Я щипаю себя. Ничего не меняется.

— Орешек, ты и вправду каким-то чудом прошла Гиблый лес и нашла нас? — удивляюсь я и подхожу, чтобы погладить козу.

Коза не отвечает. Она занята тем, что жуёт шейную повязку дракона.

Чуть погодя разыгрывается настоящая трагедия.

— Как это — ты не подумал? — разгневанно кричит Дрейк, кружа взад и вперёд по поляне. Его хвост так и хлещет по стволам. — Ты же видел, как она его жуёт!

— Я не был уверен, что это не сон, — снова и снова поясняю я. — Не ожидал её тут увидеть.

— Что тебе мешало проверить раньше? — Дрейк останавливается, уставившись на меня глазами-льдинками. — Мы остались без последнего талисмана, а впереди скалы!

— Но ты раньше нёс меня и так...

— Не на такое расстояние!

— Но сейчас ты стал сильнее...

— С чего бы? Я вымотался!

— Нам всё равно осталось совсем немного! И потом, почему ты винишь именно меня? — возмущаюсь я. — Ты тоже мог почувствовать, что у тебя съели ошейник.

— Я знал, — вдруг говорит Дрейк. — Я знал, что на тебя ни капли нельзя полагаться. Что ты избалованный мальчишка, который ничего не воспринимает всерьёз. Я устал нести за тебя ответственность, и я устал от того, что мне не на кого опереться.

Я так и замираю от этих жестоких слов.

— Если разыщешь козу, можешь ехать на ней, — между тем продолжает дракон. — У меня нет больше сил тебя тащить.

И он поворачивается ко мне спиной и просто уходит, а я остаюсь, ошеломлённый. Вот, значит, что он думает обо мне на самом деле.

Я-то по наивности мечтал, что позже, когда всё закончится, я уговорю Дрейка отправиться со мной. Пусть он колдун или кто угодно, мне всё равно. И из него вышел бы отличный королевский советник, ведь он так внимателен к деталям и рассудителен. Пусть бы даже учился чему пожелает, советник-колдун — это ещё лучше.

И пока я мечтал об этом, он лишь хотел поскорее освободиться и отправиться туда, откуда пришёл, как и говорил его наставник. И вот каким меня считал. Врал ещё о дружбе.

«Он вернётся в Мёртвые земли, и ты больше никогда его не увидишь», — звучит эхом в голове.

Я стискиваю зубы покрепче. Что ж, все мы иногда ошибаемся в людях. А Дрейк даже и не человек. И пусть он считает, что я бесполезен, пёс с ним. Но именно я в силах разорвать договор с драконами, а значит, я это сделаю. Пусть и у меня будет какая-то миссия, а не только у него.

— Прости меня, — слышу я голос дракона. — Сам не знаю, с чего я так разошёлся. Да, это неприятность, но её можно пережить.

— Рад слышать, — отвечаю я. Он полагает, что достаточно сказать «прости», и всё сразу наладится, и я забуду о его жестоких словах.

— Я готов откусить себе язык за то, что наговорил, — не унимается он. — Я будто не понимал, что говорю. Я так не думаю!

— А мне кажется, ты как раз и сказал то, что думаешь, — я улыбаюсь через силу. — Ничего страшного, для меня всё равно не имеет значения, что именно ты говоришь и о чём думаешь. Вскоре каждый из нас пойдёт своим путём, и мы больше никогда не увидимся.

— Но как же... ты же говорил, что хочешь быть моим другом! — растерянно восклицает дракон.

— И как же ты себе представляешь дружбу короля и колдуна? — поднимаю я брови.

Он молчит. О какой дружбе он может вообще заикаться после того, как назвал меня бесполезным избалованным мальчишкой! После того, как сказал, что на меня нельзя положиться — разве это как раз и не значит, что он не считает меня другом?

— Полетели, — наконец говорит дракон, глядя в сторону.

