— Возможного преступления.

Сухо поправил Нельсона Алан.

— Да я просто уверен!

Вновь вскипел Джеффри, отправляя недокуренную сигару все по тому же маршруту, по которому уже проследовали газета и бокал.

— Этот мошенник Сальвадор, он ответит за все перед лицом закона и лично перед моим лицом!

— Его вина или прямая причастность еще не доказаны, уважаемое лицо правосудия.

Холодно съязвил Алан.

— Я готов взяться за расследование, но сам понимаешь, сейчас мои люди заняты делом государственной важности.

— Плачу тройную сумму сверх затребованной.

Прогрохотал напряженный Джеффри. Его взгляд нервно бегал по фигуре собеседника, жадно высматривая, что из его прикида без труда можно отправить в каминное жерло.

— Дело не в деньгах.

Еще более серьезным и даже каким-то строгим голосом ответил Алан.

— Мои лучшие детективы смогут приступить к расследованию не раньше, чем через месяц. А доверять его специалистам более низкой квалификации я не хочу.

— Мой друг пропал!

Сорвавшись с места, вскричал Джеффри. Сооснователь авиаклуба не смог сдержать обуревающие эмоции и запульнул в камин открытую бутылку дорогого вина. Огонь зашипел, яростно задёргался и с надсадным шипением погас, оставив после себя лишь пламенеющие угли.

— Хорошо, Джефф.

Уступчиво кивнул Алан. После чего поспешно затушил сигару, завернул ее в элегантный платок и спрятал сей сверток в карман. Наверняка Хагсли решил перестраховаться, ведь он не хотел, чтоб его недешевые сигары понапрасну выкидывали в камин.

— Расскажи все, что знаешь об этой истории, в мельчайших подробностях. Я лично приступлю к расследованию. Мне надо за несколько дней составить картину происшествия. И да, билет до Канады покупаешь мне тоже ты. Я вижу, денег у тебя в достатке, раз можешь себе позволить кидаться дорогущими винами.

Вот так невинная история Сальвадора, решившего присмотреть за своим неугомонным другом, превратилась из сенсации в самый настоящий мрачный детектив. На этом мы закончим подслушивать разговор двух именитых мужей, перерастающий из обсуждения праздных домыслов в решительные действия следствия. Лучше вновь перенесемся на другую сторону Атлантики, в особняк покойного Симарда, где разворачивались еще более поразительные события.

Глава шестая «Скудные ответы и новые вопросы»

(Встреча двух друзей, расспросы картографа, коварный Кит, удача в переговорах, разговор в облаках)

А в особняке Вильяма Симарда происходила самая настоящая потасовка. Джентльмен в белом, подхватив трость, хотел было накинуться на Бернара, но наследник упредил его атаку и, увернувшись от трости, схватил слегка горбатого гостя за воротник. После чего выбил трость из его рук и начал трясти седобородого с такой силой, что затрещал его белоснежный пиджак.

— Я тебе покажу, как палками кидаться!

Ревел Бернар.

— И как своих мордоворотов на честных людей натравливать!

Отошедший от шока Сальвадор кинулся разнимать орущую парочку. Бернар схватил затрещину, а пришедший господин неуклюже шлепнулся на пол, крича что-то невнятное.

— Да как ты смеешь!?

Окончательно рассвирепел Бернар.

Но Сальвадор его уже не слышал, приблизившись к помятому джентльмену в белом. У того при виде физика сразу изменилось выражение лица, и он перестал изрекать проклятия в адрес бушующего француза. Монтеро обратился к сидящему на полу гостю, тем самым ошарашив Бернара во второй раз.

— Сколько лет, сколько зим, дорогой Геральд!

— Дорогой Геральд...

Повторил Шатильон, наблюдая за тем, как его друг помогал подняться и отряхнуться человеку, который совсем недавно хотел побить нашего француза, используя для этого двух дюжих мужиков.

— Дорогой... Ге-еральд...

Как мантру повторял Бернар, обмякая и медленно сползая на пол.

— Ничего не понимаю...

Всхлипнув, пробубнил наследник.

Через несколько минут за столом из красного дерева сидели три уважаемых джентльмена. Двое из них, насупившись, зло смотрели друг на друга. Лишь виновник больших трат Джеффри Нельсона был на удивление весел. Он улыбался, похлопывал по плечу обоих собеседников, острил и вообще вел себя так, будто попал в компанию закадычных друзей.

