- Дорогой мой Сальвадор!
Голос француза так и искрился радостью и предвкушением чего-то масштабного.
- Ты не представляешь какая удача улыбнулась мне! И я был бы не я, если бы не поделился этой новостью с тобой!
Сальвадор с интересом отложил свои записи и начал внимательнее слушать, ведь на пустом месте его друг никогда не устраивал подобных телефонных разговоров.
- Дружище, нам выпал такой шанс, который выпадает всего раз в жизни!
- Да что же случилось, Бернар!?
Не выдержав перебил его учёный.
- Всего рассказать по телефону не могу, дружище, скажу лишь то, что я отправляюсь навстречу приключениям, и зову тебя с собой!
Наши мечты сбылись, и от такого предложения ты просто не имеешь права отказаться! Все подробности завтра в 10:24 в ресторане Элен-Грилл. Прошу не опаздывать, если хочешь услышать все в мельчайших деталях!
- Но...
Попытался выдавить ученый. Ему совсем скоро надо было выступать со своей работой, а вот данный телефонный разговор грозился разрушить эти планы.
- Никаких "но", мой столь занятой друг, вспомни чего ты говорил мне в те далёкие годы! Так что никакие противоречия не принимаются, я буду ждать тебя завтра в Элен-Грилл ровно в 10:24! А теперь пока, друг Сальвадор, мне стоит утрясти все мелочи, всплывшие вместе со столь щедро подаренной возможностью!
Не успел ученый произнести ни слова, как трубка уже доносила до него лишь долгие гудки. Положив, ставший бесполезным, телефон, Монтеро крепко задумался. Да, еще одной общей чертой характеров двух друзей - было непреодолимая жажда приключений, хотя бы таких, которые описывал в своих романах соотечественник Шатильона - Жюль Верн. Только вот ученый, который не мог себе позволить долгое отсутствие в столице, перенес фокус на познание чего-то нового в науке. Это стало для Сальвадора личным приключением. А вот Бернар… Бернар желал реальных приключений и путешествий, с дикими племенами туземцев, бурными руками, воздушными шарами, жарой безлюдных пустынь и морозом горных рудников Клондайка. И вот сейчас, в душе учёного вновь пробудилось ото сна подобное чувство, заставляющее Шатильона буквально выплевывать бессвязные слова. Долго думать Сальвадору не пришлось...
Глава 2 "Шокирующее известие"
Утро 10 сентября было на редкость солнечным и теплым. От вчерашней непогоды не осталось и следа, если не считать луж, сменивших свое амплуа, и ныне блиставших в беззаботных лучах дневного светила. Ресторан Элен-Грилл находился далеко не в центре оживлённого города и представлял собой историческое место для обоих друзей. Тут они частенько проводили вечера, свободные от всяких забот и важных дел. Внутреннее убранство ресторана было совершенно обычным для заведения подобного рода - как бы столичного, но не пользовавшегося особой популярностью. Яркий свет солнечного диска пробивался через цветные вставки в стеклах окон этого места и создавал умопомрачительную мозаику переливающихся оттенков. Они смешивались друг с другом и играли на темных стенах разноцветными солнечными узорами. Старые доски, выстилающие пол ресторана тихо поскрипывали под фигурой раздраженного ожиданием человека, расхаживающего по ним взад-вперёд. Француза совершенно не интересовало мнение пары посетителей, находящихся за крайними столиками и мерно попивающих дорогой бренди, хотя они и выказывали немалое внимание вышагивающему и чуть не подпрыгивающему от нетерпения Шатильону. Молодой мужчина среднего роста, заложив руки за спину, резко повернулся так, что на его лицо упал свет одного из многочисленных цветных стекол, представляя его возбужденную физиономию в прямом смысле "в новом свете". Рыжие вьющиеся волосы перекрасились в цвет, больше напоминающий зеленовато-коричневый, серый жилет превратился в болотный, и в целом Бернар стал напоминать только вынырнувшего из тинистой воды аквалангиста. Уронив взгляд на висящие у входа часы, по лицу француза пробежала тень еще большего недовольства: каждая морщинка, присущая только часто улыбающемуся человеку, в