Неожиданно в тумане возникли три серые тени. С каждым шагом они наливались густотой и в какой-то момент прорвали туман, превратившись в три высокие сосны, чьи макушки терялись за той же туманной завесой.

Привычный к тому, что на этом поле нет ничего, кроме травы, я опешил и замер. Не решаясь подойти ближе к рыжим стволам, появившихся из ниоткуда. Но минуты капали, и ничего не происходило. Сосны стояли скалами, и туманное море молча разбивалось о них, то густея между стволами, то освобождая маленький пятачок между ними.

Решив, что ничего дурного не будет, я подошёл ближе и окунулся в терпкий запах смолы и хвои. Ствол ближайшей сосны оказался тёплый, будто нагретый весенним солнцем, и шершавый на ощупь.

— Это всего лишь якорь.

Я обернулся на голос. На другой стороне полянки между деревьями стояла Хозяйка, ничуть не изменившаяся с первой нашей встречи.

— Госпожа, — поклонившись, я спросил: — Какой якорь?

— Мой, — она улыбнулась. — Иногда я сижу здесь, отдыхая от дел. Но если уж ты нашёл это место, составь мне компанию.

Туман рядом с Хозяйкой сгустился, превращаясь в низкую лавочку, притулившуюся возле одной из сосен. Хозяйка опустилась на неё, как обычная усталая женщина после дня полного тяжёлого труда, улучившая минутку тишины. Я не стал отказываться от предложения и сел рядом.

— Ты беспокоился обо мне, — с удивлением посмотрела на меня Хозяйка. — Как поразительно!

— Вы остались там с…

— Исидой, чаще всего её зовут так. Не стоит переживать — она не способна причинить мне вред.

— Кто она? Богиня?

Хозяйка покачала головой.

— Я могу сказать, что она женщина, получившая статус богини. Или маг, изменивший себя до предела и перешедший в эфирную форму. Или падший ангел, цепляющийся за соломинку угасающих культов. Или демон, пытающийся вырваться из темноты в реальный мир. Каждый из этих ответов будет ложью на свой лад и ничего для тебя не изменит. При встрече с ними ты должен помнить главное — никто из них не в силах лишить тебя жизни. Они могут причинить боль, заставить бояться, обмануть, но не убить. Людей убивают только люди, и никак иначе.

— С ними? Их много, верно? Исида, Гермес Трисмегист. И, вероятно, кто-то ещё?

Хозяйка кивнула.

— А вы, — я решился задать главный вопрос, — вы тоже одна из них?

— Я — другое.

Она будто сделалась выше, глядя на меня сверху вниз.

— Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, ниспровергающая дворцы и воздвигающая могилы. Безвременная, неизбежная, грядущая и беспощадная. Нежданная, грозная, неминуемая и неотвратимая. Благодатная и спасительная. Избавляющая от страданий и дарующая покой.

Туман вокруг сделался ледяным и стал похожим на снежную метель.

— Та, что приходит ко всем, не различая нищего и царя, святого и грешника. Неподкупная и нелицеприятная. Неизбежная и милосердная, всегда приходящая в свой срок.

Холод коснулся меня, заползая в самое сердце.

— Я — Великая Уравнительница.

Разом наваждение пропало. Хозяйка сидела рядом и устало смотрела куда-то в непроглядный туман.

— Это тяжёлая работа, человечек. Века и века я провожу души через туман, не давая заблудиться. Миллионы и миллионы уходят туда, откуда нет возврата. И лишь с единицами есть о чём перемолвиться словом, чьи истории я хотела бы выслушать.

Неожиданно повернулась и посмотрела на меня с усмешкой.

— Однажды, когда я поведу тебя через туман, ты расскажешь мне всё с самого начала. В твоей истории много интересных поворотов. Ведь так, бродяга?

Я кивнул, и Хозяйка отвернулась, снова уставившись в туман.

— По уговору я должна отвести на ту сторону всех мёртвых в свой срок. Мне обещана немалая награда за этот труд. И поверь, я делаю её на совесть, без отдыха и выходных.

Она несколько секунд помолчала, сжав губы, а затем в её голосе появилась злость.

— Павшие нарушают порядок. Глупые бывшие божки, они крадут души и обворовывают мёртвых, надеясь вернуть себе власть. Спорят с Его волей, не желая принимать поражение.

