чувствует себя не в своей тарелке. Но это злило его, злило так, что он уже почти видел врага в этом мастере.

— Ты обещал разбудить ее, — Петр пропустил замечание Проклятого мимо ушей.

— Было дело, — кивнул Проклятый, — но мы сроков не оговорили, не так ли?

С каждой секундой он все больше злился! Чем-то нервировал его это «немой», и Проклятый никак не мог понять, чем? Потому Миша сделал несколько глубоких вдохов выдохов и постарался успокоиться.

— Все верно, — Петр остался невозмутим.

И тут Миша понял. Его, в собеседнике, раздражает именно это непробиваемое спокойствие, раздражает то, что «немой» чувствует себя хозяином положения. А поняв это Миша сразу успокоился. Он просто столкнулся с непривычной ситуацией, и дело скорее всего не в Петре. Все эти мысли за секунду пронеслись в его голове.

— Тогда в чем проблема? — нагло спросил он и отзеркалил собеседника, тоже закинув ногу на ногу, а затем еще сцепил руки в замок перед животом.

— В мире, нет, — Петр помешкал, подбирая слова, — во многих мирах сразу начинается..., сложно объяснить на твоем языке, просто назову это тихой войной, пока тихой.

— И? — Миша внимательно посмотрел на Петра, — Аня то, тут причем?

— Она не на своем месте. Она важна среди своих, но чтобы попасть домой, Аня должна проснуться.

— Так скажи мне, кто она? Ты же знаешь? И кстати, — неожиданная мысль поразила Проклятого, — а не ты ли ее отец?

— Дело в том, — на лице Петра не дрогнул ни один мускул, словно он и не услышал вопроса Проклятого, — что не важно, ни кто Анина мать, ни кто ее отец. Важна лишь та искра, что тлеет в ней. И от тебя зависит, будет ли она тлеть, или запылает как звезда. Пока, только от тебя, — добавил он.

— Кто она? — Проклятый подался вперед.

Он смотрел на собеседника, не отрывая взгляд. Но смотрел в середину лба, так как не был уверен, что выдержит взгляд «немого».

— Если я скажу, что на моем родном языке таких как она называют вакарами, но сама Аня, точнее та, кто проснется после того как ее искра разгорится, не простая вакара а была вхожа в малый круг. Как именно тебе поможет это?