— То, что случилось с твоей семьёй, ужасно, — честно говорю я. — Мне очень жаль.

— Я не рассказала ещё о годах, когда мне пришлось выживать одной, без родителей, — в голосе Нелы звучит боль. — Я не могла отомстить, не могла уйти, и мне пришлось жить дальше бок-о-бок с теми, кого я возненавидела, и притворяться, что не держу зла. Лишь надежда, что однажды я отсюда вырвусь, поддерживала меня.

— Теперь я понимаю, на твоём месте я бы тоже сбежал при первой возможности, — киваю я. — Только перед уходом я бы перерезал горло этому Бреггу. Каков он из себя, я видел его вчера?

— Браггу. Он погиб — в точности как мой отец, сорвался со скал. Даже удивительно, что в том не обвинили меня, — хмыкает Нела. — Остался его старший сын, Невен. Сейчас люди слушают его. Ты наверняка его видел, рыжебородый.

Я вспоминаю крепкого, рослого рыжего парня с лицом, будто грубо слепленным из красной глины, и киваю.

— Он хороший. Действительно хороший, но был уверен, что я должна стать матерью его детей. Уговаривал, затем начал настаивать. Если бы не вы, может, я тоже нашла бы последний приют в озере — по своей воле. Или прыгнула со скал, чтобы хотя бы умереть свободной, за границами нашего поселения.

Я молчу. Мне становится стыдно и за то, что я наговорил в домике на скале, и за то, что вёл себя как маленький. Нела сильная и достойна уважения, а я... а я даже не позаботился узнать, почему ей вдруг захотелось уйти с нами. И конечно, теперь я понимаю Дрейка — он встретил кого-то с похожей судьбой, с похожим даром (или проклятием). Их суть сразу сблизила их больше, чем нас с Дрейком — наше недолгое знакомство.

— Прости меня, — выдавливаю я из себя. — Я не всегда веду себя как свинья. И теперь, честное слово, я сделаю всё, что в моих силах...

— Молчи, — Нела останавливается, глядит на меня.

— Да, я не мастер просить прощения, — вздыхаю я. — Вот и сестра...

— Да помолчи же! — вновь прерывает меня спутница и оглядывается. Теперь я понимаю, что она будто к чему-то прислушивается. Но что здесь можно услышать, кроме шума воды?

— Скорее, — дёргает меня Нела в ту минуту, когда я пытаюсь расслышать то же, что и она. Мы спешим наверх по камням, по осыпающейся тропинке. Ногам больно, и я не понимаю, от чего мы бежим, но вижу, что Нела напугана, и этого достаточно.

Вскоре мы оказываемся на нешироком уступе над водопадом. Отсюда виден дракон, который борется с течением и перевёрнутой лодкой в ожидании нас. Если прыгнуть чуть правее, есть надежда уцепиться за лодку. Если левее, можно упасть вместе с водой в озеро, неглубокое и каменистое в том месте. Но падать придётся долго.

Нела снова озирается, я тоже оглядываюсь и вижу Невена, того самого рыжего здоровяка.

— Стойте! — хрипит он, отдуваясь. — Нела, как ты могла? Ты предпочла его мне?

В глазах Невена я вижу и ярость, и боль, и недостаток ума. Такой и покалечить может. Нела перестаёт меня поддерживать, я чувствую, как она дрожит, и сам крепко сжимаю её руку.

— Не подходи! — просит она, обращаясь к Невену, но тот всё ближе. Похоже, он не сообразил, что мы сбегаем, а лишь решил, что застал двух влюблённых.

Невен наклоняется, чтобы поднять камень покрупнее.

— Прыгайте! — кричит дракон, разглядевший со своего места всё происходящее.

И мы прыгаем, глубоко погружаясь в воду. Я всё ещё держу Нелу за руку — или она меня — а во второй руке сжимаю мешок. Течение в этом месте довольно сильное, и я решаю было отпустить мешок, чтобы уцепиться за лодку, как вдруг чувствую сильный рывок. Это Нела свободной рукой схватилась за упряжь дракона, а он что было силы рванул вперёд.

— Не-е-ела-а-а! — доносится до нас крик Невена.

Затем какое-то время я слышу лишь шум воды, под которую то и дело погружаюсь. Меня бьёт крыло, задевает лапа, моя рука, кажется, вот-вот оторвётся. Я нащупываю верёвку, на которой держится лодка, и хватаюсь за неё второй рукой, в которой всё ещё держу проклятый мешок.

Наконец я чувствую, что течение ослабевает. Мне удаётся даже оглядеться, и я вижу, что река здесь становится шире. А скалы обхватывают её всё теснее и впереди совсем смыкаются, образовывая высокий тёмный коридор.

Дракон подгребает к небольшому клочку берега, и мы с Нелой, пошатываясь, кое-как выбираемся. На моей покрасневшей и опухшей руке чётко выделяются следы её пальцев, как и на её руке — мои. Надо бы перевернуть лодку и вычерпать из неё воду, чтобы плыть дальше, но я просто выпускаю из рук мешок и плюхаюсь рядом. Нела тоже садится на землю и вдруг заливается слезами.

Я не знаю, что делать, и смотрю на Дрейка. Но ему повезло, он дракон, ему не нужно никого обнимать, хлопать по плечу, или что там делают люди. Он просто болтается в воде, привязанный к лодке, и ждёт.

Я неловко обнимаю Нелу, и она не отстраняется.

— Прости, я весь промок, — говорю я, — так что сухого платка у меня нет. Но ты не огорчайся, мы ведь не попали в беду и почти не покалечились. Сейчас отдохнём — и двинемся дальше. Или у тебя, может, что-то болит?

— Дурень, — всхлипывает Нела. — Я плачу от счастья.

Мы плывём в полной темноте, не зная, настало утро или ещё нет. Даже амулет на шее Нелы больше не светится. Вокруг вода — снаружи лодки и на дне лодки, вода пропитала одежду и не сохнет, плеск и шёпоты воды наполняют неподвижный воздух.

Мои спутники молчат, да и сам я слишком устал и вымотан, чтобы поддерживать приятную и непринуждённую беседу. Я опираюсь на борт лодки, стараясь не замечать, что сижу в луже, и погружаюсь в лёгкую дремоту.

Вдруг сквозь мои веки проникает свет, разгораясь всё ярче и ярче. Я открываю глаза и вижу фигуру Нелы напротив.

— Мы приближаемся к выходу? — спрашиваю я у неё.

Нела оборачивается, и тут я вижу, что это не она, а колдун. Его тёмный капюшон я принял за волосы девушки.

— Я не мог связаться с тобой раньше, — хмурится он. — Где вы, говори скорее!

— Как я понимаю, — отвечаю я удивлённо, — мы где-то у Дальнего Края Света. Плывём по горной реке, что проложила себе путь в глубине этих скал.

— Значит, вы скоро прибудете к драконам. Слушай меня, слушай внимательно. У вас ещё есть с собой то оружие, что вы брали в замке?

— Да, а что?

— Ты думал над тем, чтобы разорвать договор? Каково твоё решение?

— У меня и времени-то толком не было, — оправдываюсь я. — Но я, конечно, хочу, чтобы Дрейк стал свободен. И чтобы люди и драконы были сами по себе, но не причиняли друг другу вреда.

— Готов ли ты пойти ради этого на жертву? — пристально глядя на меня, спрашивает колдун.

— О какой жертве речь? — настораживаюсь я. — И зачем оружие, мне снова придётся резать палец? Нужно сказать, на мне уже живого места нет...

— Ты должен будешь убить дракона, — говорит колдун, не отводя взгляда.

Я смеюсь, принимая эти слова за шутку. Но лицо колдуна не меняется, и смех застревает у меня в горле.

— Что значит — убить дракона? — наконец спрашиваю я. — Зачем убить и как? Вы же говорили, никто не пострадает.

— Я говорил, — вздыхает колдун, — что драконы выживут и люди тоже. Но придётся пойти на жертву.