— Можно вопрос? — я вклинился в паузу. — Что значит — крадут души и воруют у мёртвых?

— Павшие часть своей силы раздали людям в виде Таланта. Если он достаточно силён, эти божки могут напрямую достучаться до носителя. Соблазняя силой, богатством и вечной жизнью, Павшие делают такого человека проводником своей воли. Помнишь, ты привёл ко мне такого, Елагина? Или твоя испанка…

— Да, конечно.

— Такие души ускользают от меня и попадают прямиком к Павшим. Вот только никакого посмертия и перерождения для них не будет. Божки пожирают души, питая себя и набираясь силы. Такая же участь постигла ту душу, что ты вёл ко мне, а перехватила Исида.

Меня передёрнуло от воспоминания. Да уж, незавидная участь.

— Я сегодня уже говорила: Павшие не могут убивать живых. Раньше они использовали для этого жрецов, а сейчас носителей Талантов. Когда такой человек убивает кого-либо с помощью своей магии, Павшие воруют у мертвеца часть силы, продлевая жизнь исполнителю и самим себе. Именно поэтому все Таланты должны умереть, а Павшие изгнаны во тьму внешнюю.

— А когда я…

— Когда ты убиваешь? — Хозяйка усмехнулась. — Нет, бродяга, ты ничего не воруешь. Мне не нужно грабить покойников, а твой Талант вовсе не часть моей силы.

— Что же он тогда?

— Попробуй догадаться сам. Это твоё домашнее задание. А сейчас тебе пора возвращаться, это место не предназначено для живых. Но я разрешаю приходить сюда иногда и задавать вопросы.

Я моргнул от неожиданно налетевшего тумана и очнулся в дормезе. Напротив спала Таня, тихо сопя и ничего не подозревая о Павших, Хозяйке и моих догадках об Анубисе.

Дорожная скука подступила ко мне, села рядом и принялась тяжело вздыхать, пялиться в окно и ныть, что ей нечем заняться. К счастью, я вовремя вспомнил о книгах, найденных Шешковским в Либерее. Вытащил свёрток из саквояжа, развернул и стал разбираться, что же такое попало мне в руки.

Первый том оказался евхологионом — сборником молитв на все случаи жизни. Утренние, вечерние, благодарственные, о выздоровлении и прочие. При этом написан он был века три назад, да ещё и на греческом. Подождать пару веков — и он станет настоящей библиографической ценностью. А сейчас поставлю его на полку в библиотеке, и пусть стоит.

На греческом была и вторая книга. Но не художественная или духовная, а бухгалтерская. Неизвестный автор не пользовался двойной записью, а просто записывал, сколько средств потрачено, сколько получено, и раз на десяток страниц подводил промежуточные итоги. При этом частенько ошибался в расчётах, а иногда жульничал, исправляя цифры и подгоняя суммы. Я чуть не вывернул челюсть от зевоты, продираясь через строчки с записями: сколько оливкового масла куплено, сколько ткани, сколько заплачено работникам на виноградниках. Кажется, владелец книги был управляющим поместья и неплохо обворовывал хозяев. Уж не знаю, зачем эту книгу привезли из Византии, но никакой пользы я в ней не увидел. И решил подарить её Лаврентию Палычу, вдруг ему будет интересна история бухучёта.

А вот третья книга неожиданно меня увлекла. Написана она была на латыни и представляла собой дневник «фокусника». Выдающийся деланный маг путешествовал по Европе и развлекал богатую публику хитро придуманными «чудесами». Зрители частенько были дворянами, и безымянному автору приходилось серьёзно напрягаться, чтобы показать нечто, что не повторишь с помощью Таланта. Судя по записям, некоторые «фокусы» он готовил неделями, придумывая мудрёные связки Знаков, выписывая их на игральных картах и другом реквизите.

Разбирая иносказательные описания Знаков и Печатей, я угадал некоторые интересные конструкции. Скажем, колода карт, которая показывала загаданную зрителем карту. Никакой ментальной магии, исключительно расчёт и немного обмана. При этом колода сама себя тасовала, шлёпала картами по столу и выделывала забавные кульбиты. Если будет свободное время, надо и мне наколдовать подобную штуку. Или подкинуть в качестве задачки для тренировки своим ученикам — пусть развлекаются с пользой.