Тут было почти пусто, большинство сотрудников уже позавтракали и занимались своими делами. Занят был лишь один столик, за которым в центре зала сидел Филипп. Они кивнули друг другу. Синельников отметил, что немец уже позавтракал и пьет кофе.

— Филипп, — он подошел к столику немца.

Тот поднял глаза, затем нехотя встал и они пожали руки.

— Слушаю, — ответил Филипп, и снова сел.

— Подождете меня? Я сейчас возьму завтрак и поговорим.

— Хорошо.

Если немцу и пришлось не по душе предложение начальника, то виду он не показал.

Медведь всегда был неприхотлив в еде, поэтому взял кашу с мясом, пирог и кофе, после чего вернулся за стол к Филиппу.

— Филипп, — начал он, — как вы себя чувствуете?

— Удивлен вашей заботой, — немец не смотрел на начальника, опустив глаза, словно пытался рассмотреть смысл на дне кофейной чашки.

— Ничего удивительного, — Синельников начал есть, потому ответил не сразу, — эмоциональное...

— Состояние странника очень важно для его работы, — перебил Филипп, — Михаил Арнольдович, вы что-то хотите? Что-то конкретное?

— В целом да.

Медведю не понравился ни ответ, ни тон Филиппа, немец явно был чем-то подавлен и раздражен. Видно, что не хотел разговаривать. Но Синельников решил не реагировать на тон подчиненного, поэтому продолжил, как ни в чем не бывало:

— Вы по-прежнему переживаете, что мы забрали ребенка? И из-за этого не можете работать с полной отдачей?

— Я не то чтобы переживаю, я пока не решил, как именно об этом думаю, — Филипп наконец-то посмотрел прямо на шефа, но не в глаза, а в переносицу, — но работаю я нормально, или у вас есть какие-то нарекания?

Немец сделал глоток и сморщился, кофе явно остыл, поэтому он отодвинул чашку.

— Нареканий нет, просто ваше психологическое состояние оставляет желать лучшего, — Медведь успел доесть кашу и взял кофе.

Говорить с набитым ртом было и неудобно и несолидно, но и он хотел утолить голод, да и разговор был неформальный, поэтому продолжил:

— А психологическое состояние для вашей профессии очень важно.

— Я разберусь со своим состоянием, — буркнул Филипп.

Он поерзал, словно собирался встать, но остался сидеть, все-таки субординацию никто не отменял.

— Приближаются важные события, — Медведь старался говорить, как можно мягче, — надо чтобы каждый из нас был в хорошей форме, на пике своих возможностей. Филипп, — продолжил он после небольшой паузы, — я отдаю себе отчет, что вы можете хотеть послать всех нас, но беда в том, что вы уже попробовали каково это выходить за грань, и я думаю, не сможете остановиться.

Синельников откусил кусок пирога и отхлебнул кофе. Немец молчал, а по его лицу было не понять, о чем он думал, но Медведь чувствовал, что он на верном пути, что нашел правильные слова.

— Отдохните, я отдам указания отделу транспортировок, и там вам подберут один из карманов, где можно хорошо отдохнуть. Вам нравится теплое море?

— Почему именно карман? — поневоле заинтересовался Филипп.

— Это можно очень быстро организовать. В последнее время, — добавил Медведь с теплой улыбкой, — между Землей и некоторыми карманами стало намного проще путешествовать.

— Да, я слышал, — покивал Филипп, — но не придал особого значения. Знаете,- немец расслабился, и из голоса ушла неприязнь, а из позы напряжение, — сильно в памяти воспоминание о том, как сложно и затратно открывать переходы.

— Зачастую так и есть, но у любого правила могут быть исключения. Да и карман карману рознь.

Медведь закончил завтрак и отодвинул чашку.

— Филипп, — сказал он, — я понимаю, что вам не просто, но так уж вышло, что вы встали на путь странника. Пусть и работающего с помощью специальных устройств, но странника. А это, при всей своей привлекательности, весьма опасное дело. Я не раз сталкивался с мнением, что эта дорога в неизвестности, она манит как наркотик, и человек, один раз открыв эту дверь, уже не может закрыть ее и сделать вид, что ничего не было.

