В конце концов, я фотограф обнажённой натуры и знаю толк как в эстетике, так и в эротике. Поймал себя на мысли, что дрожу от волнения и не до конца представляю, что собираюсь делать.

Помощь пришла, откуда не ждали: внутренний циник шепнул, что в конце концов от расслабляющих водных процедур ещё никто не умирал, и смех снял напряжение. Я вернулся в спальню, раздел сонную вампирессу и на мгновение залип, поскольку в первый раз видел маркизу полностью обнажённой.

О да, я знал толк в эстетике, поэтому мог оценить по достоинству мягкие изгибы её фигуры, стройную талию и высокую округлую грудь, жемчужное сияние кожи, аристократические тонкие запястья и узкие плечи.

Николь от природы была миниатюрной, хрупкой и соблазнительной.

Сглотнув, я поднял возлюбленную на руки и перенёс в воду, бережно устроив голову на мягком сложенном полотенце на бортике ванны. Я от рождения визуал, но говорят, есть люди (а значит, и вампиры), которые воспринимают мир в первую очередь через тактильные ощущения.

На них мы и сосредоточимся.

Я закатал рукава, растёр между дрожащих ладоней жидкое мыло — нечто среднее между гелем для душа и ароматическим маслом — и коснулся плеч вампирессы. Хотя Николь спала, её тело показалось мне окаменевшим. Жаль, я не знаю техник массажа, зато знаю, как доставить любимой женщине удовольствие.

Руки коснулись шеи маркизы — мягко, чувственно, с лёгким нажимом — скользнули к плечам, расправляя их и раскрывая грудную клетку, сжали манящую грудь с аккуратными ореолами сосков, спустились по плоскому животу, и тут я ощутил, что меня кроет.

Сильно.

По мере того, как я снимал с возлюбленной болезненное напряжение, оно овладевало моим телом. Прикусил губу, ощутив, что не могу сделать полноценный вдох от того, как тесно стало в груди, не говоря об остальном.

В памяти всплыли провокационные образы из кабинета почившего герцога, и меня бросило в жар. Схватив губами воздух, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки.

— Николь… — прошептал над аккуратным ушком не в силах справиться с дрожью возбуждения и коснулся губами мочки, затем запечатлел чувственный поцелуй за ней.

— Как же мне тебя не хватает, — выдохнул в шею, щекоча горячим дыханием, и заметил, как ровная кожа покрылась мурашками.

Приободрённый тем, что по крайней мере её тело подчинялось моим прикосновениям, провёл подушечками пальцев по затвердевшим соскам, погладил гибкую спину и спустился к пояснице.

Мыльные руки легко скользили по телу вампирессы, повторяя каждый изгиб, рисуя очертания. Когда нетерпеливые пальцы сжали упругие ягодицы, девушка разомкнула губы, ресницы дрогнули.

Я перешёл ко внутренней стороне бёдер, прошёлся по чувствительной коже дразнящими прикосновениями, но заходить дальше пока не стал.

Напротив, спустился к коленям, прошелся массажными движениями по голеням, красивым щиколоткам и не отказал себе в удовольствии коснуться невинным поцелуем её маленькой ножки у основания пальцев, изучая каждый сантиметр пленительного тела.

Грудь Николь взметнулась — вампиресса начала дышать чаще, глубже.

Улыбнувшись, одной рукой обхватил чувствительную грудь, зажав между указательным и средним пальцами сосок, а второй спустился к низу живота, раскрывая чувствительные области едва ощутимыми, распаляющими касаниями.

Понимание, что даже в бессознательном состоянии тело возлюбленной отзывалось моим рукам с прежней чуткостью и влечением, неимоверно заводило. Постарался выдворить из головы воспоминания о том, как маркиза стонала и извивалась в моих руках в ночь после императорского бала, но подсознание вцепилось в них мёртвой хваткой.

— Знаешь, Ник, ты пропустишь всё веселье, — усмехнулся и коснулся нежным поцелуем уголка любимых губ. — А я ведь ещё не успел показать тебе, что умею.

В подтверждение своих слов мягко надавил пальцами в самую отзывчивую точку её тела и почувствовал ответное движение бёдер. Если бессмертной снялись сны, то они без сомнения приобрели эротический оттенок.