— Дружище Бернар

Обратился посмеивающийся Монтеро к ошарашенному французу.

— Хотел бы тебе представить моего старого товарища — Геральда Андерсена. Знавали друг друга еще студентами. Хорошее время было... Но потом пути наши разошлись. Геральд - ученый картограф и просто замечательный человек, правда, до жути вспыльчивый.

Ответа не последовало ни с одной из противоборствующих сторон. Но Сальвадор не сдался и обратился уже к мистеру Андерсену со следующими словами:

— А ты, дорогой мой Геральд, хотел поколотить наследника самого Вильяма Симарда.

Он кивнул на хмурого француза.

—И да, он тоже мой хороший друг, его зовут Бернар де Шатильон. Очень добрый и веселый, правда, порой неуклюжий. Не так ли, Бернар?

— Это я уже заметил.

Холодно процедил за француза картограф.

Сальвадор посерьёзнел и, обратившись к Андерсену, произнес:

— Это же ты желал поговорить с наследником о выполнении последней просьбы Симарда?

— Да. Но с ним я говорить не стану.

С лязганьем в голосе отозвался Геральд.

— Ну, так забирай трость и проваливай к своим мордоворотам.

Сквозь зубы прошипел Бернар.

— Да-а-а, не вышло у вас знакомство…

Обречённо проговорил Сальвадор.

— Ну, хоть мне ты можешь поведать это тайное знание? Надеюсь, ты объяснишь все странности, связанные с наследием богатейшего канадца.

— Тебе?..

Насуплено пробурчал седобородый.

— Тебе — расскажу.

Мрачный взгляд Андерсена скользнул по физиономии Бернара, и Геральд неохотно начал свой рассказ. Обращался гость лишь к своему старому товарищу, делая вид, что в упор не замечает Шатильона. Но француза это нисколько не тревожило. Он был даже рад, что его персоне не уделяют должного внимания.

— Ну что ж, к делу.

Геральд говорил глухо, но его слова хорошо укладывались в сознании собеседника.

— Как ты помнишь, учился я в Париже на географа. Защитил диплом и закончил столичную академию. После чего долгое время занимался картографией и изучением очертаний морей Южного океана. Но вот недавно, друг Сальвадор, пару лет назад, настигла меня странная телеграмма. В ней говорилось, что некому богатому канадскому лорду нужен ученый-картограф с хорошей репутацией для проведения занимательного исследования. Я связался с отправителем и уже через полторы недели был в Канаде. Платил Вильям, скажу я тебе, не скупясь. Да и проект, над котором нам пришлось трудиться, был очень нестандартным и оттого интересным.

— Могу предположить, что он был связан с изучением Северных льдов.

Вставил Сальвадор.

— Точнее с тем, что они скрывали.

Загадочно ответил Андерсен и продолжил вещать.

Дальнейший рассказ картографа подтвердил некоторые предположения наших друзей касаемо занятий Вильяма Симарда.

Оказалось, что покойный родственник Бернара не был ученым. Но страсть к познанию мира проявлял нешуточную. Андерсену не было известно ничего о жизни Вильяма до момента путешествия на корабле к далеким северным льдам. Симард рассказал Геральду, что во время его плаванья один матрос увидел в толще дрейфующей льдины старинную золотую лампу. Внутри лампы мореходы обнаружили вместо заточенного джина нечто, как говорил сам Симард, более ценное. А точнее - десяток золотых монет и старинный пергамент, исписанный непонятными буквами. Вернувшись из плавания, ныне покойный Симард решил расшифровать странные записи. Опознавшие золотые монеты и саму лампу знающие специалисты подсказали Вильяму, что его находка относится к древней, почти дошумерской цивилизации. Многих подробностей Андерсен не знал, ведь осмотрительный Симард предпочел не открывать полной картины того, что знал сам. Он говорил столько, сколько требовала того научная работа картографа. Позже, после нескольких месяцев безуспешных попыток, плодом работы множества археологов, филологов и лингвистов явилась частичная расшифровка послание золотой лампы. Со слов канадского лорда, в нем говорилось о том, что холодные льды скрывают за своим барьером затерянную страну, подобную знаменитой Атлантиде. Пергамент гласил, что эта страна некогда была краем изобилия, но теперь превратилась в мертвенные владения холода. В конце было упомянуто, что оковы лютой стужи слабеют, и скоро льды начнут таять, являя миру то, что так долго скрывали от глаз.