— Это хорошо, что нарасхват идет… — протянул я задумчиво. — Значит, народ читает, народу нравится…

Борис Борисович одарил меня горделивым взглядом.

— Люди истосковались по правде, — профессорским тоном заявил он. — Не по той правде, которая пионерская, комсомольская и прочая. По нормальной человеческой правде, которой семьдесят лет не видели! «Вечерка» — это же у нас в городе как глоток чистого воздуха… — Борис Борисович мог таким образом вещать неограниченное количество времени, так что пришлось его перебить.

— Прекрасно и замечательно! — сказал я. — Вот я хотел бы подкинуть, так сказать, материала.

— Внимательно вас слушаю! — Борис Борисович поставил чашку с кофе и принял вид деловой сосредоточенности.

— В городе — разгул криминала, — начал рассказывать я. — А милиция вообще не чешется. Вот взять хотя бы… да хоть те же «наперстки». Обманутыми остаются десятки людей в день. Крутят повсюду — на вокзалах, рынках, даже на людных остановках появляются! Слышали, наверное?

— Безусловно, что-то слышал, — сказал слегка озадаченный Борис Борисович.

— Ну вот, — улыбнулся я. — Нужна статья, Борис Борисович.

— Про наперстки? — Борис Борисович из стадии озадаченности очень быстро перешел в стадию удивления.

— Да. А что вас смущает?

Борис Борисович на всех парах проскочил стадию удивления и остановился в стадии изумления.

— Но ведь это… такая мелочь! Такой пустяк, Алексей Владимирович! Об этом писать даже как-то… неловко! Ведь на дворе эпохальные события! А наперстки это, простите…

— Надо, Борис Борисович, — сказал я с нажимом. — Есть такое слово — надо! Нам для дела надо, и для города, для людей. Ну что толку от статей про барабашек и колдунов? Да и постоянная критика обкома… Это, что ли, читателю интересно, в сотый раз про обкомовский буфет читать? Так нету его, буфета обкомовского, закрылся, столовка одна осталась — очень посредственная, между нами говоря! В общем, выбрасывайте каких-нибудь барабашек и ставьте наперстки.

— Ну, если надо… — обреченно вздохнул Борис Борисович. — А… контекст?

— А контекст будет такой, — сказал я медленно, — вместо того, чтобы бороться с организованной преступностью, милиция ее покрывает. Ничего сложного. Ваши ребята из газеты пусть в воскресенье прогуляются по центральному рынку ближе к полудню. Будет интересный материал, я гарантирую. И премиальные, само собой.

— Ну, если так… — развел руками Борис Борисович. — Только, Алексей Владимирович, ссориться с милицией нам не очень…

— Да перестаньте, — улыбнулся я. — Журналистов менты сейчас не трогают, не те времена. Про «600 секунд» слышали?

— Слышал, конечно, слышал! — подтвердил Борис Борисович. — Сильная программа! Только, честно говоря, этот ведущий как-то мне не очень…

— Бог с ним, с ведущим, — махнул рукой я. — Факт тот, что он такие расследования выдает и никто его не трогает. И вас не тронут.

— Скорее всего, вы правы, — со вздохом сказал Борис Борисович. — Но, Алексей Владимирович, у вас все?

— Не совсем. Есть еще одна тема. Это уже после наперстков поставите, в следующем номере.

Борис Борисович посмотрел на меня и в глазах его сияло оскорбленное достоинство.

— Что за тема? — обреченно осведомился он.

— Азербайджанские спекулянты овощами и фруктами, — сказал я. — Что, опять мелко? Там целая мафия, зарабатывают громадные деньги и цены у них немилосердные. Еще скажите, что не актуально и не интересно никому!

Борис Борисович тяжело вздохнул.

— Одно же дело делаем, — сказал я, положив перед моим несговорчивым партнером пачку банкнот. Тысяча рублей. — Вот. Премия вашим ребятам, ну и вообще…

Борис Борисович одним небрежным движением смахнул пачку в недра своего модного портфеля.

— Все сделаем! — заверил он меня.

Выпроводив Бориса Борисовича, я потребовал у Люси кофе и некоторое время просто сидел, глядя в окно и думая о том, что мы, кажется, начали войну…

После разговора с Борисом Борисовичем, я провел совещание и со своими компаньонами. Компаньоны были мрачны и решительны. Горели жаждой мщения настолько, что мне даже пришлось остужать их пыл.

