– Серьезно, ты самый разочаровывающий мужчина из всех, что я когда-либо встречала, – говорит Кендис, сжав руки в кулаки. Как будто она хочет меня ударить. – Я была с вами в тот вечер, когда она примерила тысячу отвратительных платьев. Я видела, как ты смотрел на нее и как она смотрела на тебя. Химия между вами просто зашкаливает.

– И что? Химия ничего не значит. – Я усмехаюсь как надменный кретин.

– Химия значит все. И она между вами есть. В Сан-Франциско я думала, что вы накинетесь друг на друга на заднем сиденье машины. И не пытайся сказать, что между вами ничего не было, Сара сказала, что вы занимались сексом несколько раз! – Кендис садится в кресло напротив моего стола и резко раздраженно выдыхает.

Отлично. Сара сказала Кендис, что у нас был секс. Несколько раз. Это чертовски неловко.

– Это была… просто интрижка на выходные.

– Тогда почему она так сильно расстроена? И ты тоже.

У меня нет ответа. И моя сестра это понимает.

– Так и думала, – заключает она, когда я замолкаю. – Ты в нее влюблен.

– Нет, – возражаю я, как маленький ребенок, и поджимаю губы. Это звучит нелепо.

– Чушь. Боже правый, Джаред, ты можешь все исправить! Ты ей тоже небезразличен!

– Мне показалось, что ты сказала, что она до сих пор на меня злится.

– Никто не будет так злиться и напиваться из-за того, кто безразличен.

– Она что, правда была пьяная? – Мое любопытство берет верх. – Где вы вообще встретились?

– Вчера вечером в «Тоскане». Она была с подружками. Я даже присоединилась к ним – прекрасные девушки, которые ее любят и поддерживают. И они все хотят вздернуть тебя за яйца. – Кендис хмурится. – Ну, так сказала одна из них. Стелла, кажется. Или Кэролайн. Неважно. Но они все совершенно точно тебя ненавидят.

– И ты с ними тусуешься. – Я измученно потираю лоб. И ведь день только начался.

– Но они такие милые! На меня-то они не ополчились за то, что мой брат – идиот, который не имеет ни малейшего понятия, что делает. – Она безмятежно улыбается. – Но, как я уже сказала, я могу помочь тебе все исправить.

– Что исправить?

– Боже правый, Джаред, ты что, тупой? Исправить твои отношения с Сарой. Ты ей очень нужен. Она не хочет этого признавать, но я знаю, что это правда. И я знаю, как ты можешь вернуть ее. – Кендис усаживается в кресло. – И я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

– Хорошо. – Я машу ей рукой. – Скажи мне, как, по-твоему, я могу все исправить.

Сестра потирает руки, и я уже знаю, что на все согласен.

Пора работать над своими навыками пресмыкательства.

Сегодня пятница. Я прихожу в «Блаженство» ровно в восемь, за целых два часа до открытия. Мы с Марло оформляем новую витрину для нашей летней коллекции, и она попросила меня прийти пораньше. Мы обычно творчески подходим к оформлению витрин, и это хорошее занятие, чтобы отвлечься от проблем.

К тому же это поможет скоротать время – завтра начинаются выходные, и я с нетерпением жду, когда закончится этот день, а он ведь только начался.

Не знаю, почему так жду выходных – скорее всего, на них я ничего не буду делать. Может, сходим с Энди по магазинам или в кино. Или посмотрим фильмы и кучу серий сериала за раз дома на Netflix. Я знаю, что ей нужно учиться и работать над проектами для предстоящих экзаменов, так что, может, она займется этим, а я почитаю.

Не знаю. Проведем спокойные выходные, как и все последние выходные за последние… ох… сколько? Три года? За исключением выходных в Сан-Франциско с Джаредом и его семьей.

Безумие, правда? Я едва его знаю, но те выходные почти изменили мою жизнь. Я добавляю «почти», потому что по итогу мы не вместе, так что все снова идет своим чередом. Те выходные, можно сказать, лишь немного изменили мою жизнь.

Да ладно, кого я обманываю? Они изменили ее полностью. Несколько дней с Джаредом и последние полгода, в которых был мистер Гейнс, разрушили меня. Как же я его ненавижу.

И как же я по нему скучаю.

