Наконец, наши губы встречаются в поцелуе, и весь мир вокруг замирает. Начинается это медленно, словно первое касание двух сердец, словно огонек, неторопливо разгорающийся ярким пламенем. Я целую ее нежно, невесомо, будто пробую на вкус, и она отвечает, сама тянется навстречу, зарывается пальцами в моих волосах на затылке. Веки опускаются, и мой внутренний волк ликует от удовольствия.

Лодка покачивается на ветру. Наше дыхание сливается воедино, создавая момент полный забвения обо всех проблемах и заботах. Остались только мы двое и наш первый поцелуй, который грозит вот-вот перерасти в нечто большее, если я сейчас же не возьму себя в руки.

— Мы должны возвращаться, пока ты окончательно не замерзла, — не узнаю собственный голос с хриплыми от возбуждения нотами.

— Егор, мне не холодно, правда. Теперь уж точно, — смущенно улыбается Лера. — Рано еще домой. Сперва я хотела кое-что проверить.

Надеюсь, не мою выносливость. Я и так едва сдерживаюсь, чтобы прямо здесь не избавить ее от всей этой мокрой одежды и согреть в порыве страсти.

— И что же ты хочешь проверить?

— Куда ведет след магической паутины, пока я отчетливо вижу ее в лунном свете.

Я тоже хочу узнать, куда лежит наш путь, поэтому долго уговаривать меня не приходится. Лера показывает направление, безотрывно глядя в воду, я возвращаюсь за весла и неспешно гребу. Из тихой заводи мы перемещаемся обратно на реку.

— А дальше куда? — останавливаемся на самой середине.

— Постой, — просит Лера и заводит руку в воду, снова что-то там разглядывая.

Течение здесь довольно слабое, но оно есть, и стоять на одном месте выходит с трудом.

— Туда! — указывает Лера, вот только ведет она нас не на тот берег, откуда мы пришли, а на другой, окутанный густым туманом.

— Ты уверена, что нам действительно туда?

— Я вижу то, что вижу, — расстраивается она не меньше моего, еще и обижается, будто я ей не доверяю.

— Прости, Лер, я не сомневаюсь в твоих способностях. Но этот мир такой странный и опасный. Может, это и не твоя магическая паутина вовсе, а еще какое-то свечение, чья-то ловушка?

— Похожа на мою. Но ты прав, прежде чем добровольно сгинуть в тумане, следует сперва хотя бы посоветоваться с мамой.

ЕГОР

Возвращаюсь домой уже ночью. На опушке натягиваю брошенные штаны. Если отец заметит, что я ослушался и сбежал, по головке точно не погладит. В то же время, Леркин поцелуй все еще сладко горит на губах. Она перестала меня сторониться, сама потянулась навстречу, ответила! Ради такого стоило рискнуть, и я с радостью повторил бы все сделанное снова.

В лесу в этот час тихо. Последних мертвяков мы с Добрушем разорвали на части еще пару дней назад, а партия новых уже где-то в пути. Предсказание пыльных бурь — дело неточное. Но когда бы она не пришла, все в деревне ожидают ее с содроганием сердца.

Глядя с высокого холма, долина, где находится «Пропади пропадом», залита мягким лунным светом. Тишь и благодать. Но тут я замечаю свечение факела как раз рядом с нашей мельницей.

«Воры? Поджигатели?» — тревожится сердце, невольно ускоряя ход. Знаю, как много эта мельница-кормилица значит для отца, Добруша и матери. Нет, что бы там сейчас не происходило, и как бы не было опасно соваться в одиночку, я просто не имею права пройти мимо.

Подкрадываюсь со стороны леса и незаметно подхожу ближе, прячась за редкими кустами. Трое рослых мужчин в длинных плащах с капюшонами, обвешанные средневековым оружием, как раз вывозят из нашего ангара телегу, которую мы с братом весь день грузили мешками с мукой.

Вот же сволочи! Да я им сейчас покажу!

Снова оборачиваюсь в волка и уже готовлюсь атаковать главного из них, как этот самый мужик резко оглядывается в мою сторону. Я злобно скалюсь, готовый разорвать его на части, а он бесстрашно смотрит на меня в упор, и его глаза, которые еще секунду назад были вполне обычными, вдруг начинают светиться лиловым.

