Золотистые кудри в расплывающемся алом пятне. Короткий образ из прошлого полоснул наотмашь, выбил воздух из груди. Вампирессу затрясло.

— Николь… — плюнув на этикет, Орэ отпустил её руку и коснулся щеки.

— Кто сделал это с ней? — дёрнув головой, маркиза избавилась от непрошенного прикосновения. Герцог не стал настаивать, снова взял её ладонь в свою. — Кто пытался сделать это со мной? Вы нашли его?

— Нет, — нехотя признался вампир. — Наёмник умён, знал, что в Дракарде ему не скрыться, а потому последовал за тобой. В мире смертных мои руки связаны, так что найти его там куда сложнее.

— Это был Лео Хант?

— Кто? — удивился мужчина.

Николь прикусила язык. Что-то не сходилось.

— Тебя преследовали в другом мире? — нахмурился герцог. — Конечно, преследовали. Как тебе удалось выжить?

— Мне помогли, — уклончиво ответила вампиресса, коря себя за неосторожность.

— Синеглазый граф? — Орэ усмехнулся, ощутив, как она вздрогнула. — Ваш с Шарлоттой маленький спектакль может обмануть кого угодно, но не меня. Я знаю, что никакой он не граф, а обращённый.

Маркиза похолодела, но, к счастью, герцог продолжал:

— Не бойся, дорогая невеста, я не раскрою ваш секрет. В конце концов, я обязан самозванцу твоей жизнью.

Николь захотелось рассмеяться.

Угораздило же попасть в тугой клубок интриг на первом же балу в столице. Танцует с женихом, которого не знает, а мужчина, кому хотела бы подарить каждый свой танец, кружится в вальсе с роковой соблазнительницей Шарлоттой Сен Клэр, и с красивой пары не сводят глаз.

Как и с другой — с неё и Орэ.

Нельзя оступиться, дрогнуть, показать свои чувства. Нельзя думать о Марке, позволить ревности закрасться в сердце, ведь герцогу известны ещё не все секреты. И так должно остаться как можно дольше.

Когда музыка затихла, маркиза Бертье, наконец, смогла выдохнуть. Поклонилась с особым изяществом, ласково улыбнулась на публику и постаралась ускользнуть с паркета.

Увы, чудесное возвращение наследницы интересовало не только жениха, но и Старейшин. Возрождая связи с влиятельными вампирами Рубариса, Николь постаралась извлечь пользу и узнать всё, что возможно, прежде всего о помолвке и покушении.

Так она заново познакомилась с герцогом Фредериком Эргеном — приятным и обходительным лордом, одним из старейших и влиятельнейших членов Совета. Бессмертный представился как давний и, судя по доверительной беседе, близкий друг её отца — лорда Бернарда Бертье, чем вызвал любопытство девушки.

Однако, сколько бы вампиресса ни всматривалась в правильные черты, лицо Старейшины казалось ей незнакомым. Тем не менее, она не стала отказываться от предложения дружбы и поддержки могущественного высокородного — у неё и без того осталось непростительно мало друзей в Дракарде.

Ответы маркиза получила неутешительные: помолвка с Орэ де Эвилем, на которую она из прошлого дала согласие, состоялась в присутствии двоих членов Совета и являлась самой официальной и законной из возможных. Стремясь защитить невесту, герцог не распространялся об обручении и в тайне перевёз её в свой особняк.

Николь уже знала от подруги о страшном пожаре во владениях Бертье и о том, что родовое поместье пребывало в запустении: наполовину разрушенное, с разбежавшимися слугами, оставшимися без хозяев.

Она допускала, почему приняла предложение и поддержку влиятельной семьи, могла принять и приглашение погостить в фамильной резиденции де Эвилей до свадьбы.

Вероятно, надеялась поправить своё шаткое положение.

Увы, даже Орэ не мог предусмотреть всего.

Информация об их помолвке просочилась к лордам знатных родов, конкурирующих за власть. Совет Старейшин благоволил безупречно обученному и воспитанному потомку де Эвилей — древнего сильного рода, ставшего правой рукой императоров на долгие десятилетия.

Для того, чтобы склонить чашу весов в свою пользу, жениху не хватало одного — наследника. После бесславной кончины Вацлава III и пресечения династии вопрос встал ребром. Она лишь оказалась той, кто мог дать герцогу желаемое и от кого враги Орэ стремились избавиться в первую очередь.

