По залу равномерно были развешены канделябры. Они освещали пространство вокруг себя за счет чистого электрума, на котором работали.

Кристина вошла в зал где-то позади меня – и немедленно я услышал, как хлопнули тяжелые высокие двери. Волна воздуха подняла вековую пыль, лежащую под нашими ногами и на выступах колонн.

Казалось бы, тут целая армия зомби – и такая пылища. Будто в родную общагу попал.

Я застыл в напряжении. Я чувствовал сейчас каждый свой мускул, даже самый крохотный. Все они были накачаны кровью и вампирской энергией. Накачаны, понятное дело, моими усилиями.

Причиной этому была орда разношерстных мертвяков, окружившая нас со всех сторон. Стоило кому-нибудь из них сделать еще хоть шаг в нашу сторону – полетели бы бошки.

Однако зомби пока вели себя очень прилично. Если не считать того, какими холодными взглядами они нас сверлили, конечно. И голодного лязганья челюстей.

Главное – они не спешили двигаться в нашу сторону. Так и стояли, как безмолвные часовые. Если бы не чужая воля, которую я явственно ощущал пронзающей все пространство этого зала, их орда смела бы нас тупо массой тел.

Центром, из которого эта воля распространялась, явно был высокий трон в центре зала. Точнее – сидящая на нем фигура.

Картина была крайне выразительной и пафосной. В костлявой руке скелет сжимал что-то наподобие косы с белоснежной изогнутой рукоятью. С плеч его струилась вниз роскошная мантия, украшенная вышитым рисунком черепов. Всем своим видом этот скелет демонстрировал, кто тут некромант и нежитью командует.

Собственно, я жопой чуял, что напротив нас некромант. Тут сомнений быть не могло. На троне восседал темный колдун – и весьма неплохой.

Достаточно неплохой, чтобы иметь смелость сесть на два стула сразу – и усидеть на обоих. Одной ногой он стоял в мире живых, другой – среди мертвых. Еще и в строительстве и проектировании одаренный, если все эти залы – его рук дело...

Собственно, по ним в том числе было видно, что с управлением мертвецами у него никаких проблем не было. Вон какую армию себе собрал. И какие вымуштрованные мертвяки у него под командованием ходят.

А вот насчет того, насколько сейчас является живым он сам... вопрос интересный.

Где его голова?

Я мог бы потрогать тьму, которую источал этот скелет. Уверен, что чувствовал ее привкус, будто мелкий песок, перемешанный с морской солью. Но это то, что касается мира смерти и погибели.

Живым же без головы оставаться очень тяжело. Она немножко необходима для нормальной жизнедеятельности. От этого не избавиться, каким могучим бы ты ни был.

...если только это не лич, подкинула мне мысль старая память Максимилиана.

Вдоль моего позвоночника пробежал предательский холодок. Если это лич – наши дела совсем плохи. Некромант – это уже задачка со звездочкой, но личи – это даже не некроманты. Эти маги на порядок сильнее и безумнее. И гораздо, гораздо бессмертнее своих братьев по магической службе.

Я посмотрел на своих спутниц. Эвелин храбрилась, разглядывая зомби вокруг себя как очень невкусный пережаренный бургер, но я чувствовал, что внушительность этого зала сработала и на нее. Кристина пыталась скрыть эмоции под челкой, но у нее это получалось еще хуже – тяжело выглядеть уверенным, когда на твоей одежде свежая плюха от испуганного ворона на твоем плече.

Не хотелось бы, чтобы они пострадали, если дело дойдет до сражения. Я и до сражения бы не хотел доводить возможные переговоры – тут даже князю вампиров придется несладко. Особенно – после того, сколько сил я уже слил за эту ночь.

Лич же был дома. В родных стенах, с родной армией ходячих мертвецов.

Ладно. Если пришлось бы – я бы справился. Но похоже, что вонзаться не придется.

Если бы лич был настроен враждебно, то уже давно бы напал. Вероятно, просто щелкнул бы своими костлявыми пальцами – и по наши души выехал бы спецотряд зомби. Ему тут даже со стула вставать не придется, чтобы наши жизни стали невыносимо трудными.

