— Пять шагов вперёд, два влево, три назад, четыре вправо. Прыжок вперёд и мы на месте, — покорно повторяю я громко, чтобы и оборотень услышал. — Алекс, запомни, это для перехода. Ни на шаг не отставай, не сворачивай с пути.

Мужчина кивает, его лицо напряжено, а глаза горят нетерпеливым блеском. Ещё недавние игривость и веселье пропали, будто их и не было.

— Что будет, если сойти с пути? — переспрашивает он.

— Затеряешься между пространствами и мирами, — мрачно отвечает мистофель, а я передаю слова питомца. — Ничего хорошего.

— Понял, буду следовать четко за тобой.

— Здесь, — останавливается кот на краю небольшой поляны с выжженной травой. — Не сбивайтесь с тропы.

— И где здесь тропа? — скептически спрашивает Алекс, когда я повторяю за мистофелем.

Кот, яростно сверкая глазами, вздыбливает шерсть и с шипением отвечает:

— Если этот оборотень подвергает сомнению мои слова, пусть уходит. Я его не поведу!

Присаживаюсь на корточки, обнимая кота за шею, и шепчу ему на ухо:

— Лапушка, он просто волнуется. Алекс совершенно не сомневается в тебе и твоём таланте, мы готовы следовать за тобой.

— Ладно, — вырывается кот из моей хватки и поднимает лапу, готовясь сделать первый шаг на поляну. — Не оглядывайтесь, скверна может затянуть.

Шагаю вслед за мистофелем, не выпуская его из вида, раз за разом прокручивая в голове все наставления и предостережения компаньона. Мир вокруг резко меняется. В ошеломлении оглядываюсь, понимая, что стою на узкой земляной тропе посреди необъятного мрачного болота, испещрённого множеством таких же троп, расходящихся в разные стороны. Ещё секунду назад ясное небо, теперь уныло-серое, покрытое тяжёлыми свинцовыми тучами. Неужели хранилище где-то здесь?

Тут и там виднеются островки пожухлой травы, искореженные, кривые деревья с голыми иссохшимися ветвями, опутанные трясиной. Ни одного звука, будто бы мы одни здесь. Становится жутко от мысли, что можно остаться в этом страшном месте навсегда, сбившись с пути. Каждый шаг даётся с трудом, ноги тяжёлые, словно налитые железом. Пять шагов до поворота, а на моём лбу выступает пот от прикладываемых усилий, голова кружится от мерзкого гнилостного запаха, витающего вокруг.

— Налево, — раздаётся строгий голос мистофеля, поворачиваю, хочу оглянуться и проверить, следует ли за мной Алекс, но кот словно читает мои мысли, потому что тут же жёстко пресекает мой порыв: — Не оборачивайся, это опасно.

Сглатываю нервный комок и провожу языком по пересохшим губам. Как же душно и влажно. Здесь невыносимо сложно находиться, надеюсь, что мы и правда сможем попасть к хранилищу, все усилия не будут напрасными.

— Три назад, спиной, — приказывает Лапушка, а я подчиняюсь. — Теперь четыре направо и мы у цели.

О чём он говорит? Где наша цель? Вокруг бескрайняя топь, уходящая, кажется до горизонта. Неужели ведьмы осмелились построить своё хранилище где-то здесь? В этом опасном месте с тошнотворным запахом разложения?

С неимоверным трудом делаю второй шаг вправо. Чувствую головокружение, захватывающее меня. Мне кажется, что моих сил не хватит на то, чтобы дойти до конца, хоть и осталось так мало, всего каких-то два шага и прыжок, но перед глазами мир расплывается и мелькают чёрные мушки, а ноги ослабли и дрожат.

— Иди ко мне, дитя. Я помогу тебе добраться, — слышу грудной женский голос, такой мягкий и манящий.

Вдруг зажигается яркий огонёк среди болота. Он завораживает, мне так хочется подойти к нему, согреться. Ведь мы идём уже так долго, я совсем продрогла и выбилась из сил.

— Дитя моё… — голос такой убаюкивающий и нежный, будто ангел спустился с небес, чтобы помочь мне. — Я покажу тебе другой путь, но сначала обогрею и накормлю, ведь чувствую, как сильно ты проголодалась.

