— Как им помочь?

— Никак, — даже не останавливается отец, спешно продолжая уводить нас подальше от этих мест.

— Что с ними стало?

— Отказались покинуть свои дома и спрятаться в пещерах. В итоге туман и его обитатели высосали из них все жизненные силы.

— Кто-то все-таки выжил? — озвучивает мои мысли Егор.

— Да, конечно. Скоро сами все увидите, — обнадеживает отец и резко замолкает, осматриваясь по сторонам. — Они уже здесь, — шепчут его губы, а в руках образуется нечто вроде огненного шара, сплетенного из магической энергии.

Я читала про такие в маминых книгах. Стихийники с давних времен сражались с их помощью на поле битв, вот только меня научить этому мастерству было некому.

— Поможешь отбиться? — улыбается мне отец, словно все это, не более, чем приятное приключение. Или просто чувствует, как в моей груди разрастается напряжение, и я начинаю пугаться каждого шороха.

— Помогу, чем смогу.

Где-то совсем рядом слышится треск веток, и я занимаю боевую стойку, даже не представляя, что лучше использовать: силу огня, воды, или ветра? Знать бы еще, с кем предстоит сражаться.

— Если умеешь, используй молнии, — подсказывает отец, — они их точно заставят понервничать.

— Я могу обернуться волком, — предлагает Егор. Он у меня такой, не привык стоять в стороне, когда вот-вот начнется сражение.

— Не в этот раз, сынок. Твои зубы и когти тебе еще пригодятся, чтобы защитить мою девочку, только не в этой битве. Сегодня мы справимся сами.

Внезапно из тумана, словно все это время сидели в засаде, вырывается группа чудовищ. О таких существах не пишут в учебниках биологии. Это что-то неземное, выходящее за грани нашего понимания, как порождение самой тьмы. Полупрозрачные сгустки под два метра, которые в один момент меняют форму, превращаясь в нечто с горящими глазами и зубами, острыми как иглы.

Я запускаю в них молнии, но успеваю поджарить лишь одного, остальные ловко увиливают. А вот отцовский магический шар будто бы дезориентирует их в пространстве. Он так силен и опытен в сражении, что меня переполняет гордость за родителя. Еще недавно я была уверена, что подобные трюки возможны лишь с помощью компьютерной графики, но никак не в исполнении живого человека.

Твари из тумана тоже на удивление сильные и разумные. Пользуясь заминкой, они бросаются на меня, оказавшись слишком близко. Еще немного и острые зубы распороли бы мне руку, но отец перехватывает их атаку. Он произносит заклинание, и на свободу из тумана вырывается вихрь. Он набирает силу, сметая все на своем пути, и с грохотом обрушивается на чудовищ, заставляя отступить назад.

Когда же из отцовских ладоней вырываются струи света, разрезающие пространство и образующие защитный круг вокруг нас, Егор и вовсе застывает в восхищении. В его лучах поверженные исчадья ада растворяются в воздухе, будто их никогда и не было, и все вокруг кажется чище и светлее, словно сюда наконец пробился солнечный свет.

Битва окончена, и я с облегчением выдыхаю, прижимаясь к груди Егора. Даже спрашивать не хочу, сколько еще этих тварей здесь водится. Вернув на спины рюкзаки, мы продолжаем путь.

— Что это было в самом конце?

— Единая магия стихий, объединенная в мощный поток. Если хочешь, могу и тебя научить.

— Было бы здорово.

Отец смотрит на меня с нежностью, словно я в его глазах все еще та самая кроха, которую он однажды оставил. А у меня из головы не выходит один вопрос?

— Я все не пойму, почему ты попросил меня снять защиту? Жемчужина, которая усиливала мои способности, давала похожий эффект, под ее куполом мы были в безопасности.

— Жемчужина⁈ — округляются от удивления его глаза. — Никому о ней не говори и не в коем случае не показывай.

— А что в ней такого?

— Не здесь, — обрезает меня отец, и подводит к водопаду. — А вот и наше убежище.

Там, на другом берегу реки, он шумел бы так, что у меня уже заложило бы уши. Там, но не здесь. И вода, и время, и звуки — все будто бы преломляется в тумане, искажая естественный ход течения.

