А на улице пахло весной и переменами, что-то такое было разлито в воздухе, что-то бунтарское и соблазняющее, неопределенное и невысказанное… и «Ламбада» отовсюду — все помешались на «Ламбаде». Кажется, даже металлисты и гопники слушают эту мелодию из чужого мира — легкую, даже легкомысленную, но при этом — жизнерадостную и лучащуюся каким-то тропическим позитивом. Люди жадно слушают «Ламбаду», особенно молодежь, а потом смотрят вокруг, на привычное наше убожество, на очереди, на всеобщую серость, среди которой светлым пятном выделяется белое здание обкома… И кажется им эта привычная, довольно унылая действительность просто невыносимой. И думают советские люди о том, что вот есть же на свете места, где жизнерадостные мулатки поют и танцуют на пляже среди пальм, где все легко и весело, где солнце триста пятьдесят дней в году… И тоскует советский человек, идет в магазин, отоваривает талоны на водку и кое-как с ее помощью примеряется с действительностью…

Впрочем, что «Ламбада»? Попса, хоть и импортная! У более продвинутых граждан в почете бритая наголо Шинейд О’Коннор с моднейшим и эпичнейшим «Nothing Compares 2 U». Западная поп-индустрия на пике, изготовляет хиты в промышленных масштабах. Что касается нашей «попсы», то она как Тяни-Толкай из сказки про доктора Айболита, пытается бежать в разные стороны одновременно и потому получается то «Лондон, гуд бай!», любимое городской шпаной, то «Король Оранжевое лето» для более интеллигентной публики, а то и нечто слащаво-лирическое «На белом покрывале января».

А у меня в голове крутится еще не написанное, но очень подходящее:

'…Но забыли капитана два военных корабля.

Потеряли свой фарватер и не помнят, где их цель.

И осталась в их мозгах только сила и тоска.

Непонятная свобода обручем сдавила грудь.

И не ясно, что им делать: или плыть, или тонуть.

Корабли без капитана, капитан без корабля,

Надо заново придумать некий смысл бытия.

Нафига?'

Заново придумать смысл бытия, говорю я себе, заходя в подъезд. Вот задача, которая стоит и передо мной, и перед всей страной. Нафига? Потому что — как же без смысла-то жить?

Подъезд темен и зловещ — некоторое время я пробовал вкручивать лампочки, но они исчезали с потрясающей быстротой. Вообще, подъезд — аналог Бермудского треугольника, в нем исчезает буквально все. Так, мой сосед — музыкант Дмитрий Серафимович — однажды выставил за дверь свои импортные концертные туфли — проветриться («Буквально на несколько минут!» — говорил он, рассказывая эту историю, и в голосе его слышалось неподдельное отчаяние). И туфли, конечно же, исчезли. В пропаже обоснованно подозревался сын соседки Валентины Ивановны — здоровенный бородатый увалень, нигде не работающий, но злоупотребляющий спиртным. На вопрос обеспокоенного Дмитрия Серафимовича о пропавшей обуви, Валентина Ивановна ответила совершенно определенно и категорически: «Ну нету их! Нету!» И было в этом ее ответе что-то пугающее, слегка мистическое, словно туфли Дмитрия Серафимовича не были мирно пропиты, но полностью исчезли из нашего мира, утратили бытие, переместившись куда-то в неведомое измерение.

До эпохи домофонов и металлических дверей еще далеко, так что мой подъезд в жалком состоянии — сюда частенько забегают антисоциальные личности для того, чтобы справить большие и малые нужды. В результате этого подъезд отнюдь не благоухает, и нужно быть очень внимательным во тьме, чтобы не вляпаться в неприятности. Инициативные пенсионерки во главе со старшей по дому — Елизаветой Петровной — проводят внезапные рейды против незваных гостей. Говорили, что пару раз доходило до рукоприкладства. Конечно, мы моем подъезд — аккуратный график висит на первом этаже. Его регулярно срывают, но упорная женщина Елизавета Петровна так же регулярно его восстанавливает. К слову, от обязанности мыть подъезд я предпочитал откупаться. Существовала твердая такса, установленная той же Елизаветой Петровной — ежемесячно вносишь и не заморачиваешься с уборкой. Наша старшая по дому предпочитала именно такой вариант, а жильцы, самостоятельно убирающие территорию, вызывали законное ее негодование — по ее словам вся эта вшивая интеллигенция убирать толком не умеет, только грязь размазывает.

