— Смотри, мотоцикл, — заговорила Стина.

Я повернула голову. Да, верно. Мотоцикл. Припрятанный в кустах, за углом. Плохо, ужасно припрятанный. А все потому, что прятала я его второпях. Проклятье!

— Неужели кому-то хватает духу приезжать к нам в Академию на мотоцикле? — продолжала Стина.

— Может, это наш профессор Парис? — попыталась пошутить я.

— Ты хотела сказать, наш горячий профессор Парис?

— Очень смешно.

— Не представляю, как после этого ты будешь смотреть ему в глаза?

— Уверенно и нагло. В конце концов, ничего обидного я ему не сказала.

Мы остановились у мотоцикла. Моя подруга долго не могла отвести от несчастного мотика взгляд. Она сожалела, она мечтала…

— Здесь все не так, — тихо сказала Стина, — я хотела другой жизни.

— Какой же?

— Свободной. Такой же свободной, как этот мотоцикл!

— Ты просто гений, — хмыкнула я, — тебе легко дается магия. А когда что-то получается слишком уж просто, учиться становится неинтересно.

— Ты не понимаешь. Я бы отдала всю свою магию за свободу, за кусочек свободы.

Я повернула голову на Стину, сощурилась.

— Иногда я задыхаюсь от всего, — продолжала моя подруга, — я задыхаюсь, пока кто-то ездит в Академию на мотоцикле!

— Если на самом деле ты потерянная принцесса без права выбора, — хмыкнула я, — то звать тебя «Ваше Высочество» не стану.

Стина сглотнула. Смущенно отвернулась.

— Да ты чего, я же шучу! — попыталась я.

— Ничего.

Надо было что-нибудь сделать. Развеять напряжение.

— Что думаешь о болезнях? — нашлась я, — странно, что это так обеспокоило нашу администрацию.

— Ты же сама сказала, что ничего страшного.

— Я передумала. Все-таки госпожу Аполону это очень встревожило.

— Не знаю, — отозвалась Стина, — говорят, что болеют пятеро. Пять человек — это же не сильно много, да?

— Смотря, чем болеешь. А, если я ошиблась, и появилась новая, неизлечимая болезнь?

— Вряд ли…

Мы дошли до нашего поворота. Сейчас Стина пойдет направо, я — налево. Мы обнялись на прощание.

— Точно не поможешь с рыбками? — прошептала я.

— Точно. Попроси кого-нибудь со старших курсов.

Махнули друг другу рукой, разошлись. Точнее, Стина ушла, а я осталась стоять на дороге. Надо было забрать мотоцикл, так неудачно припаркованный на слишком видном месте. Теперь приходилось ждать, когда народ на улице рассосется.

Наконец, людей стало меньше. Прямо в кустах я скинула с себя длинную юбку, оставшись в черных кожаных штанах. Свободно. Хорошо. Осмотрелась. Никого. Села на мотоцикл. Шлем на голову. Ветер в лицо. Вперед! Каждый раз, когда я ускорялась, хотелось завизжать от восторга. Крикнуть громкое: «Аааа! Это жизнь, вот это жизнь!». И на этот раз я не стала сдерживаться. Я закричала. Плевать, пусть услышит хоть целый свет. Все равно никто не узнает в отчаянной девчонке на мотоцикле студентку из Академии Света.

Наш город делился на два района. Кто-то скажет: социальное расслоение, кто-то скажет: несправедливость. Я скажу: чистое удобство! Ну же! Все люди разные, какой смысл притворяться, что это не так. Пусть одни живут в одном мире, а другие — в другом. Такова жизнь. Свернула в тоннель. Да… Этот тоннель разделял наш город на темную и светлую сторону. Я возвращалась домой. На лице расползлась улыбка. Здесь меня знал каждый и любил каждый. Точнее не просто меня, а дерзкую Лил, вызывающе одетую с ярким макияжем. Я вспомнила, что не успела заново накраситься, поэтому пришлось домой входить в шлеме.

— Лил, — послышался строгий голос отца, — где была?

— Привет, па.

Я прошла в коридор. Здесь все сверкало фиолетово-красными цветами. Красота. Ладно, карты на стол, моим домом был подпольный клуб отца, где я не просто жила, но и работала зельеваром. На минуточку, лучшим зельеваром всего города. По ночам здесь устраивались магические бои, а днем посетителей было немного, так что я могла спокойно отлучаться.

— Ты хотела привести магического порошка, — сказал отец.

— Нет-нет, это ты хотел, чтобы я привезла новый порошок.

