В памяти всплыл лес, проржавевшая кладбищенская ограда. Натренированный мозг Проклятого легко выстраивал образы, а когда точка выхода предстала перед внутренним взором достаточно ясно, он начал искать короткую дорогу.

- Все Анька, - сказал он через десять минут. - Бери меня и пошли, через сорок шагов поставишь на пол.

В этот раз им понадобилось дважды пересекать незримые для Ани границы, и на третий раз, стоило ей прикоснуться к миниатюрному проводнику, как вместо очередной тьмы, она увидела свет.

- Похоже, здесь недавно был дождь.

Аня вытащила сапог из грязи и посадила Проклятого на плечо. Пленника она просто кинула в траву. Достав телефон подгрузила карту и увидела, что до дороги было около двух километров. Еще находясь в Португалии они решили, что Аня оставит “языка” недалеко от шоссе, а тот уже сам разберется, когда придет в себя. Чай не в ледяной пустыне бросят. Девушка же просто словит попутку, благо заставить других делать то, что хочется ей, она умеет.

- Ну что, пора? - девушка с наслаждением потянулась, подхватила пленника и легкой походкой направилась туда, где судя по загруженной карте находилось шоссе.

Каменное плато. Гладкое как бильярдный стол, огромное как тысяча футбольных полей.

Она очень странно ощущает себя. Видит то, что происходит вдалеке, а точнее то чего там не происходит, но не может повернуть голову, и тела не совсем чувствует. Она знает, что не одна, но не помнит тех, кто стоит рядом. Она уверена, что сейчас будет битва, но не понимает, с кем придется сражаться. Она помнит, что от результата этого сражения зависит очень многое, но не понимает, откуда пришло это знание, и что на самом деле поставлено на карту.

Тем временем картинка начинает меняться. Вдали, прямо посреди бескрайней равнины, начинает расползаться темная клякса. Она быстро растет вширь и ввысь, внутри сверкают молнии. Та воительница, которая стоит и ждет боя, понимает, что это огромный портал, что гости, которых ждет их армия, пришли. Та Аня, которая приплыла сюда вслед за Мишей, не может вспомнить то, что видит, но осознает, что не хочет быть тут, не хочет испытать повторения того, что случилось когда-то давно.

Вот «клякса» перестала увеличиваться в размерах и играющий внутри нее хаос упорядочился. Теперь это уже не «клякса», а ровный прямоугольник. Аня непроизвольно стискивает свое оружие — длинное копье, а тело само по себе принимает боевую стойку. При этом она по прежнему не видит своих товарищей, не видит даже себя, не осознает ни своего возраста, ни роста, ни того, какие доспехи будут защищать ее в этом бою.

Темный прямоугольник светлеет, и одновременно из него начинают выходить темные тени. «Грахад» — это странное название всплыло откуда-то из глубин памяти, но Аня не может понять, о ком она подумала. Об этих воинах? Или об их мире?

Ответов у нее не было, и она продолжала смотреть на темные, закованные в серебристые доспехи фигуры. Она знала, что между ними огромное расстояние, может десять километров, а может и все тридцать, но видела их отчетливо, словно на расстоянии вытянутой руки.

Доспехи врагов украшены символом — две белых, частично пересекающихся сферы, внутри которых можно рассмотреть черную надпись, но этот язык не знаком Ане. Сам знак немного напоминает знак бесконечности, но девушка уверена, что перед ней другой символ, важный, очень важный, но она не может вспомнить, что он означает.

Вражеские войска, а она уверена, что перед ней враг, все пребывают. Армия противника не ограничивается пехотинцами в серебристых доспехах, есть тут и конница, и какие-то летающие твари, и маги, и множество иных существ. Врагов много, очень много, и та амазонка, которая стоит на этой равнине понимает, что они недооценили мощь врага, но ей все равно. Она привыкла сражаться, она не знает что такое страх. Аня же хочет оказаться подальше от всего этого, но не знает, как разорвать контакт с той, в чьем теле она оказалась, не знает, как вернуться.

