Оставив маркизу в постели, я поднялся и размял затекшее после долгого сна тело. Раны ещё ныли, в особенности свежая под ключицей, но кровь другого вампира и серебро растворялись в организме, так что слабость уходила.

Скинув на пол ванной измятую одежду, в которой я отрубился, осмотрел своё тело.

Н-да, у меня за всю жизнь столько шрамов не набралось, сколько останется после знакомства со злосчастным герцогом-садистом. Если правда, что шрамы украшают мужчину, то я теперь, сука, неотразим!

К тому моменту, когда в ванную постучался Элиот, я успел с удовольствием умыться прохладной водой, привести себя в порядок и отмокал в горячей ванне с пеной, раздумывая, что собираюсь предпринять.

— Позволите, граф? — с улыбкой спросил парень, рождая ответную улыбку на губах. Немного вымученную, но всё же. Слуга принёс чистую одежду и полотенца, положил их на высокую тумбу из полированного тёмного дерева.

— Ты ведь знаешь, что никакой я не граф? — усмехнулся, наблюдая за хлопотами друга. Выглядел он выспавшимся, отдохнувшим и пышущим молодостью и здоровьем. — Останься, Элиот, я хочу поговорить с тобой.

— Для меня вы более благородный вампир, чем весь высший свет Рубариса, — с восторгом заявил юноша, и я не сдержал искренний грудной смех.

Отсмеявшись, выслушал короткий пересказ последних новостей: леди Шарлотта полностью восстановилась, под её присмотром целители и слуги собирали по крупицам информацию о летаргии.

Герцог де Эвиль пропал, и никто в его поместье не помнил, что произошло минувшей ночью. Моей аудиенции просил герцог Фредерик Эрген — один из членов Совета. Кажется, в ночь дуэли с Орэ Старейшина спас мне жизнь наравне со слугой, а потому избежать встречи не удастся.

— У меня тоже есть новости для тебя, Элиот, — улыбнулся, глядя в удивлённые голубые глаза друга. — Я всё думал, почему Равия симпатизирует тебе, но держит на расстоянии вытянутой руки, а потом понял: она твоя младшая сестра.

— Сестра? — слуга выронил из рук полотенце, которое собирался подать, и уставился на меня неверящим взглядом. — Моя сестра… — прошептал ошарашенно. — А я её на свидание звал, милостивая тьма, какой позор!

— В вас течёт одна кровь, можешь мне поверить, — усмехнулся, наблюдая за смятением слуги. — По разнице в возрасте предполагаю, что вы брат и сестра. Понятия не имею, почему леди Шарлотта не оставила вам эти воспоминания, может, чтобы не отвлекались друг на друга, но тебя тянет заботиться о Равии, потому что она твоя семья.

— Но как я скажу ей об этом? Что, если она мне не поверит? — заволновался Элиот.

Меня позабавило, как он умел собираться и принимать решения в действительно сложных ситуациях, и как превращался в смущенного потерянного мальчишку, когда дело касалось его личных отношений.

— Если ты донесёшь до меня полотенце, я могу сказать ей, — заверил встревоженного слугу. — Мне она поверит. К слову, не стоит ещё кому-то раскрывать ваш секрет. Мнение графини Сен Клэр по данному вопросу могло не измениться.

Спохватившись, Элиот подал мне всё необходимое и вышел дожидаться за дверью.

Я вытерся полотенцем и оделся, после чего глянул в зеркало и прочесал пальцами длинные, слегка вьющиеся волосы. Сожженная под лучами Сортры часть отросла, и пряди спадали ниже плеч.

Ладно, в Дракарде пусть творят, что им вздумается, тем более что это принято вампирской модой, а в Манополисе обрежу их хотя бы до середины шеи.

Когда я вернулся в спальню облачённый в минималистичный тёмно-синий костюм-тройку — Рэйчел Барнс бы мной гордилась — Элиот уже изнывал от нетерпения.

Николь лежала без малейшего движения, даже светлые ресницы не трепетали во сне. До ужаса не хотелось оставлять вампирессу одну и на час, но у меня имелись дела, требовавшие моего участия.

Равию мы застали в одной из внутренних галерей поместья. Теперь их сходство с Элиотом казалось очевидным: оба светловолосые, светлокожие, с тёплыми голубыми глазами и мягкими, немного детскими, чертами лица.