Мне ничего не остаётся, как забраться ему на спину, и мы взлетаем.

Где-то позади остаётся коза Орешек, которую Дрейк в приступе ярости прогнал в лес. Я лишь надеюсь, что она избежит встречи с волками.

Мы летим в молчании. Я вижу на горизонте реку, прежде бы я поинтересовался её названием, но теперь даже разговаривать с Дрейком противно. Болит рука — я ни разу не менял повязку и так и не пил трав, собранных Кайей, но моего спутника это не заботит, а сам я не справлюсь.

Сам он тоже тяжело дышит, наверное, устал, но гордость не позволяет ему сделать остановку. Что ж, пусть страдает, заслужил.

Мы летим как-то неровно, рывками, то резко снижаясь, то выравнивая полёт. Земля всё ближе. Надеюсь, Дрейк не задумал помереть в небе от усталости и всё же устроит привал.

Но когда я приглядываюсь к тому, что под нами, увиденное меня не радует: повсюду лишь острые неровные скалы, нет даже небольшой площадки, на которую дракон смог бы приземлиться. Если мы попробуем сесть здесь, то покалечимся.

К счастью, впереди я вижу зелёную поляну с сочной травой. Осталось чуть-чуть, я уверен, Дрейк дотянет. Даже удивительно, как среди скал образовался этот травянистый островок — наверное, где-то рядом есть источник воды.

Как ни странно, дракон не садится на поляну. Он пролетает над ней, делает последний рывок и цепляется когтями за каменные выступы, поросшие мхом.

— Прыгай! — хрипит он мне. — Держись за камни!

— Вернись на поляну, — говорю я ему. — Я не...

— Это болото. Скорее! — командует он, и я так быстро, как могу, перебираюсь на обломок скалы.

Ноги не находят опоры, я скольжу, обдирая пальцы в кровь и ощущая острую боль в раненой руке.

Наконец я кое-как устраиваюсь и чувствую, что перестал съезжать. Оглядываюсь на дракона — тот цепляется когтями изо всех сил, но всё же сползает вниз по наклонной скале. Камень под ним крошится. Он делает последний, отчаянный взмах крыльями, а затем с плеском падает в трясину.

Распластанные крылья помогают дракону держаться на поверхности, но долго ли он так продержится? Я пытаюсь спуститься к нему.

— Стой, дурак, — рычит он. — Надеешься меня вытащить? Как?

Тут он прав, я ведь даже и не задумался о том, что буду делать. Не смогу же я протянуть руку и извлечь дракона на поверхность. Но есть ещё мысль.

— Я могу надеть на тебя амулет, — предлагаю я. — И может быть, тогда вытащу.

— А может быть, утопишь амулет. Или сам угодишь в топкое место, — дракону трудно говорить, трясина стискивает его. — Нет. Слушай. Попробуй двинуться на север. Я видел там дымок. Осторожно. Эти люди могут быть опасны. Иди по камням. Иди!

— Но я не могу бросить тебя, — в глазах всё расплывается от слёз. — Что, если я уйду, а ты...

— Оставайся. И смотри, как я медленно умираю, — дракон с трудом удерживает голову над обманчиво-зелёной травой. — Или иди. И может, приведёшь помощь.

Он прав, выбора нет. Я озираюсь, намечая путь, и принимаюсь осторожно ползти по острым камням.

Мне кажется, что прошло уже слишком много времени, а я не так далеко продвинулся, как хотелось бы. Оглядываясь, я вижу белое на зелёном — дракон ещё держится.

И пальцы, и локти, и колени изранены. Нелегко идти вперёд, цепляясь за твёрдые камни, покрытые скользким мхом. Иногда приходится прыгать, падать с размаху на осколки скал, оступаться, удерживаясь из последних сил. Но впереди слышится журчание воды, и оно дарит надежду. В болото впадает ручей, и его дно и берега должны быть уже достаточно прочными, чтобы я смог идти. Или бежать, если смогу.