Одним легким движением руки отец раздвигает потоки воды в стороны и приглашает нас пройти внутрь. Не знаю, что я ожидаю увидеть за водопадом, но это настоящий тайный ход, выбитый в камне. От тумана нас скрывает не только вода, но и плотная магическая завеса подобно той, которая установлена у мамы по периметру. Она более чем надежно защищает вход от нежеланных гостей. И я ловлю себя на том, что мне очень интересно, что же ждет нас внутри?

Входная арка, вырезанная в стене пещеры, обрамлена фиолетовыми светильниками из минералов, которые источают мягкий свет. Как только мы с отцом и Егором входим в подземный город, наши глаза постепенно привыкают к полумраку, а носы наполняются ароматом влажной земли и свежих трав. Это чудо вызывает у меня все новые вопросы.

Город в пещерах, образованный из сотен округлых сводов, тысячей огней и людских голосов, кажется живым, словно сами его стены дышат, и в них бурлит энергия. Деревья, кустарники и цветы здесь не знают о солнечном цвете, но продолжают расти, цвести и даже плодоносить.

— Но как такое возможно? — с восторгом осматриваюсь по сторонам. — Тоже магия?

— Без нее никому из нас было бы не выжить. Это все Никифор, он здесь заменил солнце, — усмехается отец, — я вас еще познакомлю.

Местные жители встречают нас с интересом, но и мы разглядываем их также. На них одинаковая простая одежда из светлой грубой ткани с какими-то яркими нашивками, видимо, чтобы лучше различать друг друга в этих потемках. Мы застаем их за работой, здесь ее хоть отбавляй, но стоит им увидеть моего отца, их лица озаряются радостью и надеждой.

Глядя на них, я поражаюсь тем, насколько разнообразна жизнь под землей — дети играют в переулках, взрослые занимаются ремеслом, кто-то собирает урожай из грибов и корней, другие готовят и поют веселые песни, еще и подмигивают друг другу.

Мое сердце наполняется теплом. Я не ожидала, что под землей, окутанной магическим туманом, уцелело такое количество людей, и несмотря на страшную угрозу они продолжающих свои жизни. Каждый из них стал частью этой маленькой общины, и вопреки страху и темноте, сохранил человечность и веру в крепкую дружбу.

По освещенным улочками и навесным переходам, где-то внизу под которыми шумели подземные воды, мы продвигались к центральной площади, где отец по обыкновению встречался с местными жителями. Стоит им его заметить, и нас окружает целая толпа.

— Ярослав вернулся! Все сюда! Как дела на поверхности?

— Без изменений, — отзывается отец, и ставит на стол свой увесистый рюкзак.

— А это кто с тобой? Откуда? Как сумели выжить?

— Мы из «Пропади пропадом», — отзывается Егор, и вопросов становится еще больше.

Среди всей этой толпы тут же находятся родственники его матери, и вот уже на груди моего любимого рыдает от счастья какая-то женщина.

— Надо же! Кто бы мог подумать, что вот так свидимся? Рассказывай, как вы там, как родители? Мы здесь уже много лет без новостей, нам все интересно.

В это же время отец выкладывает на стол, собранные им с поверхности вещи. В моем мире, мы вряд ли назвали бы их ценными, но здесь, после всего пережитого, каждый из этих предметов на вес золота. Старинные книги, стеклянные бутылки с лечебными настойками, ремесленные инструменты, детские игрушки, изящные украшения, созданные руками старинных мастеров — все это напоминает об истории и культуре этого народа, и поддерживает в этих людях жизнь.

Я замечаю, как все новые жители подземелья устремляются к моему отцу. Их лица светятся от радости и восхищения, каждого из них папа знает по имени. Они заменили ему потерянную семью, он же стал для них символом надежды и защиты, последним стражем, который вернулся с дарами из разрушенного мира.

Поднимая каждый из этих предметов в воздух на всеобщее обозрение, отец рассказывает детям о том, как они были использованы и почему так важна каждая из деталей. Люди восторженно слушают его, будто это священный ритуал, связывающий их с давно ушедшими временами.