Смущенный друг переминался с ноги на ногу, и я понял, что инициативу придётся брать в свои руки. Девушка выронила поднос, который держала в руках, и тот звоном оповестил всю округу, что происходило что-то интересное.

К счастью, в галерее мы были одни, и, если бы незваный гость подслушивал за углом, зверь бы его почуял. Сморгнув слёзы, Равия без слов подошла к брату и обняла его.

— Но почему вы не сказали нам раньше, милорд? — набравшись храбрости, спросила служанка, когда отошла от первого шока.

— Потому что не знал, — пожал плечами. — Элиот стал мне не только помощником, но и другом, поэтому я не пил его кровь. До недавних событий, которые меня вынудили. Тогда пазл сложился в моей голове. На вкус вы одинаковые, — усмехнулся, глядя в расширившиеся глаза девушки.

Как ей объяснить ту тонкость оттенков крови, которую различал мой внутренний зверь? Любопытно, все бессмертные на такое способны?

Оставив новообретённых родственников свыкаться с положением, направился в покои графини, но в итоге нашёл Шарлотту в библиотеке в компании двух служанок, просматривающих вместе с ней книги.

На звук шагов вампиресса подняла голову и улыбнулась.

— Очнулись, граф Кросс? — поприветствовала в соответствии с легендой, а когда отослала девушек к дальним стеллажам убрать ненужные книги и принести новые, спросила тише: — Как ты себя чувствуешь, Марк? Лекари диагностировали у тебя сильное истощение.

— Я в порядке, — ответил сдержанно. — Что удалось выяснить про летаргию?

— Всё очень индивидуально, — вздохнула бессмертная, перелистнув страницу. — Конечно, проще вывести из этого состояния на грани, отпоив вампира кровью. Если бы Орэ не вмешался, мы могли бы успеть.

— «Бы» меня не интересуют, — не хотел, чтобы голос прозвучал резко, но имя герцога, предательство подруги и боль за возлюбленную выводили из равновесия. Шарлотта вздрогнула и опустила тёмные ресницы.

— Что вы не поделили, Шарлотта? Я хочу знать, зачем ты мучила Николь и почему не убила нас в первую ночь.

Не поднимая глаз, леди Сен Клэр заговорила. Пока пересказывала свою историю, она теребила в пальцах то уголок книги, то золотое перо, то листы, на которых вела заметки, выдавая своё волнение и чувство вины.

С одной стороны, зная Николь, я не мог поверить, что в юности она была легкомысленной испорченной аристократкой, являясь дочерью родителей с высокими моральными принципами, а именно такой образ формировался со слов Шарлотты. С другой — не чувствовал в голосе вампирессы лжи, а только горечь и сожаление.

Хотелось услышать версию маркизы и сравнить её со словами подруги, но, во-первых, она пребывала в состоянии, близком к коме, во-вторых, оставалось неясным, восстановится ли когда-нибудь её память, и, в-третьих, в особняке де Эвилей Николь вела себя так, словно раскаивалась.

Возлюбленная не держала зла на Шарлотту даже вопреки тому, что запутавшаяся бессмертная совершила с ней. Значило ли это, что она тоже чувствовала вину?

— Выходит, ты вложила в руки Ханта пространственный клинок, — в задумчивости потянулся к мечу на шее и в который раз его там не нашёл. — И прописала в контракте, что он получит в два раза меньше денег, если начнёт убивать смертных. Какая ирония, если бы не твоё желание остаться в тени, я умер бы куда раньше.

— Я была в отчаянии, Марк, — потупилась графиня. — Боль ослепляла, и я желала отплатить тем же той, что её причинила.

— Поверь, тебе удалось, — с горечью усмехнулся при мысли, сколько Николь пришлось пережить по воле двух «ближайших» друзей.

Я бы тоже послал такую жизнь к дьяволу и спрятался в уютный кокон летаргии.

— Я не знала, что она изменилась! — рассердилась задетая за живое собеседница. — Ты изменил её, Марк! Я присматривалась к вам, хотела поверить, что маркиза Бертье поумнела и научилась думать о чувствах других. Но случился бал дебютанток и вместо того, чтобы разорвать помолвку, она приняла ухаживания герцога де Эвиля, разбивая сердце нам обоим!