Я захожу в подсобку и вижу, что Марло уже там, одетая в джинсы и черную футболку. На мне почти то же самое – у меня тоже черная футболка в тонкую белую полоску. Она улыбается, когда меня видит.

– Ну как, готова работать над витриной?

Мы с ней сегодня не будем работать в зале – сегодня это работа Бетани, которая придет в половине десятого, и другой сотрудницы на полставки, она придет во второй половине дня.

– Ты же знаешь, – говорю я Марло, приступая к работе. – У нас сегодня и другие витрины, верно?

– Ага. У меня такое чувство, что мы сегодня многое успеем сделать и что выходные будут насыщенными.

– Как жаль, что я не работаю в выходные, – поддразниваю я, подходя к куче коробок с новым товаром. – Когда это привезли?

– Вчера вечером, прямо перед закрытием. Можешь открыть коробки? Там точно будет что-нибудь, что мы захотим выставить в экспозиции.

Я трачу почти час, открывая коробки и сортируя белье. А потом не менее получаса отпариваю мятые вещи. Пришла новая партия бюстгальтеров и трусиков с россыпью звезд – на этот раз черные, – и я вспоминаю о Джареде. Я так и не надела тедди для него.

Нужно его вернуть. Я не успела срезать бирки. Мне бы не помешали деньги. Их можно отложить на оплату колледжа Энди. Пожертвовано Джаредом Гейнсом. Будет ли он рад узнать, что внес вклад в образование моей младшей сестры?

Наверное, нет.

Спустя несколько часов мы заканчиваем оформлять витрину, и у Марло звонит телефон. Она разговаривает добрых десять минут, за которые я успеваю закончить работу и выхожу на улицу, чтобы рассмотреть результат во всей красе.

Получилось великолепно. Темно-синий фон с маленькими белыми точками, похожими на звезды, и еще мы подвесили серебряные блестящие звезды к потолку по всей длине витрины. Мы одели двух манекенов в наши самые скромные ночные рубашки, чтобы не шокировать проходящих мимо туристов. На одном из манекенов черный шелковый пеньюар с тонкими бретельками из серебряных звезд. На второй – серебристая ночная рубашка с трусиками в тон, усеянными радужными блестками.

– Ну, как получилось? – спрашивает Марло, выйдя из магазина.

– Просто потрясающе! – оцениваю я. Она останавливается рядом со мной. Восторг на ее лице говорит о том, что она явно довольна.

– Ты права. Получилось здорово. – Марло хлопает в ладоши, поднося сцепленные руки к подбородку. – Мне очень нравится.

– И мне.

– Тебе надо помогать другим магазинам оформлять витрины, – говорит Марло непринужденным голосом. Я поворачиваюсь.

– Зачем мне работать с конкурентами?

– Они необязательно наши конкуренты, – отмечает она. – Здесь никто больше не продает нижнее белье. Зато все восхищаются нашими витринами. Другие владельцы магазинов часто говорят мне, какие они замечательные.

– Это все ваша заслуга.

– Нет, вообще-то твоя, – кивает она в мою сторону. – Мы уже целый год доверяем твоему видению.

– Правда? – Мою концепцию оформления витрин и правда хвалят? Это круто. Уф. Мне в голову пришло слово «круто», и это самое некрутое слово в мире. Именно так я сказала Джареду. Ненавижу, когда он всплывает в моих мыслях. Кошмар.

– Абсолютная правда. Есть над чем подумать, тебе не кажется? – Марло улыбается.

– И это не проблема, если я буду работать на другие магазины в этом торговом центре? – спрашиваю я.

– Конечно нет. Я не ожидаю, что ты будешь работать в «Блаженстве» всю оставшуюся жизнь, Сара. Давай будет реалистами. У тебя огромный потенциал, однажды ты отрастишь крылья и упорхнешь отсюда. – Марло сжимает мое плечо. – И это нормально.

Я не знаю, что ответить. Мне льстит, что мою работу оценили. Может, стоит поговорить с владельцами других магазинов? О-о-о, может, Лоренцо, отец Стеллы, позволит мне оформить их витрину? Они в «Сладких грезах» и так довольно милые, но у них так много посетителей, что это было бы хорошим стартом, чтобы продемонстрировать мои навыки публике…