Весь день мы с мамой изучаем старинные книги, которые она снова и снова тащит с чердака. Это о своей зеленой магии она знает все от начала и до конца, что и сама могла бы не один талмуд написать. А вот о том, как работает магия стихийников, ей мало что известно. Оказывается, их с детства обучают в особых закрытых школах, а все, что можно почерпнуть в общедоступных источниках — лишь самые основы.

— Похоже, за эти годы у тебя на чердаке скопилась приличная библиотека, — не перестаю удивляться я, пролистывая очередной том в поисках кусочков нужной информации, из которых пока никак не удается сложить единый пазл. — Как ты их здесь достаешь? Что-то я не видела поблизости ни одного книжного магазина.

— Все проще, чем кажется. Эти книги не мои. Достаточно оформить магический запрос по особой форме, вот они и приходят, — снова улыбается мама, и я, не отказывая себе в удовольствии, любуюсь тем, какая она у нас с Улей красавица. Все эти годы на болотах ничуть ее не испортили, лишь небольшие лучики морщинок пролегли вокруг голубых глаз.

— Как приходят? Откуда?

— Прямиком из главной библиотеки, которой могут пользоваться все ведьмы.

— По телепорту? — выдаю я, насмотревшись фантастики, на что мама заливается звонким смехом.

— Было бы неплохо, но до такого наша магия еще не дошла. А вот летучая доставка работает исправно.

— Неужели, квадрокоптеры? — все шире от удивления раскрываются мои глаза.

— Прости, дочь, но видимо я что-то пропустила в вашем мире, и совсем не понимаю, о чем ты сейчас говоришь. Слово-то какое придумали! Квадрокоптер. Хоть на заклинание пускай. А у нас все по старинке: гуси, да лебеди. В один небесный портал нырнул, из другого вынырнул, вот и вся доставка. И еще, пока не забыла: обращаться с библиотечными книгами следует крайне бережно, чтобы вернуть в первозданном виде. А то в прошлый раз, когда Вольт исслюнявил пособие по практическому грибоварению, мне такой прожорливый штраф прилетел, до сих пор от этого наглого пернатого не избавлюсь, так и поселился, гад, на чердаке.

За изучением книг незаметно пролетает день, а затем и вечер. Только мысли мои больше заняты не всей этой неизведанной магией стихийников, в которой мы пытаемся разобраться до самой ночи, а Егором, ведь о нем узнать толком пока ничего не удалось.

— Лера, девочка моя, ты меня вообще слышишь?

— А… Что? — перевожу растерянный взгляд на маму, подавляя желание зевнуть, и та наконец закрывает очередную книгу.

— Ладно, завтра продолжим, — сжаливается надо мной она, и берет в руки гребень. — Давай что ли косу расплетать, мыться, да спать. На сегодня и так хорошо поработали, завтра продолжим. Еще и гостей на рассвете встречать.

Как когда-то в детстве мама принимается ухаживать за моими волосами, заботливо распускает светлые пряди и медленно, с чувством проходится по ним гребешком. Мы не говорим об этом, но в душе обе счастливы после стольких лет разлуки наконец обрести друг друга.

— Мам, а почему ты велела прийти оборотню одному? Чем тебе тот второй волк не угодил?

— А ты не заметила? Он не мог при нем говорить, будто парня что-то сдерживало, все оглядывался в сторону волчонка.

— И все-таки зря мы не разузнали у него про Егора уже сегодня. Вдруг он в беде? Сердце у меня не на месте. Даже не знаю, усну ли теперь до утра, — признаюсь я, тяжело вздыхая, и мама обнимает меня со спины за плечи.

— А ты когда этого красавчика-оборотня реанимировала, в сердце ничего странного не почувствовала?

— Ой, мам, перестань, — смущаюсь я. — До сих пор стыдно. Я ведь за Егором сюда пришла, и никакие там оборотни меня не интересуют.

— Лерочка моя, Лера, — сквозит добрая улыбка в мамином голосе. — Ты разве еще не поняла, ведь это и был твой Егор. Другой местный в здравом уме в мой Сектор Сглаза и близко не сунется. А этот поджидал, тебя искал, не иначе. А каким взглядом провожал! Любо-дорого смотреть.

