И со временем я начала понимать, что не даёт покоя богу огня, что ожесточает его сердце. Асы не принимали Локи как равного, как своего. Мне всегда казалось, что причина тому — каверзный нрав бога обмана, не дающий покоя чинным богам Асгарда. Однако было наивно полагать, что хоть что-то в девяти мирах берётся из ниоткуда. Всё было совсем наоборот: мстительные проделки бога огня являлись расплатой за высокомерие асов, за нанесённую обиду — несмотря на многочисленные достоинства Локи, он был изгоем среди верховных богов Асгарда, выскочкой, в жилах которого текла кровь заклятых врагов истинных асов — великанов. Он был чужим для всех, кроме разве что Одина-Всеотца, видевшего в нем незаурядный ум, ловкость и силу, а не принадлежность к ненавистному богам роду.
Иногда я тайно наблюдала, как отец богов и огненный ас прогуливались по садам Вальхаллы. Увы, я не могла проникнуть в суть их речей, чтобы не выдать себя, но по одному выражению лиц можно было угадать, насколько собеседники довольны друг другом. Суровое и сосредоточенное лицо Всеотца смягчалось в присутствии его остроумного спутника, губы не покидала улыбка, а иногда старейший из асов хохотал, словно ребёнок, над каким-то точным замечанием бога лукавства. Глаз его был полон озорства, как у мальчишки, задумавшего шалость. Облик сурового властелина обретал лёгкость, взор — ясность. Казалось, никто из асов не был способен доставить Одину такого удовольствия простой беседой, как умел ловкий бог обмана. И хотя Локи, мне думалось, годился своему покровителю в сыновья, он держался с ним на равных, не прикладывая для того значительных усилий.
Увы, не было в Асгарде другого бога столь же честного, всевидящего и проницательного, как Один. Его потомки получили в наследство незаурядную силу, чудесную красоту, военный талант, но мудрость обреталась в течение жизни, а справедливость рождалась отречением от всех земных страстей. И хитроумный Локи, несмотря на всё расположение Всеотца, оставался чужим как асам, так и йотунам, хоть и был красив, умён и обходителен. Он никогда не говорил о своей семье, ни о той, в которой родился (казалось, он и вовсе её не знал), ни о той, которой обзавёлся в Йотунхейме. Я не задумывалась прежде, почему он прожил три года в другом мире, отчего решил взять в жены великаншу, породившую страшных детей, никому не родных и не подвластных. Что, если бог огня искал свою родину, но и там не обрёл ни своего места, ни покоя?
Так я увидела Локи со второй стороны. Мне казалось, резкие перемены его настроения и характера объяснялись не лицемерием и не прихотью, несчастного мужчину разрывала пополам бурлящая кровь. В асов он был умён, обаятелен, красноречив и горд, в великанов — вспыльчив, упрям, категоричен и порой устрашающе жесток. И эта бурная смесь разжигалась темпераментом бога огня. Локи был двулик, как сама пламенная стихия, что могла ласкать и согревать, а через минуту обжигать и уничтожать дотла. И неожиданное понимание внутренней трагедии бога обмана, в которой гордец никогда до скончания девяти миров не признался бы сам, лишь усиливало мою привязанность к нему. Я хотела быть рядом, хотела бы быть тем единственным существом среди чистокровных асов, кто попытался бы понять и принять двойственность его натуры, какой бы пугающей она ни была.
И я была рядом. Был ли Локи весел и остроумен или взбешён и несправедливо жесток, я была рядом с ним всегда, когда только могла. И со временем порывистый бог огня перестал отталкивать меня. Иногда он сидел глядя вдаль, полный беспросветной тоски или кипучей злости, но гнев его больше не изливался на меня. Со временем приняв своего друга таким, каким он был на самом деле, — непонятым и несправедливо отвергнутым — я сумела впервые за свою недолгую жизнь проявить суть дара, заложенного в богиню открытого сердца. Я не знала прежде, как могла проникать в души окружающих и разделять их боль, тем самым исцеляя внутренние раны. От деда и отца я унаследовала редкую чуткость и проницательность, что дремали во мне всё это время. До тех пор, пока не постаралась понять глубинные причины противоречивого поведения Локи, увидеть его настоящего.