— Если я что-то хочу, то и ты должна это захотеть.

Для нашего района мой папа олицетворял криминал. Он был у нас кем-то вроде босса мафии и выглядел соответствующе. Высокий и худой, с красивым лысым черепом и короткой черной бородой. Папа носил фиолетовые пиджаки и курил дорогие сигареты.

— Чего в шлеме ходишь? — спросил отец.

— Нравится и хожу.

— Ты снова подралась?

— Хуже.

Отец подошел ко мне, снял шлем. На мгновение он застыл, будто увидел не меня, а кого-то другого, будто увидел призрака.

— Пап?

Он моргнул пару раз, и снова стал самим собой.

— Я уж и забыл, как ты выглядишь без черных теней, — сказал отец.

— И как же я выгляжу?

— Как куколка.

— А с тенями, как кто?

— Как фурия.

Я прошла за барную стойку, налила себе воды из графина. Выпила залпом.

— Где ты была? — снова спросил папа.

— А не плевать?

— Кто он?

Отлично, мой отец решил, что я бегаю на свиданки. Я ухмыльнулась. Лучше так, чем правда. Я села на барную стойку, свесила ножки.

— Не стану вас знакомить, — заявила я, — тебе он не понравится.

— Мне никто не понравится.

— Вот именно!

Мы смотрели друг на друга, не отрываясь. Стало тепло на душе. Все-таки, во всем этом бесконечном мире у меня был любящий отец.

— Предлагаю сделку, — заговорила я, — расскажу о своем таинственном парне, если ты расскажешь про маму.

— Размечталась.

Отец отошел налаживать все к ночному бою. Так я и знала! Он никогда не рассказывает. Я перелезла через барную стойку обратно. Налила себе еще воды. Выпила.

— Это кто у нас такая? — послышался насмешливый голос Това.

Тов был самым хорошим парнем из плохих парней, и одним из лучших бойцов моего отца. С квадратной головой и коротким ежиком волос. С прямым носом и пухлыми губами. Мой друг и персональный кошмар, и временами нянька.

— Чего хотел? — отозвалась я спиной, чтобы он не видел моего лица без макияжа.

— Лил, есть предложение, от которого невозможно отказаться.

— Отказываюсь заранее.

— Выходи на ринг.

Я глубоко вдохнула. Сжала кулаки. Нет. Никаких рингов. Никаких рингов. Не сейчас.

— Нам не хватает шоу, — продолжал Тов, — а тебя любила публика. А потому что, как не любить? Ты же правда наша фурия! Я скучаю по твоим боям.

— Через два года, — отозвалась я.

— Какие два года! — ахнул Тов, — ты и так не выходишь уже полтора. Что за парад смущения!

— Мы договорились это не обсуждать.

И я вошла в подсобку. На самом деле все просто. Ночные бои предполагали знаменитость, а, когда обучаешься в Академии Света и каждый день сбегаешь из дома лучше лишнего не привлекать к себе внимания. Нет, я подожду до окончания.

Глава 4

— Знаете в чем главное отличие светлой магии от темной?

Я зевала. Как же хотелось спать. У доски стоял профессор Парис. Обычно, он говорил даже интересные вещи. Обычно я даже не засыпала. Но сегодня сил не было. Ночью меня настиг слишком большой наплыв посетителей. Я зевала. И ладно это, моргая, я не была уверена, что открою глаза снова.

— Ответит Лилия Эринс.

Пусть отвечает, главное, чтобы не я.

— Лилия, тебя, — толкала в плечо Стина.

Проклятье! Я поднялась, посмотрела на профессора устало.

— Повторите, пожалуйста, вопрос.

— Не слушала? — удивился профессор, — я-то думал, у тебя хороший слух.

Хороший слух, как же. Я ухмыльнулась, посмотрела увереннее.

— Отличия светлой магии от темной, — шептала мне подруга.

— Светлая магия созидает, а темная разрушает, — громко ответила я.

— Подробнее?

— Ну, например, я хочу вырастить цветок, розу. Если я буду использовать светлую магию, то мне придется сосредоточиться на земле и отдать кусочек себя на магию. Мне придется пожертвовать своей энергией, собой ради цветка. А если соберусь выращивать цветок с помощью темной магии, тогда я, — задумалась, — тогда придется забрать энергию из других цветов и перенаправить ее в землю, те цветы завянут, а мой вырастет, — ухмыльнулась, — светлый маг жертвует собой, а темный другими. Герои и злодеи. Вот и вся разница.