Толща воды мешала прочувствовать, как откликается её тело, насколько девушка распалена, поэтому я добавил ласкам напора и изводил возлюбленную, пока она вновь не напряглась — уже совсем иначе.

Не позволив красавице сорваться в желанную бездну, убрал руки.

С любимых губ сорвался тихий стон, и Николь открыла горящие алым глаза.

— М-марк, — выдохнула она так, что пах свело сладкой судорогой вожделения.

Провела кончиком языка по абрису зовущих губ, гипнотизируя животным взглядом, и, схватив за ткань рубашки на груди, притянула меня к себе.

Сумасшедший откровенный поцелуй выбил из-под ног почву, разогнал мысли и сомнения, оставив лишь исступленное желание. Если она вытворяет своим острым язычком такое в моём рту, то на что способна в местах куда более интересных?

— Николь… — простонал я, с трудом оторвавшись от горячих губ вампирессы.

Она ведь только пришла в чувство, возможно, ещё не осознает себя, а все мои мысли о том, как распластать её в кровати и брать до рассвета.

— Отнеси меня в постель, — тихо попросила маркиза и, противореча себе, опять впилась в мои губы, как изголодавшийся зверь. Судя по бордовым радужкам, так оно и было. Нежные руки обвили мою шею, лишая самообладания.

Я помог покачивающейся после долгого сна бессмертной подняться в ванной, завернул её в полотенце и взял на руки. С полувлажных светлых волос на пол капала вода, но нас это не волновало.

А вот шальной взгляд девушки, которым она прошлась от расстёгнутой рубашки к ремню, волновал не по-детски. Когда я опустил трепещущую любовницу в постель, она утащила меня за собой с силой, какую не ожидаешь от кого-то на пороге смерти.

— Николь, подожди, — попросил хриплым голосом, пока она ласкающими поглаживаниями прошлась по низу моего живота и принялась расстёгивать брюки. — Ты едва вышла из летаргии и…

— И я возбуждена, — заметила маркиза без тени стеснения, облизнув губы.

— Дико хочу тебя, Марк, — простонала на ухо, приподнявшись и прижавшись ко мне грудью. Я понял, что плыву, и она тоже. Трясущимися от нетерпения руками помогла высвободиться из одежды и раздвинула колени. — Пожалуйста, верни меня к жизни.

Я не сумел бы остановиться, даже если бы захотел.

Я мечтал об этом с того вечера в Шэйд-парке, когда мы прятались от дождя под кронами осенних деревьев.

Когда я овладел ей, Николь застонала в голос и впилась ногтями в спину, провоцируя зверя. В ответ я впился в её губы собственническим поцелуем.

Наши истинные сущности схлестнулись, как противоположные полюса, переворачивая мир с ног на голову. Сознание будто осталось под толщей воды, на первый план вышли ощущения — яркие, острые, долгожданные, срывающие тормоза.

Откинув голову на подушки, вампиресса извивалась подо мной, кусая губы.

Сливаясь с ней всем своим существом, я оставлял на тонкой шее и ключицах ожерелье из красноречивых алых следов, ласкал губами восхитительную грудь, описывая ореолы кончиком языка.

Запустив тонкие пальчики мне в волосы, Николь сжала их на затылке и вновь впилась в губы, как если бы лишь они могли утолить её жажду, второй рукой скользнула по позвоночнику к ягодицам.

Я любил Лару, и до неё наслаждался вниманием многих женщин, но так пронзительно хорошо мне не было ни с кем, кроме одной своенравной маркизы, словно ставшей моим продолжением.

Ощутив, что вампиресса близка к финалу, оторвался от манящих губ и прервал акт, на что бессмертная отреагировала стоном разочарования и тихим рокотом — ещё не рычанием, но звуками неудовольствия тёмной сущности.

— До чего же ты нетерпеливая, — усмехнулся, восстанавливая дыхание.

Сердце билось в груди, как заполошное, разгоняя кровь по венам.

— Скажи, что тебе это не нравится, — усмехнулась вампиресса, игриво поймав мою нижнюю губу своими губами. — Что ты не хочешь, чтобы я плавилась в твоих руках, изнывая от желания. Что не бредил мной последние несколько месяцев.

Николь воспользовалась тем, что я очарован звуками её мягкого завораживающего голоса, и рывком повалила меня на спину. Каждый раз ведусь на её обманчивую хрупкость и забываю, как сильны чистокровные.