Как-то очень много дерьма в последнее время, подумалось мне, когда я все же переступил порог своей квартиры… Я включил телевизор — как раз начинается программа «Время». Борис наш Николаич рубится с каким-то номенклатурщиком за место спикера Верховного Совета РСФСР. Выборы делегатов на 28-й съезд КПСС проходят в острой конкурентной борьбе. Ага, думаю я лениво, партийные кланы вышли на тропу войны и теперь будут кушать друг друга по всем правилам конкуренции. В Москве народ за два дня (!) раскупил месячный (!!!) запас продовольствия — круп, муки, сахара и прочего. Глава Моссовета Попов выглядит озадаченным. Лысый и представительный мужчина по правую руку от него выглядит так, будто поймал бога за бороду. Мое экспертное мнение — продовольствие скупили по государственной цене не столько москвичи, сколько неизвестные структуры, имеющие такую возможность. Для последующей перепродажи, конечно. Попов говорит, что вводится нормированный отпуск продуктов. То есть, не больше, чем кило гречки в одни руки. По паспорту с московской пропиской. А то устроили «колбасные электрички», понимаешь! А командировочным, туристам и прочим гостям столицы — добро пожаловать в особые отделы продмагов, где они смогут приобрести необходимый минимум товаров, чтобы покушать.

Я выключаю телевизор и иду спать. На сегодня достаточно…

На следующий день я узнал о чрезвычайном происшествии, которое случилось ночью. Неизвестные бросили несколько бутылок с зажигательной смесью в «катран», что располагался на улице Жукова. Я сам не любитель азартных игр, но об этом месте знал хорошо — большой и красивый дом из белого кирпича за кирпичным забором. Милиция традиционно закрывала глаза на работу нелегального казино, и на это были причины. Район, в котором работал «катран», имел лучшие показатели, здесь даже не хулиганили малолетние оболтусы — «старшие товарищи» очень хорошо понимали, что деньги любят тишину и за порядком следили строго.

Как раз в эту ночь была крупная игра, как мне рассказали позже, к нам в город приехал один очень известный исполнитель среднеазиатского происхождения, чтобы дать бой местным профессионалам. «Коктейли Молотова» прилетели как раз в разгар игры. Сам «катран» не пострадал, а вот три автомобиля во дворе выгорели до основания. В том числе и «Мерседес», на котором приехал исполнитель. А за безопасность «катрана» отвечал ни кто иной, как Гусар. Получилось очень некрасиво.

Гость города имел с Виктором Федоровичем очень тяжелый и не очень вежливый разговор. В ходе которого прозвучало:

— Тебя здесь поставили ответственным, а ты ни хера решить не можешь!

Гусару пришлось молча проглотить горькую пилюлю, гость был на короткой ноге с легендарными криминальными лидерами столицы. Кто-то из свиты Гусара робко предложил компенсировать убытки, но заезжий картежник от этого предложения презрительно отмахнулся.

История эта имела продолжение. Перенервничавший среднеазиатский картежник вместе со свитой отправился в ресторан, немного расслабиться и снять напряжение. В ресторане гости города не успели дождаться горячего блюда, всю компанию приняла милиция и отвезла в отделение, где с ними было проведено небольшое интервью, включавшее в себя «откатку» пальцев и фотографирование. Одним словом, «коктейли» были брошены в высшей степени удачно. «Ответный удар империи» состоялся и принес свои плоды.

Матвей весь светился от радости. Он приехал к нам в контору и рассказал последние новости местного криминального мира. Я прикидывал, сколько придется заплатить дополнительным охранникам. Очевидно, что Гусар будет искать тех, кто бросил «коктейли». А в вопросах установления истины эти люди могут дать фору самым матерым следователям милиции и прокуратуры.