сей миг передавала обуривавшую де Шатильона злость. Его жидкие усики, добавлявшие комичности образу Бернара сейчас подернулись пеленой недовольства, а вечно смеющиеся зеленые глаза сверкнули нетерпеливым огоньком. Часы показывали 10:36 утра по точному Парижскому времени. Француз прекрасно знал своего друга, и был хорошо знаком с его отвратительной привычкой задерживаться по всяким мелочам, что не раз ставило Сальвадора в конфузные ситуации. Именно поэтому Бернар и назначил встречу на 6 минут раньше того часа, в который явился сам, но и даже после такого предусмотрительного хода, Шатильону приходилось ждать, чего горячный француз просто терпеть не мог. Но вот, через несколько невыносимо долгих минут, дверь в ресторан открылась, и на пороге появился Сальвадор в тёмном пальто и с цилиндром на голове. Руки ученого протирали очки кусочком бархатной ткани, а взгляд его был устремлен прямиком на Бернара. Но Монтеро сделать шаг не позволили, да что уж там, ученый даже не смог надеть очки. Взбешенный ураган, налетел на него с такой умопомрачительной скоростью, что Сальвадор ничего не успев понять, вылетел из ресторана, подхваченный за воротник пальто. Опомнившись, он сильными руками разжал мертвую хватку хохочащего француза, который тут же подхватил с земли цилиндр Сальвадора, и отряхнув, водрузил себе на голову с таким наполеоновским видом, что ученый невольно пропустил скупую улыбку.
- Ну что же ты творишь, Бернар, чуть очки мне не разбил!
Забирая цилиндр у вертящегося месье де Шатильона, деланно укоризненным голосом проговорил учёный.
- Ты вновь пришел не вовремя, дружище Сальвадор!
Таким же деланным тоном ответил Бернар, горячо пожимая руку своего друга, вновь не замечая взоров посетителей ресторанчика. Последние с интересом прижались к стеклу, желая узнать, чем кончится потасовка.
- Только не говори, что ты весь погружён в свои научные заботы, о почетный член трех столичных ассоциаций клуба европейской академии наук.
От души сжимая руку Монтеро, продолжал харахориться француз.
- Работаю потихоньку, все дни расписаны по минутам, дружище. Правда мой график совершенно не мог предположить такого стремительного полета с участием, как ты сказал, почетного члена европейской академии наук!
Уже не сдерживая улыбки проговорил учёный.
- Ты со своим клубом уже совершенно позабыл про спокойную жизнь.
Выпутываясь из стальных пальцев ученого чуть не вскрикнул Бернар. Не успел Сальвадор произнести оправдание своей деятельности, как Шатильон принял загадочный вид и сообщил:
- Хотя, как я могу говорить о спокойной жизни, если на этой же неделе улетаю из Парижа.
- С чего бы это, дорогой Бернар?!
Удивился ученый. В его голосе чувствовалась неподдельная тревожность.
- За этим я и пригласил тебя на эту встречу, оторвав столь занятого человека от всех дел. Да, как я вчера и говорил, я отправляюсь навстречу приключениям и зову тебя с собой.
- Да в чем, собственно дело.
Промолвил Сальвадор до глубины души обескураженный таким поспешным отъездом друга. Бернар посерьезнел, и, кивнув в сторону зевак, которых до этого игнорировал, произнёс:
- Я сейчас тебе все расскажу, но, пойдем ка мы в парк, нам не нужны лишние глаза и уши.
После этих слов француз сорвался с места и начал двигаться вниз по улице, туда где располагался старый парк. Обескураженный, но заинтригованный испанский ученый двинулся за ним. Уже через пару минут друзья сидели на лавочке безлюдного парка, и Сальвадор с интересом был готов выслушать то, что нарек француз "шансом, которым грех не воспользоваться".
У Бернара горел взгляд, а через не двоякую улыбку можно было понять, что он готов сообщить то, что просто перевернет весь мир с ног на голову. И Шатильон не заставил себя долго ждать, зайдя сразу с козырей. Воровато оглядевшись, француз буквально силком удержал фразу, так и рвущуюся, озарить окружающее пространство громким звуком. Но Бернару удалось обуздать эмоции, и, наклонясь к лицу учёного он тихо, нараспев произнес:
