Долго ли, коротко ли, только мы добираемся до берега озера. Кони наши к тому времени выглядят так, будто умерли несколько дней назад, и мы решаем остановиться, чтобы напоить четвероногих и освежиться самим.

Отходим подальше, туда, где от дороги нас скрывают высокие кусты и валуны. Коза радостно кидается в воду и плавает взад-вперёд, а кони глядят на это с недоумением. Мы распрягаем их, позволяя старичкам передохнуть.

— Я тоже хочу искупаться, — говорю я. — Чувствую себя ужасно пыльным.

— Мы часто задерживаемся, — хмурится Дрейк. — У нас не так много лишнего времени.

— Я быстро, — упрашиваю я. — Пожалуйста! А то уже весь чешусь. Так меня и стража в столицу не пустит, подумают, что болен чем-то.

— Чтобы туда и назад, — соглашается Дрейк.

Быстро раздевшись до белья, я прыгаю в прохладную чистую воду, обгоняю козу и направляюсь на глубину.

— Не смей далеко заплывать! — кричит мне с берега Дрейк. — Вдруг течение или водоворот!

Это лишь подстёгивает меня, и я решаю доплыть до противоположного берега, а затем вернуться. Благо озеро здесь неширокое.

Я весело плыву, не обращая внимания на крики с берега, да их уже и не слышно. Думаю, середину озера я миновал.

Вдруг что-то длинное и прохладное проплывает подо мной и скрывается в глубине.

«Похоже, здесь водятся крупные рыбы», — думаю я и на всякий случай решаю повернуть назад. Берег кажется таким далёким, даже кони не крупнее хлебных крошек. Я спешу, дыхание сбивается, глотаю воду. Так, важно не паниковать. А-а-а, что-то держит меня за ногу!

Рядом выныривает Дрейк, глядит на моё перекошенное от ужаса лицо и смеётся. Ну что за дурак! Разве это смешно?

— Это очень смешно, — говорит он. — Прости, не думал тебя пугать, просто волновался, что с тобой что-то случится. Давай к берегу.

Я плыву в злобном молчании, стараясь, как только могу. Но Дрейк то и дело вырывается вперёд, затем возвращается, вновь обгоняет меня... Это нечестно, ведь я самый лучший пловец.

— Где так плавать выучился? — хмуро спрашиваю я, выходя на берег.

— Недалеко от нашего дома протекала река, — говорит Дрейк, отжимая рубаху. — Начиналась где-то в горах, а под конец раздваивалась, как змеиный язык, и терялась в болотах. Мы с матерью нередко ходили к реке — то рыбы наловить, то просто отдохнуть. Она ведь понимала, как мне тяжело одному дома сидеть, когда другие бегают по улицам с друзьями. Река была одним из моих немногих развлечений, и потому я очень рано научился плавать.

Тут меня беспокоит нечто другое. Я не вижу на траве своей одежды, которую сбросил, идя купаться! Похоже, и одежды Дрейка тоже нет. А Орешек что-то жуёт неподалёку и блаженно щурится.

— Наши вещи! — кричу я и кидаюсь к козе, но Дрейк успевает схватить меня за плечо.

— Коза тут ни при чём, — говорит он и приподнимает ближайший камень. Под ним и лежит наша аккуратно сложенная одежда.

— Вот и искупался, — ворчу я себе под нос, когда одеваюсь. — Седым от испуга можно стать с такими спутниками...

Затем я седлаю Зоркого и проверяю, как справился Дрейк со Старишкой. Похоже, что он действительно быстро учится, но в верховой езде ему до меня далеко. Я-то замечаю, с какими гримасами он всё время спешивается и незаметно пытается размяться.

Некоторое время мы едем, затем идём пешим ходом и ведём коней в поводу, а они едва плетутся. Нас то и дело обгоняют путники и торговцы — кто сочувственно глядит, кто отпускает шуточки. Дрейк морщится и всё время выглядит таким нервным, будто перед его мысленным взором стоит колдун, грозящий всеми возможными несчастьями за промедление.