Филипп вдруг почувствовал, как по его спине разлился неприятный холодок. Медведь говорил мягким, успокаивающим голосом, но от самих слов почему-то веяло ледяным холодом.

— Но там бывает опасно, там можно заблудиться. Согласитесь, обидно из-за плохого настроения или мук совести затеряться неизвестно где?

Немец механически кивнул, но ничего не ответил, однако Медведю этого и не требовалось, он видел, что его слова произвели впечатление.

— Поэтому возьмите небольшой перерыв, отдохните, выберите что-то по вашему вкусу. Когда определитесь, поговорите с Кирьяковым, он у нас ведает благоприятными карманами и сможет помочь. Мое распоряжение у него уже есть.

— Хорошо, я подумаю, — ответил Филипп и встал, Медведь поднялся за ним.

— Только не думайте очень долго, скоро организации понадобится ваша помощь, и мне будет очень хорошо, если вы будете в наилучшей форме.

Немец ушел, а Медведь поднялся в свой кабинет. Включил ноутбук, некоторое время посидел, собираясь с мыслями. А затем, приняв решение, открыл мессенджер, ввел пароль и, выбрав адресата, нажал вызов.

— Каримов слушает, — подчиненный ответил быстро, впрочем, это было и не удивительно.

— Начинаем вторую фазу, — сказал Медведь, — задействуйте, — он пролистал список, нашел искомое имя, — задействуйте Змея. Он должен выкрасть Проклятого и передать его Филу. Только не забудьте снабдить его необходимыми инструкциями по обращению с Проклятым.

— Будет исполнено!

Медведь отключил связь и вызвал секретаршу.

— Нина, — начал он, как только девушка появилась на пороге, — принеси пожалуйста кофе, после чего меня ни для кого нет.

О том, что он думал оценить ее, Медведь уже забыл.

Секретарша молча кивнула и скрылась за дверью, для того чтобы появиться буквально через минуту с подносом на котором красовались кофейник и чашка. Она хорошо знала шефа, тот никогда не ограничивался одной чашкой.

Когда Нина ушла из кабинета, Медведь с удовольствием сделал глоток и вывел на экран фотографии.

Ирина Гроссо, Стив Гроссо, Аня Гроссо, Михаил Стариков.

Подумал немного и убрал фото Стива. Еще некоторое время он смотрел на тех, кто уже несколько раз оставлял их организацию с носом. На лице Синельникова царила благодушная улыбка, а вот в глазах плескалась злость.

— Ну что, ребятки, — прошептал он и облизал губы, — уже готовы платить по счетам?

На этот раз пробуждение было совсем неприятным. Проклятому казалось, что его слегка покрутили в центрифуге. Центрифуге совмещенной с мясорубкой. Давно позабытая головная боль, головокружение, ломота в костях, никак не улучшали и без того дерьмовое настроение, а кроме того он никак не мог сообразить, где именно очнулся? Уже на Земле или все еще в Этании? В голове шумело, и Миша не понимал, что это? Шум моря или последствия ночной прогулки неизвестно где?

Так прошло около минуты и неприятный шум в голове начал затихать, а вслед за ним ушли боль и ломота. Миша перевел дух, его организм снова переборол воздействие заразы, а психика вернулась в норму. Теперь он понял, что находится уже на Земле. Видимо он тут проснулся, и его выдернуло из встречи с очень разговорчивым немым.

Он встал и осмотрелся. Темнота, но это не проблема для него. Деревянный пол, деревянные стены и потолок, а на полу подстилка из какой-то ветоши. Скорее всего, его оставили в ящике стола, или еще каком-нибудь ящике, только интересно, почему не в кармане куртки?

Очень хотелось в туалет, но ничего подходящего здесь он не обнаружил.

— Ей! — заорал он во всю силу легких, — меня кто-то слышит?

Тишина, и Миша криво ухмыльнулся, все-таки тяжело ему на Земле. Вздохнул, достал флягу, к счастью полную и, несмотря на желание облегчить мочевой пузырь, напился. Но пил маленькими глотками и не забыл оставить немного воды во фляге, чтобы при необходимости выйти на изнанку. Затем прошелся по временной темнице и постучал по стенам. Какой-либо цели у него не было, просто коротал время. Еще несколько раз звал Аню и Иру, но безрезультатно.