Для Проклятого не существовало того, что видела девушка, но ему казалось, что что-то идет не так. Аня сначала быстро шла, затем замедлилась, а сейчас вообще остановилась. Миша следовал за ней, несмотря на сопротивление ветра, шел ведомый и любопытством, и желанием подстраховать малышку, если понадобится. И вот сейчас ему все больше казалось, что зря они сюда полезли, что пора уводить ее, но в тоже время он опасался вмешиваться в происходящее. Это был не страх за себя, он боялся, что сделает хуже ей. Поэтому ждал, то ли какого-то знака, то ли того, что Аня вдруг придет в себя, повернется к нему и скажет, что ритуал завершен, что она проснулась, или наоборот, что все осталось как прежде, после чего они вернутся, и он выполнит одно из своих обещаний.

Аня сделала два неуверенных шага и опустилась на одно колено, упершись рукой в землю. Ее тело начали сотрясать конвульсии, она застонала, негромко, но как-то так, что у Проклятого по спине побежали мурашки. Теперь он окончательно убедился, что они слишком далеко зашли и решительно пошел к девушке.

Увидел, как та пальцами правой руки крошит каменистую почву, легко, словно ломает черствый хлеб. Увидел вдалеке зеленоватое свечение, при взгляде на которое даже у него закружилась голова. Теперь он точно понял, что эксперимент был неудачен, и что пора прекращать его.

Подошел вплотную, присел рядом с девушкой, коснулся ее руки и... тут же отлетел от сильно удара в грудь. Не удержался на ногах, упал на задницу. Вдохнуть у Проклятого получилось секунд через десять, место удара болело, но ребра, похоже, остались целы.

Девушка явно не понимала где она, поэтому реагировала на Проклятого как на помеху, а может и угрозу. Приближаться к ней было опасно, но сдаваться он не собирался.

Подойдя ближе увидел, что Аня уже разломала верхний слой камня и ее руки погружены в плато по самые кисти. Решение пришло неожиданно, и он начал действовать еще до того, как мозг осознал, что он творит. Впрочем, на изнанке можно было только так.

Аня сидела на корточках и продолжала крошить камень, а Миша присел рядом, стараясь не прикоснуться к ней. Мысленно досчитал до трех и рывком поднял ее на руки, прерывая ее связь с землей.

Девушка зарычала и наотмашь ударила его тыльной стороной ладони. В голове Проклятого зазвенело, рот наполнился кровью, он понял, что если она не успокоится и ударит еще раз, его история может завершиться тут.

Но Аня обмякла на его руках, и он понес ее обратно, подальше от «кромлеха». Он опасался, что что-то еще может произойти, но вокруг царила тишина и даже ветер стих. Девушка открыла глаза, и Проклятый закусил губу. Белок ее глаз исчез, перестал быть белым, став темно-зеленым. При взгляде на него казалось, что смотришь на густую листву, которая колышется из-за ветра. Но длилось это недолго, вскоре зелень ушла из глаз девушки.

На миг она потянулась к нему и, обняв за шею, прошептала:

— Унеси меня отсюда! — после чего потеряла сознание.

— Унесу, — прошептал в ответ Миша, слегка морщась от боли.

Похоже, поднимая ее на руки, он потянул спину, девушка оказалась тяжелее, чем он думал. Но сейчас это не имело значения, в Этании подлечится.

Аня пришла в себя уже на пляже. Она лежала на песке, а Миша сидел рядом.

— Мы что, плыли? — спросила она, приподнимаясь на локте и осматриваясь.

— Нет, — покачал головой Проклятый, — попасть туда можно было с острова, через воду, а обратно есть путь короче.

— А туда, это куда? Где мы были? — требовательно спросила Аня.

— Это «Лока Манату», или по-простому, дом потерянных воспоминаний, — ответил Миша. — Там можно вспомнить то, что забыл. Мне показалось, что немой имел в виду именно про это, когда просил разбудить тебя. Чтобы ты что-то вспомнила.

— А я просила тебя? — спросила девушка, и Мише стало неловко.