Оборачиваюсь в сторону мамы, и понимаю — не шутит.

— Но как такое возможно? Он же оборотень!

— А ты угодила прямиком в тело утопленницы. И что? Разве для любви это имеет значение?

— Нет, конечно. Я и такого его приму, в любом теле. Но я ведь даже не почувствовала…

— Или побоялась себе признаться в том, что готова увлечься другим? Ведь ты не знала, что это и есть Егор.

Я уже ничего не знаю, только сердце колотится, как обезумевшее, будто рвется наружу.

— Мне нужно пройтись, — выскакиваю я за дверь, и бегу уже знакомой тропинкой по защищенной территории к берегу реки. Опустившись на траву, я запрокидываю голову к небу, усеянному яркими звездами, и не могу надышаться, ошарашенная последней новостью.

Егор. Ну, конечно, это был он! Мама, и та все поняла, впервые его перед собой увидев. А я, мало того, что не узнала любимого, так еще и едва не прикончила. Хорошо, ума хватило вернуться и откачать его после удара молнией.

Знакомый вой на окраине леса пробирает до мурашек. Снова он, тот самый волк, который зовет свою истинную. В сердце что-то отзывается, и медальон начинает жечь кожу, как сегодня рядом с оборотнем… С моим Егором. А что, если это он и есть?

Кончики пальцев тянутся к губам, которыми еще сегодня я его касалась. По щекам катятся глупые слезы.

— Спасибо! — шепчу, посылая куда-то в космос. — Оборотень, нечисть, ну и что? Таким меня не испугать. Я вот молниями стреляю, и близко не понимая, как этим безобразием управлять. Главное, он жив и здоров, мы нашли друг друга, а со всем остальным как-нибудь разберемся.

Будто ощутив мое присутствие, жутковатый туман на другом берегу реки снова клубится, в какой-то момент обретая человеческие очертания. Туманное нечто беззвучно открывает рот и тянет ко мне с другого берега свои руки-щупальца. На плечи со спины опускаются теплые ладони, и я вздрагиваю.

— Не бойся, — отзывается мама. — Знаю, что ты хотела побыть одна, но уже поздно, и я волновалась.

— Все в порядке, — возвращаю теплую улыбку. — Просто, этот туман, с ним явно что-то не так. Он словно хочет нам что-то сказать.

— Или затянуть на свою сторону очередную жертву. Когда он только появился, это исчадие ада распространялось с немыслимой скоростью, каждый день отвоевывая все новые территории. Твоего отца и других сильных стихийников призвали остановить его распространение. В какой-то момент мы были близки к цели, а потом…

Мама опускает голову, до боли закусывая губы, и на ее глазах блестят слезы. Мне больно от этого зрелища. Казалось бы, столько лет прошло, но она скорбит по своему любимому так, будто потеряла совсем недавно.

— Не будем об этом, хорошо, — глубоко вздыхает мама, и берет меня за руку. — Посмотри лучше, как красиво вокруг, — кивает в сторону серебристых звездочек. При каждом вдохе голову кружит от обилия ароматов, потому что лесной берег буквально усеян необычными цветами, бутоны которых один за другим раскрываются при лунном свете.

— Никогда таких не видела, — удивляюсь я. Как они называются?

— Страстоцвет зацвел. Красивое растение, правда?

— Страстоцвет… — сердце снова ускоряет ход, и вовсе не от восторга, хоть цветы этого растения действительно выглядят просто волшебно. — И долго он еще будет цвести? — дрожит от волнения мой голос.

— Месяца полтора, может, чуть больше. А почему ты об этом спрашиваешь?

— Когда отцветет последний страстоцвет, случится то, чего уже никто не изменит, — выдаю я слово в слово предупреждение старшей ведьмы, о котором и думать забыла. Кто ж знал, что его цветение уже началось⁈ Выходит, времени у нас с Егором не так и много.

ЕГОР

Приходи на рассвете. Ага, хорошо звучит! А вы когда-нибудь задумывались, что значит это «на рассвете»? Во сколько конкретно? Со смартфоном под рукой и умной Алисой, которая рассчитает восход солнца и разбудит когда положено, все было на порядок проще. Вот только в «Пропади пропадом» вместо будильника старый одноглазый петух, и курам не внушающий никакого доверия.