Однако волей случая мне было предначертано узнать о двуликом боге даже больше, чем я могла себе представить. В тот день, привычно тайно прогуливаясь по садам прародителя и невольно любуясь статной и величественной фигурой Всеотца и мало в чём уступавшего ему бога огня, я так замечталась, что не заметила, как названные братья успели расстаться. Один степенным шагом удалился в галереи Вальхаллы, пока Локи задержался в садах центрального чертога Асгарда. Я стояла за высоким цветущим кустом, скрытая пышной зеленью от любопытных глаз, и ждала, пока сад опустеет, чтобы исчезнуть незамеченной. Мне ужасно хотелось выйти мужчине навстречу и расспросить его, если представится возможность, чем же он мог так увлечь отца ратей, однако мой собственный отец ожидал единственную дочь в своих сияющих чертогах, и у меня оставалось слишком мало времени для подобной беседы. Поэтому я была вынуждена сдержать первый порыв.
Моё сердце почти остановилось, когда неподалёку громко хрустнула ветка, словно под чьим-то тяжёлым шагом, привлекая внимание бога обмана к моему укрытию. Кто бы из них ни увидел меня — лукавый ас или, ещё хуже, незваный гость, мне было бы одинаково неловко и крайне затруднительно объяснить, что я позабыла в чертогах Всеотца и почему таилась, словно чужая. Почти сразу же я услышала звук приближающихся шагов. Дыхание перехватило, но прежде, чем я успела придумать хоть какое-нибудь оправдание своим действиям, из-за широкого дерева в стороне выскользнула стройная и ладная фигурка. Я заметила её краем глаза, однако мысль о том, что это была женщина, пусть и несколько запоздалая, пробудила во мне горячее любопытство. Выдохнув и немного успокоившись, я осторожно раздвинула листья, чтобы посмотреть на незнакомку через незаметную щель в изумрудном массиве.
— О, лукавый бог огня! — нимало не смущаясь, приветствовала она Локи, стремительно сокращая расстояние между ними. Девушка была красива: светло-зелёные глаза смотрели на мир решительно и смело и сияли яростно, подобно солнцу на лезвии клинка, взгляд её был проницательным, режущим, тёмно-русые прямые волосы спускались до поясницы блестящим полотном, сильное и ладно сложенное тело выглядело соблазнительно, особенно укрытое тонкой кольчугой, надетой поверх платья. Только резкие жёсткие черты лица и отталкивающе самодовольная ухмылка губ немного портили притягательную валькирию — а это, без сомнения, была одна из прислужниц Всеотца и жриц Фрейи — однако я, тем не менее, испытала какое-то смутное волнение и неприязнь. Затаив дыхание и боясь пошевелиться, я с трепетом ожидала дальнейшего развития событий. — Сколько дней и мучительно долгих ночей прошло с тех пор, как ты вернулся в Асгард, а ты и не думаешь явиться к своей любовнице, бессовестный ас! А моё тело, между тем, изнывает от тоски по тебе…
Голос воительницы, полный лукавства, дрогнул, а затем стал тише, и, когда она договаривала последние слова, уже растекался сладким мёдом. Я оторопела от подобной откровенной бесцеремонности, сердце болезненно кольнуло, заставляя меня судорожно вздохнуть и едва не выдать своё присутствие. Нахалка, между тем, ни минуты не смущаясь, прильнула пышущим молодостью и жаром телом к груди и бёдрам бога огня, коснулась шаловливыми пальцами его щеки, провела кончиком языка по губам в столь неприлично провокационной манере, что я едва не задохнулась от возмущения. Сердце всё сильнее и громче билось в груди, и в тот миг я была не в состоянии даже задуматься, отчего меня так задевало вызывающее поведение красавицы-валькирии.
— Всеотец знает, чем занимаются его верные спутницы, какими нескромными речами завлекают гостей его чертога? — в привычном насмешливом тоне поинтересовался Локи, мягко поймав руку соблазнительницы и убирая её прочь, а после отстраняясь. Девушка, казалось, ничуть не была смущена его вопросом и жестом. Склонив голову вбок, она внимательным и игривым взглядом изучала мужчину, и по губам её расползалась демоническая улыбка. Лицо лукавого аса оставалось беспристрастно. — Уж не думаешь ли ты, самонадеянная Эйдин, что верховный бог будет отчитываться перед тобой за свои решения и действия? — вкрадчиво уточнил он. Мне несложно было догадаться, что тон двуликого бога не предвещал ничего хорошего, однако упорная незнакомка не сдавалась и оказалась очень напористой. Руки её оплели шею Локи, подобно ядовитым змеям.
