Андерсен был занят тем, что изучал древние карты и пытался отыскать точное местоположение этой мифической страны.

Рассказав это, Геральд достал из кармана аккуратно сложенную карту и показал Монтеро свои наработки. Успехи были колоссальными. Возможное местонахождение суши было предсказано с погрешностью около 5 градусов. Кроме того, картограф не забыл упомянуть, что на Вильяма работало очень много людей, начиная от уже упомянутых географов, лингвистов, археологов и заканчивая опытными мореходами, инженерами, проектировщиками, навигаторами и аналитиками.

— Этот рассказ поражает воображение.

Тактично заметил Сальвадор.

— Но в чем заключалась последняя просьба Симарда?

Помедлив с четверть минуты, Андерсен ответил:

— В этом вся и проблема. Он просил многих из его команды в случае его преждевременной кончины передать его записи наследнику и попросить закончить его начинание. Но дело все в том, что эти записи похитил Кит.

— Кит!?

Подал голос заинтересованный таким приключением Бернар.

— Кит?! Украл записи? Но каким образом?

Непонимающе, вторил своему другу Сальвадор.

— Джеймс Кит — именитый английский картограф.

Обреченно ответил Геральд.

Он пропал в ночь кончины Симарда. Пропали и записи, а из конюшни исчез лучший жеребец. Я уверен, что этот подлец украл настоящее завещание богатейшего канадца, чтобы одному заполучить всю славу и богатство.

— Да, мы слышали историю про загадочного джентльмена, скрывшегося в ту ночь из города.

Проговорил Сальвадор.

— Но что теперь? Что было в тех посланиях? Что будем делать? Мы же исполним волю моего родственника? Мы найдем страну?

Бешено затараторил Бернар.

— Не знаю, как "вы"...

Поморщился Геральд, впервые обратившись к наследнику.

— Но я не желаю иметь с тобой никаких дел.

— Постой, Бернар, не торопи события.

Попросил Сальвадор своего вновь начинающего злиться друга.

— Мы не сможем реализовать этот план, ведь Вильям Симард завещал тебе лишь долги.

— Ложь.

Проговорил Андерсен.

— Как бы я не желал подобного исхода для твоего, кхм, друга, но у Симарда еще предостаточно денег.

Бернар и Сальвадор вопросительно воззрились на картографа.

— Мой наниматель не успел реализовать свой план, но вот расчет трат он провел еще задолго до начала исследования. Все заложенное имущество и закрытые счета лишь хитрая уловка. Попытка отвести общественное внимание от колоссального состояния. Симард говорил, что многое хранит прямиком в своем особняке. Это тоже наверняка было указано в настоящем завещании, которое было подлым образом украдено.

— Мы найдём все и без помощи подсказок!

Радостно вынес свой вердикт Бернар.

— Хорошо, но что происходит с Гудзоновым заливом?

Не обращая внимания на горящего жаждой сиюминутного начала приключений Бернара, продолжал вопрошать испанский физик.

— Возможно, это связано с таянием льдов. По крайней мере, повышение уровня воды уж точно.

Отчеканил Андерсен.

Остаток беседы проходил без Бернара, ведь наш любитель приключений услышал все, что ему было надо. После чего не захотел присутствовать при последующем разговоре двух ученых. Но дальнейшая беседа была не менее важна для последующих решений, ведь Сальвадор уговаривал друга-географа присоединиться к его небольшой команде. Но Андерсен наотрез отказывался работать с Бернаром. И только благодаря красноречию и убедительности физика Геральд, хоть и с нескрываемой неохотой, но все же согласился помочь. Как он сказал сам: "по старой дружбе". После чего добавил, что ему самому все же интересно возможное открытие новой земли.