— В общем, — сказал я, — кажется, мы выяснили, кто нам гадит. Это Гусар. Уважаемый наш Виктор Федорович.

Серега долбанул кулаком по столу так, что стаканы с чаем подпрыгнули.

— Я же так и знал! — заявил он. — Они доиграются, Лех! Ты сам видишь — не получается с ними в мире жить. Гасить! Всех гасить нахрен!

— Ты погоди, — сказал я. — Воинственность свою на время оставь. Гусар — хрен бы с ним, не проблема. Проблема, что за ним могут менты стоять.

— И стоят, сто пудов, — сказал Валерик. — Ты где видел не ссучившихся блатных? Все как один — агенты.

Я тяжело вздохнул.

— Все не так просто, как кажется. Во-первых, я с Матвеем говорил. Выяснил, что Гусар хочет авторынок.

— А там уже Матюха закрепился? — с удивлением спросил Валерик. — Шустрый парень!

— Закрепился, — подтвердил я. — Бабки там большие, жулики хотят долю.

Валерик нервно утер вспотевший лоб.

— Ну авторынок, я понимаю… — сказал он задумчиво. — Но мы тут каким боком? Мы к нему вообще никакого отношения не имеем! Хотят авторынок, пусть с Матвеем решают. С хрена ли они к нам полезли?

Я усмехнулся.

— В природе все взаимосвязано, Валер. Гусар считает, что мы вместе работаем. И считает не без оснований. Мы же друзья, союзники и все такое.

— Херня полная, — раздраженно сказал Валерик. — У нас водка и прочее. У них — охрана. Вообще ничего общего.

— Открою секрет, — ответил я Валерику. — мы по ментовской картотеке как одна группировка проходим. Еще в прошлом году разговор был с Николаем Николаевичем.

— Это чего получается? — возмущенно спросил Валерик. — Это получается, что Гусар на нас давит, чтобы…

— Да все ясно, — перебил его Серега. — Давит, чтобы сначала создать проблемы, а потом помочь решить. Так?

Я молча показал Сереге большой палец.

— И попросить взамен авторынок? — спросил Валерик.

— Да, похоже, что так, — подтвердил я. — Авторынок или какую-то долю оттуда.

Валерик с сомнением покачал головой.

— А не проще им было бы Матюху… — Он сделал рукой короткий выразительный жест. — И тогда уже все забрать.

— Ни хрена не проще, — сказал Серега. — Если они сейчас Матюху замочат, то Андрей и оставшиеся пацаны их пойдут валить по полной программе. А потом менты выживших пересажают и все закончится.

— Да, — сказал я задумчиво. — Виктор Федорович все же не мясник. Он скорее шахматист, комбинацию разыгрывает, хочет большие бабки малой кровью. Довольно гуманно с его стороны, если вдуматься.

— Гуманный, да, — усмехнулся Серега. — Чего делать-то будем, товарищи командиры?

Я развел руками.

— Они напали на нашу структуру. На племянника Жору. Нужно отвечать, если не ответим, то они решат, что мы не можем ничего. Ответим по их структурам.

— По их — это Гусара? — переспросил Серега.

— Да, — сказал я. — В воскресенье планируем погром наперсточников на центральном рынке. С соответствующим освещением в прессе. Борисыч организует освещение, Матвей организует бойцов. Есть у него там околоплавающие.

— Вот это дело! — оживился Серега. — Чего, съездим, поучаствуем?

— Нет, — сказал я с улыбкой. — Участвовать не будем. А вот понаблюдать можно. Как считаете?

— Съездим! — тряхнул головой Серега.

— А как там наш мент? — спросил Валерик, понижая голос. — Не вернулся еще?

— В отъезде, — сказал я с досадой. — Николай Николаевич перенимает опыт. Вот вернется, поинтересуемся — что за бардак в их конторе творится? Сращивание сотрудников с уголовным элементом. А сейчас пока действуем по обстоятельствам.

На этом наше совещание завершилось. Валерик предложил проехать в ресторан и выпить за нашу будущую победу, но мы с Серегой отказались — настроение было не то. Попрощавшись, мы отправились по домам.