Но вот наконец перед нами вырастают крепкие каменные стены Царь-Лодочки. Там и сям виднеются шпили и островерхие крыши, возвышающиеся над стенами. Город окружён угодьями земледельцев и скотоводов, потому вокруг мы видим распаханные поля, а вдалеке у леса пасутся овечки.

Мы минуем стражников у ворот.

— С конями дальше нельзя, — предупреждают они. — Указом велено держать городские улицы в чистоте, потому придётся вам оставить лошадок вот в местной конюшне.

Стражник указывает рукой на длинное здание из дерева и камня, стоящее неподалёку от ворот. Над ним красуется такая же длинная надпись: «Позаботимся о ваших скакунах лучшим образом! Конюшни „Быстрый ветер“ — уютно, как дома!»

— Спасибо, так и поступим, — говорит Дрейк. — А что насчёт козы, её тоже придётся оставить?

— Какой козы? — удивляется стражник.

Мы оглядываемся и понимаем, что Орешек куда-то пропала.

Я выбегаю за ворота, увернувшись от подъехавшей телеги. Вокруг немало народа, который приезжает или уезжает, но козы нигде не видно.

— Вы не видели тут козу? — расспрашиваю я людей. — Трёхцветную. На морде белая маска, чулочки и живот чёрные, а бока коричневые с подпалинами.

Но все только качают головами. Делать нечего, возвращаюсь к Дрейку.

Но и он с конями куда-то пропал. Я верчусь в растерянности, пока добрый стражник не окликает меня.

— Товарищ твой в конюшни пошёл, — сообщает он. — Кони проезжающим мешали, не мог он тебя долго ждать.

Я благодарю, и в этот момент Дрейк как раз выходит из конюшен. Он чем-то недоволен.

— Нашёл козу? — спрашивает он, забрасывая мешок за плечо.

— Как сквозь землю провалилась, — развожу руками я.

— Ну что ж, может, позже объявится, — с надеждой говорит мой спутник. — Она ведь как-то следовала за нами от самого замка.

— Лишь бы в беду не попала, — хмуро отвечаю я.

Дрейк молчит, но вижу, что он тоже разделяет мои опасения.

— Оставил коней в конюшне? — меняю я тему беседы.

— Да уж, оставил. Их и брать-то сперва не хотели. Потом меня заставили подписывать бумагу, что если кони там помрут от старости, то я претензий не имею, — возмущённо отвечает Дрейк. — И пришлось расстаться ещё с одним рубином. Потому первым делом давай-ка сейчас поищем лавку ювелира, нам нужны обычные монеты. Если мы будем так сорить ценностями, то скоро или истощим запас, или соблазним кого-то на кражу.

Стражники указывают нам путь, и мы направляемся к лавке ювелира, по пути рассматривая город. Я-то здесь уже бывал, правда, недолго и несколько лет назад, а вот Дрейку всё в новинку.

На окраинах города стоят дома из дерева и камня, но ближе к центру, где селятся зажиточные люди, в постройках используется только камень. Все здания окрашены в светлые тона. Перед домами небольшие садики, в которых растут только цветы (впрочем, мы миновали дом какого-то чудака, который высадил тыквы).

Дороги из светло-серого камня достаточно широкие, чтобы на них могли разъехаться две телеги, однако на улицах нет ни лошадей, ни повозок. Наверное, только королевская семья имеет право передвигаться по городу верхом или в каретах. Мы с отцом, я помню, проделывали путь к дворцу в карете. На улицах тогда было полно людей, съехавшихся со всех окрестностей — многим хотелось присутствовать на свадьбе принцессы Эвклиды — и мы продвигались ужасно медленно. Отец сердился, потел и ругал кучера, кучер оправдывался, Сильвия незаметно для отца корчила рожи из окна кареты, а я страдал от скуки и досадовал, что нам не положено идти пешком. А вот сейчас — совсем другое дело.