Отыскал Сальвадор своего неугомонного друга только благодаря Генри, учтиво указавшему на высокий шпиль. Забравшись туда, Монтеро обнаружил глядящего в подзорную трубу Бернара. Наследник, получивший надежду не только на обнаружение сокрытых богатств, но и на отличное приключение, изучал холодную поверхность океана. На все просьбы Сальвадора спуститься вниз и не находиться на столь сильном ветре Шатильон лишь отмахнулся. И перед тем, как Монтеро уверился в бесполезности своих воззваний и сам начал спускаться со смотрового шпиля, Бернар нерешительно произнес фразу:

— А знаешь, друг мой. Я мечтал о подобном приключении с самого детства. Но теперь, когда я получил возможность в нем поучаствовать, я почему-то не ощущаю сильной радости...

— Мечты всегда ярче самой насыщенной реальности.

Вздохнул удаляющийся Сальвадор.

— Ты прав, не стоит гнаться за иллюзорным. Значит, буду гнаться за вполне реализуемым путешествием в мифическую страну стужи!

Глава седьмая «Ошеломительная находка»

(Шумный призрак, загадочный миф, поверженный шкаф, картина с посланием)

Утро 17 сентября встретило Сальвадора по-особенному. Он сидел в уже не раз упоминаемой зале и на пару с Геральдом взахлеб изучал газеты. Кроме этого, оба ученых просматривали карты, читали и перечитывали некоторые обрывки из старинных книг. Попытки построения плана дальнейших действий привели Сальвадора к занимательной информации, все больше и больше добавляющей цветных клякс на практически белое полотно загадочной истории с наследством.

Но, помимо кропотливой работы, это утро встретило наших героев скрипом половиц, странными звуками, топаньем, звяканьем цепей и хриплыми проклятиями. Вся эта какофония доносилась прямо с потолка. А вернее, из комнаты выше. Мой читатель наверняка уже сложил в своем воображении логичное объяснение очередному странному явлению, происходящему на побережье Гудзонова залива, но мне придется разбить все его возвышенные и наверняка лирические предположения. Виной всему был не призрак покойного владельца особняка, а Бернар де Шатильон. Всего-навсего наследник неплохого, по меркам Нового света, состояния. Увы, наш француз не внял предупреждениям своего друга о том, что не стоит находиться на холодном ветру, и, на беду всех наших героев, заболел. Почему эта беда коснулась всех, включая седобородого Геральда и услужливого Генри? А потому, что Шатильон ненавидел болеть. И, прежде чем мой читатель логично меня поправит, сказав, что совершенно никому не нравится прибывать в нездоровом состоянии, я поспешу сделать дополнение к своим словам. Француз не просто ненавидел болеть, он буквально ненавидел все и вся, когда пребывал в не лучшем состоянии здоровья. Вот и сейчас он ходил по небольшой комнатке, громко топал, яростно сморкался, стучал кулаком и даже пинал невесть откуда принесенную железную цепь. Голова Бернара гудела, а нос превратился в самый настоящий водопад. Простуженная спина стреляла, а поднявшаяся температура не давала Шатильону ни минуты покоя. На все просьбы Сальвадора о соблюдении постельного режима и обильном наполнении желудка горячим чаем слышалась лишь брань в отношении как нельзя некстати заставшей болезни и звон чего-то бьющегося. Но чай Бернар все же выпивал, даже в чрезмерно больших количествах. Полчища кружек оккупировали небольшую бильярдную, в которой безрезультатно буйствовал Шатильон. Одна была даже разбита при помощи мощного удара кием, вторая, в свою очередь, разлетелась при соприкосновении с цепью. Француз попросил оставить его одного, чтобы, как он выразился, последствия его мук не причинили им дискомфорта.

— Мне даже как-то жалко этого растяпу.

Внезапно поведал Сальвадору мистер Андерсен.

— Ну вот, уже есть подвижки в верном направлении!

Радостно заключил Монтеро.

— А то как мне прикажете работать в такой компании, где двое из трёх страшно друг друга ненавидят. А самое ужасное то, что они оба тебе приходятся хорошими друзьями.

— Не вздумай навязывать меня в друзья этому убийце беззащитных чашек!

Едко ответил Геральд.

— Не буду.

Уверенно произнес Сальвадор.

И добавил себе под нос:

— Это ты сделаешь сам.

— Что?

Не расслышав последние слова, отозвался картограф.