«Замри!» — слышу я приказ в своей голове, будто он пытается меня загипнотизировать.

«Ага, разбежался! Это ты у меня сейчас замрешь, когда я откушу к чертям твою длинноухую башку!» — бросаюсь в атаку, и успеваю повалить ошарашенного мужика наземь.

Не ожидал, что на меня твои заклинания не подействуют? Твои подельники тоже не ожидали, иначе с чего бы им так резво запрыгивать за телегу?

Рядом с моим виском свистит резвая стрела. А вот это уже не очень хорошо. Нужно быстрее заканчивать с первым и браться за остальных, пока эти мазилы получше не прицелились.

Резкий толчек сбивает меня с ног. Поднимаю голову — еще один оборотень! И это точно не Добруш, а зверь покрупнее, примерно моего размера. Благодаря эффекту неожиданности ему удается придавить меня к земле.

— Что ты вытворяешь⁈ И как вообще здесь оказался? Я же приказал вам с братом не высовываться этой ночью из дома, — звучит на особой телепатической волне разгневанный голос отца.

«Ратмир⁈ Это действительно он? Так он был где-то здесь все это время, и никакое это не ограбление?» — не укладывается у меня в голове.

Его волк действительно мощный, покрытый боевыми шрамами и внушающий уважение. Странно, что он раньше при мне не выпускал его на волю. Хотя, возможно, с возрастом это и не требуется делать так часто.

Но и мой зверь не меньше. Не желая безмолвно подчиняться и валяться позорно прижатым к земле, я скидываю его с себя и одним рывком поднимаюсь на лапы.

— Я заметил свет факела возле мельницы, а затем этих троих, — киваю в сторону незнакомцев. — Решил, что нас пытаются ограбить. Или, по-твоему, я должен был бездействовать, и спокойно вернуться в кровать?

— Ты должен был слушать то, что я говорю, тогда ничего этого не было бы, — грозно скалится на меня отец, будто я успел так сильно напортачить, что теперь эту ситуацию не разрулить.

— Ну так, вроде, ничего и не случилось. Все живы! Подумаешь, напугал этого ушастого и немного слюной накапал ему на плащ. Вон, в ключике отмоется, делов-то.

Не знаю, что они тут проворачивают под покровом ночи, и почему отец никогда не говорил о своих заказчиках, но мне кажется, что все нормально, и за этот небольшой инцидент ушастый не будет в обиде. Вот только я снова ошибаюсь. Стоит нам с отцом принять человеческий облик, а ему представить меня этой странной троице, как главарь ушастых выходит вперед, как-то очень странно на меня поглядывая. Его глаза снова светятся лиловым.

«Лежать!» — звучит очередной приказ в моей голове, будто собаке отдает команды.

Вот еще! Может, ему и за палкой сбегать? За кого он меня вообще принимает?

— Твой сын пойдет вместе с нами, — постановляет незнакомец, да так лихо, беспристрастно, будто имеет на это какое-то право.

— Милош нужен мне здесь, на мельнице, — заступается за меня отец, отчего-то опасаясь этих людей. И людей ли вообще? Уж больно они странные.

— Мы вернем его, слово верховного темного эльфа. Но сперва мне нужно кое-что проверить.

Отец недоволен происходящим, так и чувствую повисшее в воздухе напряжение. Он просит у эльфов немного времени на сборы и жестом велит мне следовать за ним в сарай.

— Что ты наделал, Милош⁈ — рычит на меня он, когда мы остаемся одни. Выражение его лица выдает глубокую тревогу. По обыкновению выдержанный и непоколебимый, все это время Ратмир был для меня примером, сейчас же, заметив его беспокойство, мне и самому впервые по-настоящему становится страшно.

— Я не знаю… Я даже не понял, что это было. Он пытался проникнуть в мою голову, овладеть моими мыслями, парализовать сознание и тело. Гадкое чувство…

— А ты?

— Я не позволил.

— Но как⁈ Как у тебя это вышло? — недоумевает мужчина. Отодвинув сено, он достает из своего тайника старинный сундук и ставит его на стол. — Я не случайно оберегал вас с Добрушем от этого нежеланного знакомства. Они всегда следуют кодексу чести и держат слово, с ними можно вести дела. Но магия темных эльфов очень древняя и сильная. Я еще не встречал того, кто мог бы ей противостоять.