Но в моем случае всё обстоит несколько иначе.

У меня наследие яо. Значит, кто-то из предков был красной птицей, полюбившей человека. А сейчас во мне проснулись гены, которые позволят разительно увеличить силу, превращаться в животное и пользоваться определенными способностями.

Теперь каждый раз, выходя на улицу, придется скрываться… под себя же. Зато хоть дома этого делать не придется. Здесь все свои. Привыкшие уже.

Стоило мне выйти из дворца, как меня встретила эпичная сцена. Десятки членов моей секты осаждали одного единственного У Лэя, чтобы проникнуть внутрь.

Цилинь молча и непреклонно стоял у ворот, расслабленно отбивая мечом нападки остальных великих мастеров. Его белоснежные одеяния развевались на ветру, как у истинного возвышенного бессмертного. Ни один удар не повредил его одежды, ни одна пылинка не загрязнила его чистоту. Мой верный защитник.

А ведь я помню мастера пика еще совсем ребенком… скорее, жеребенком. Как-то раз я, беззаботно прогуливаясь по местам побоищ У Цинхуя, встретила группку прячущихся детей… а точнее, маленьких священных животных. Стоило мне их найти, каак цилинь вышел вперед на своих хрупких ножках, что были тоньше моих запястий. Его глаза засветились решимостью защитить своих братьев и сестер любой ценой, в то время как на теле были следы от кандалов.

У Цинхуй убил всех работорговцев, освободил рабов и отпустил на волю животных. Но этих зверей с младенчества растили в неволе, и они совсем не знали, как жить в этом огромном и жестоком мире. Тогда-то я их и забрала к себе.

Из-за того, что в моем измерении слишком высокая концентрация темной энергии инь, священных животных сгубило бы долгое там пребывание. Это А-Лун может здесь находиться из-за своего сильнейшего светлого телосложения ян… Обычные живые существа этого бы не выдержали.

Поэтому я обустроила для них лес рядом со входом в секту.

Жаль только, что когда они выросли и решили уйти из безопасного места, то большинство так или иначе погибли.

Белый тигр уверовал в свое всемогущество и напал на известную секту, которая выращивала священных животных на убой. Их души я подобрала после того, как У Лэй полез спасать этого идиота. Какими бы они не были сильными, два культиватора на Стадии Зарождения Души не смогли бы вдвоем уничтожить целую секту и остаться в живых.

После этого они стали моими трупными марионетками… а в лесу возле секты с каждым годом стало появляться все больше живых жителей.

Но любование У Лэем пришлось скоропостижно прекратить. Мое присутствие наконец-то обнаружила толпа нарушителей спокойствия. Они набросились на меня с таким энтузиазмом, будто им вкололи куриную кровь.

— Мастер секты Ли! Вы в порядке⁈ У меня есть небесное сокровище для очищения любого яда! — Подлетел ко мне праведный культиватор.

— Мастер секты Ли! Положите на кожу этого гу, и он высосет из вас весь яд! — Демонический культиватор протянул мне черную и зубастую пиявку.

— Мастер секты Ли, я добыл Лягушку Истинного Исцеления! Скорее съешьте ее и все пройдет! — Яо питона попытался запихнуть мне в рот подозрительную скользкую жабу, которая все еще продолжала дрыгать лапками.

— Мастер секты Ли, мы подготовили для вас гробницу, поминальную табличку и удобный гроб. Очень мягкий и комфортный внутри. Но мы бы хотели уточнить некоторые детали. Вы бы хотели внутри красную отделку или белую? — Спросили некроманты.

Все резко на них повернулись, смотря очень недобро.

— Какой еще гроб⁈ Сейчас мастер секты Ли съест лягушку и проживет еще десять тысяч лет!

О Небеса, моя голова.

— Тихо. — Подняла вверх руку, останавливая ненужный спор.

«Я жива. Здорова. И не отравлена ядом. Просто пробудилась как яо.» — Отправила всем мысленное сообщение.

— Учитель… Выпейте моей крови и не умирайте. — Лунсян осторожно потянул меня за край рукава, привлекая к себе внимание… и поднес к моему рту запястье, истекающее кровью. В его больших змеиных глазах горела решимость и ни капли страха.

Моя ж ты бедная булочка с корицей.