Чувствую сосущий голод под ложечкой, даже слышу урчание пустого желудка. Аппетитные ароматы еды доносятся до моего обоняния. Кажется, там картофель с укропчиком и курочка, запечённая в духовке. Тяну носом и проглатываю скопившуюся слюну. Я же не успела даже доесть свой завтрак, зачем вообще я ввязалась в эту авантюру? Зачем мне мои ведьминские силы? Сидела бы в сухом и тёплом особняке, под боком Брендона и горя бы не знала. Нет. Это никуда не годится, стоит послушать этот голос и поесть, прежде чем идти в хранилище.

— Иди же ко мне, дитя. У меня так тепло и уютно, — снова воркует голос, и я поднимаю ногу, чтобы сделать шаг ему навстречу.

— Ведьма, нет! — громовой голос мистофеля врывается в моё сознание и острая боль расползается по ноге.

Опускаю голову и вижу кота, вцепившегося когтями в мою лодыжку. Мотаю головой, пытаясь осознать, что произошло.

— Просто закрой уши и сделай два шага, — рычит кот на меня.

Машинально отмечаю, что больше не слышу голоса, не чувствуя ни голода, ни аромата еды, лишь снова запах гниения и тяжёлый спёртый воздух окружает меня. Зажмуриваюсь и делаю два шага вперёд, которые даются мне с удивительной простотой. Прыжок, несколько секунд лечу в пропасть, а потом в лёгкие врывается аромат луговых трав и цветов, различаю щебет птиц и шелест листьев на деревьях. Ощущаю под ногами твёрдую землю, распахиваю глаза и потрясённо спрашиваю у мистофеля, который осуждающе смотрит на меня:

— Что это было?

— Скверна. Она принимает разные обличья, лишь бы заманить к себе и полакомиться жизненной энергией и силами. Она может испить досуха, а затем выбросит тело в болото, на радость падальщиков. Ты почти поддалась. Стоит серьёзно поработать над твоей защитой.

— Первый раз встречаю такой переход, — раздаётся позади удивлённый, запыхавшийся голос Алекса. — Мы на месте?

Оглядываюсь. Болото исчезло, мы вновь на поляне, только теперь она выглядит куда более привлекательно: заросшая густой травой и цветами, вокруг которых кружат крупные яркие бабочки. Поляна идеально круглая, вокруг неё в каком-то строгом порядке растут деревья с раскидистыми пушистыми ветками.

— На месте, — с недовольством в голосе отвечает мистофель. — Хранилище в центре.

Иду сквозь траву, щекочущую мои ноги, глубоко вдыхая воздух, который после мерзкого аромата болота кажется мне волшебно чистым и свежим, я словно пью его и не могу напиться.

Посреди поляны, в самом центре, как и сказал кот, находится невысокий золотистый столбик, увитый белыми цветами, среди них выделяется два ярко-малиновых, отличающихся формой и бОльшим размером.

— Что я должна сделать? — растерянно спрашиваю у своего проводника.

— Попробуй приложить ладони к цветам и попросить, — неуверенно предлагает мистофель.

Ему явно тоже неизвестно, как именно попасть в хранилище. Я закрываю глаза и прислушиваюсь к внутренним ощущениям, надеясь, что генетическая память сработает, если я погружусь в себя. Прикладываю руки к цветам, прислушиваюсь и улавливаю еле различимый шепот, витающий над поляной, он состоит из множества голосов, переплетающихся между собою так, что не могу разобрать ни слова.

— Заблудшая душа вернулась домой, чтобы возродить род великих ведьм, когда-то живших на этих землях, — вырываются из глубины моей души слова, против моей воли.

Шёпот становится громче, он окружает меня, словно все говорящие выстроились в кольцо и приближаются. Фейерверк ярких искр проносится перед моими закрытыми глазами, слышу какие-то хлопки и возгласы ликования, разрывающие мою голову. В какофонии звуков различаю лишь один, знакомый мне голос:

— Поздравляю, Арина, ты нашла путь к хранилищу и оно будет открыто для тебя, — ласково говорит Рхона. — Авалина не спокойна, помоги ей и остерегайся инквизиторов, что всё еще бродят по миру в поисках ведьм.

С последней фразой голос ведьмы постепенно всё сильнее удаляется, рассеиваясь в пространстве, как и затихают другие звуки, что окружали меня. Открываю глаза и вижу на месте, где только что стоял столбик, небольшое здание из белоснежного кирпича, искрящегося в ярком солнечном свете. Выдыхаю и счастливо улыбаюсь. У меня получилось. И я знаю, как помочь душе Авалины: я должна освободить её мужа, чтобы они могли воссоединиться хотя бы в вечности, раз уж им не удалось прожить долгую и счастливую жизнь в этом мире.