Значит, на уме у хозяина этой хаты что-то другое. Жаль только, что расспросить его у меня не получится. Чтобы общаться словами через рот, нужно иметь, ну, рот.

Зато получится у Эвелин.

Лич вздрогнул, будто сбрасывая с себя дремоту. Поднял иссохшую руку – мне почудилось, будто даже со скрипом, настолько давно он тут спал. Качнул ею и сделал призывный жест, поднимая ладонь на себя.

Я почувствовал, как по спине пробежали холодные мурашки. Только не так, как это бывает от страха, когда ты чувствуешь струйку пота, бегущую к твоим ляжкам. Сейчас чувство было таким, как когда Эвелин призывала других призраков.

– Он хочет поговорить, – сообщила призрачная девушка.

– Да я так и понял, – заключил я.

Я почувствовал, как между Эвелин и личом будто скользнула тонкая нить. Призрак и маг соединили сознания – и дальше обитательница моего меча взяла на себя роль переводчика.

Разговор у них явно был оживленным. Лич обильно жестикулировал. Иногда он жутко и немного забавно застревал, потому что какой-нибудь его сустав отказывался работать как надо после долгих десятилетий сна. Но Эвелин явно понимала его, судя по тому, сколько кивала в ответ.

– Сей обремененный бессмертием приветствует вас, князь Изморов, и рад видеть такого высокого гостя в своих залах.

Обремененный бессмертием, ну надо же. Он же не родился таким. Сначала полгорода скормил каким-нибудь темным богам или демонам, а теперь – ох, мне так тяжело, это все такое бремя...

Меня слегка кольнуло, как будто Эвелин сдерживала смешок. Похоже, она была со мной согласна.

Девушка продолжала:

– Вы не были знакомыми ранее, посему хозяин дома представляется вам со всем уважением. Его имя – Ануфий Векнев. Смертная жизнь не принесла ему высокого социального статуса, так что он не может похвастаться столь же высоким титулом, как ваш, но надеется, что вы найдете его гостеприимство достаточным.

Так, этот заход Эвелин явно не придумала сама. При всем уважении к ее интеллектуальным способностям, она не была склонной к витиеватому и велеречивому балабольству. Впрочем, это только лучше говорит о ее уме. Что это я.

– Ануфий передает, что чувствует ауру своей головы от своих гостей. То есть – нас. И крайне учтиво интересуется, не попадалась ли она нам по пути сюда.

Крайне учтиво, надо же. Будь у меня армия зомбей на расстоянии руки, я бы тоже таким учтивым был. Но если честно – с его стороны правда очень вежливо не пытаться убить нас на месте и выведать потом грязные секреты из наших мертвых мозгов.

Кстати об этом. Это ж получается, что электрумный череп – это и есть его голова? Других пафосных черепов мне по пути не попадалось. Только разлагающиеся и очень сильно пострадавшие от знакомства с моим оружием.

Эвелин тем временем продолжала:

– Голову у господина Векнева коварно похитили, пока он спал мертвым сном в своей гробнице. И она выглядит как... ладно, дальше я своими словами, а то там какие-то полупроводники и изоляционные камеры начались, я в этом не разбираюсь.

Странно, что разбирается древний лич, отметил я про себя. С другой стороны – он же волшебник. У него интеллект за основную способность и смысл жизни. Он буквально этим интеллектом себе бессмертие выжрал. Может себе позволить использовать всякую сложную терминологию.

– В общем, она выглядит, как электрумный череп. Да, тот, о котором ты подумал.

Этого следовало ожидать. Слишком все гладко сходится. Местные вампиры стащили мощный череп у мощного лича, а потом появился я – и все завертелось. И вся их малина испортилась.

Но поверит ли Ануфий в мою непричастность?..

Я немного поразмыслил – и дал ответ, рассчитывая на то, что Эвелин передаст личу все в точности:

– Благодарю за ваше гостеприимство, достойное лучших княжеских дворов. Я действительно видел такой артефакт, господин Векнев. Более того: я видел и знаю того, кто ее украл.

Пятой точкой я ощутил, как заволновался лич – и как заволновалась вся орда его подчиненных вокруг нас. Очевидно, голова многое для него значила. Хех.