Я еле сдержалась, чтобы не посрамить свою гордость. Чуть не прослезилась от того, как сильно это меня тронуло… и ужаснуло.

— А-Лун. Ну что же ты делаешь. — Схватила его за руку, осматривая… уже целое запястье без единой раны. Заботливо вытерла платком кровь. — Иди ко мне. — Крепко обняла ученика, который тут же превратился из решительного маленького мужчины в смущенного мальчика.

— Ты, наверное, сильно перенервничал. Всё хорошо. Я не отравлена. Просто пробудилась как яо красной птицы. — Успокаивающе погладила его по голове. — Спасибо тебе за твою заботу. Я искренне ценю это… Честно говоря, я тебя понимаю. Пострадай ты, и я первая была бы готова отдать тебе свою кровь, лишь бы ты остался жив. Поэтому не буду запрещать.

— Только, пожалуйста, впредь сначала ищи другие варианты. Нельзя так просто вредить себе, А-Лун. В царстве бессмертных полно небесных сокровищ, исцеляющих лягушек и гу.

— И зачем ты так сильно порезал запястье? Достаточно было просто уколоть иголкой палец и сцедить каплю.

— Главное, когда будешь снаружи, никогда не показывай свою особенную способность незнакомцам. Никогда. Делай это только для близких людей, которым ты можешь доверять. Понял?

— Понял. Я всё понял. — Ребенок кивнул куда-то в область моей шеи.

— … — Великие мастера постояли, переварили информацию… и спрятали те самые небесные сокровища, лягушек и гу.

— Вот видите. Я же говорил, что он истинный праведный культиватор. Какое самоотверженное самопожертвование! Какая решимость отдать всего себя ради благой цели! Какая доблесть! Мужество! Геройство!

— Разуй глаза. Тут стоит лишь прирожденный демонический заклинатель. Какая фанатичная одержимость! Какое помешательство! Какая решимость защитить своё, даже если для этого придётся умереть! Никто не может отнять у демонического культиватора то, что принадлежит ему! Никто! Даже сама Смерть!

— Да вы видели его змеиные глаза и жабры⁈ Идиоты, это же яо! Нормально руководствоваться инстинктами. Я уверен, что если бы у него была целебная не кровь, а слюна, он бы мастера секты Ли просто всего вылизал!

На этих словах А-Лун весь напрягся, становясь краснее моего одеяния.

Что-что сделал⁈ Эти придурки!

— Вы! — Грозно воззрилась на толпу уважаемых учителей и выпустила из объятий своего бедного ученика.

Показательно и с вызовом достала из рукава ханьфу черный свиток и своё духовное оружие — кисть для киновари. Одно из её достоинств в том, что её не нужно макать в эту самую киноварь.

— О нет! — Великие мудрецы мгновенно испарились, прячась кто куда, но меня это не остановило.

Театрально развернула пергамент.

— Ли Ши, — громко провозгласила имя человека, который сегодня в зале для аудиенций отнесся ко мне с пренебрежением, и записала его имя в черный свиток.

Где-то вдали послышался полный отчаяния стон: — НЕЕЕЕЕТ!!! ПРОСТИТЕ!

— Ван Лао, — вписала имя яо-пантеры, который только что сказал такую пошлость про ребенка. — Впредь думайте, о чем говорите. Будет вам уроком.

— АААААА!!! Я БЫЛ НЕ ПРАВ!

Быть записанным в черный свиток означало, что после следующей смерти им не поздоровится. Никаких больше тридцати сантиметров! Пусть не рассчитывают даже на двадцать! Десять! Максимум! Максимум, я сказала!

Я не злопамятная, нет. Просто память у меня хорошая.

Белоснежные снежинки тихо падали на алые цветы сливы Мэньхуа. Под ногами хрустел снег, а вдалеке слышались стенающие крики несчастных, посмевших испортить мне настроение.

У дворца Чэнь Чина осталось лишь трое человек… Но человек ли? У Лэй — священное животное, я — яо, а мой ученик… кто?

— У Лэй, проверь, пожалуйста, А-Луна. Он может оказаться священным животным, — сказала я, выставив перед собой ребенка, который внезапно напрягся.

— А может, не надо? — шагнул назад, упираясь в мою грудь.