«Как прозаично», — с горечью подумала девушка.

Она лишилась привычной жизни, самой себя, возможно, своей семьи, потому что сильным мира претило видеть на троне Орэ де Эвиля, которому имела неосторожность отдать руку и, возможно, сердце. Каждый мечтал занять тёплое место или посадить на него старшего сына.

Николь в чужой игре стала разменной монетой.

Маркиза с трудом сдержалась, чтобы не скривиться при очередном из Старейшин и, не приведи тьма, не оскорбить древнего лорда. Проблем в Полночной империи ей хватало с лихвой. Поклонившись и поблагодарив вампира за танец и беседу, отступила.

Отыскав взглядом Марка, пользовавшегося популярностью у влюбчивых столичных красавиц, Николь ощутила острое желание сбежать с ним в мир смертных и оставить прошлое в Дракарде. Чем больше она узнавала, тем больнее становилось.

Прежняя жизнь казалась выжженным пепелищем, на котором не осталось ничего, за что стоило бы держаться.

В какой-то момент бал для маркизы Бертье превратился в единую шумную круговерть, подхватившую и понёсшую её, как сумбурный сон, из которого не выбраться, пока не проснёшься. Имена, титулы, лица — каждый хотел использовать избранницу Орэ, чтобы подобраться к герцогу.

В последний раз она чувствовала себя такой беспомощной во власти Лео Ханта. Тоже на балу, но в другом мире. Те же страх и безысходность, сдавившие горло, мешавшие дышать. То же безразличие и холодность, но учтивость манер.

С той лишь разницей, что теперь у неё десятки преследователей вместо одного.

Оказавшись в руках Марка, Николь в первый раз за долгое время ощутила себя дома. Невыносимо захотелось обнять мужчину, вдохнуть тонкий цитрусово-древесный аромат, чуть резкий, как и он сам, чуть сладкий, как желанные губы, сложившиеся в усмешку.

Язвить Кросс умел, это она поняла ещё в Манополисе.

Новость о помолвке задела его.

Читая в потемневших, как ночное грозовое небо, глазах невысказанные сомнения и ревность, Николь почувствовала, как устала притворяться и бежать. Против воли причинять ему боль, нести бремя тайны в одиночку.

Слова признания сорвались с губ с лёгкостью — и о страхах, и о желаниях.

Глаза вампира расширились от удивления, но она не успела ничего ему объяснить. Музыка, как и время, предательски растягивалась с нежеланными и обращалась в секунды с любимым. Когда маркизе вновь выпал шанс отыскать Марка и Шарлотту, её, по закону подлости, нагнал Орэ, и атмосфера между ними накалилась.

— Значит, моя невеста пряталась в особняке Сен Клэр, — заметил герцог непринуждённым тоном. — Я думал, мы друзья, Шарлотта.

Не преминул напомнить, кому она принадлежит, и попытался взять за руку. Николь сделала вид, что ей нужно поправить рукав, чтобы избежать прикосновения.

— С тех пор много воды утекло, герцог, — не растерявшись, ответила графиня.

Даже в безукоризненно владевшей собой красавице чувствовалось напряжение, хоть она и старалась не подавать вида. Улыбнувшись, добавила:

— К тому же, безопасность подруги для меня на первом месте. Вы знаете, мы как сёстры друг другу.

— Похвальное рвение, — изогнул губы в ироничной улыбке Орэ и повернулся к Николь. — Представишь своего спутника, дорогая?

— Граф Маркус Кросс, — на удивление ровно произнесла вампиресса. Желание жениха втянуть её в непонятную и ненужную игру вселяло уверенность. — Мы познакомились в Подлунном королевстве, и я ему многим обязана.

— О, я не сомневаюсь, — вкрадчиво протянул герцог. — Премного благодарен, граф, — Марк ответил ему холодной улыбкой. — Как поживают наши заклятые друзья?

— Не дремлют, — с той же сдержанностью отозвался Кросс.

Шарлотта хмыкнула.

— Славно, если у нас появятся союзники в Подлунном королевстве, правда, любимая? — Орэ притянул её к себе за талию, медленно провёл подушечкой большого пальца по нижней губе.