Что за подарок, я уже знаю. Главная интрига – кроется в записке.

– Ого, еще одна посылка!

Остановившись на полушаге, я поворачиваюсь и вижу Энди, свернувшуюся калачиком в углу дивана. В темноте. Я протягиваю руку, включаю лампу, и комната тут же наполняется светом.

Я тут же понимаю, что она плакала.

Забыв о посылке, я швыряю ее на журнальный столик и падаю на диван рядом с сестрой.

– Что случилось?

– Ничего. – Она шмыгает носом, икает, вытирает лицо, но ей не удается избавиться от доказательств истерики. – Все! – исправляется она с легким смешком и всхлипывает.

Я обнимаю ее и прижимаю к себе, поглаживая по спине, а она плачет мне в плечо. Я молчу и не задаю вопросов, просто позволяю ей выплеснуть эмоции.

Я уже поняла, что так лучше. Расспросы о чем-то, что она не хочет мне рассказывать, обычно заканчиваются тем, что она убегает в свою комнату и хлопает дверью, а я так и не узнаю, в чем была проблема.

Общение с подростками – дело деликатное. Поэтому не выпускаю ее из объятий, позволяю слезам пропитать мою рубашку, пока она наконец не отстраняется от меня, потянувшись за коробкой салфеток на столике, чтобы вытереть глаза и высморкаться.

– Тебе лучше? – спрашиваю я, наклоняя голову и наблюдая за ней.

– Вроде того. Наверное. – Она пожимает плечами, сминает салфетку и бросает ее на столик. Убирать салфетку в итоге мне. Энди и Брент такие неряхи. – Ненавижу парней.

Ах. Проблемы с парнями. Я должна была догадаться.

– Что такое?

– Я думала, что с Бренденом все кончено, понимаешь?

Бренден – это ее бывший. Они встречались в позапрошлом году и в прошлом, пока окончательно не расстались пару месяцев назад, после зимних каникул.

– Но я только что услышала, что Белла хочет позвать его на танцы… и… я не знаю… – Ее лицо сморщивается, и на глаза наворачиваются слезы. – Может быть, я не окончательно его забыла.

Белла не самая близкая из ее подруг, скорее знакомая, но все равно, должно быть, больно.

Это точно больно, учитывая ее слезы. Я снова притягиваю ее в свои объятия, но ненадолго – она отстраняется и выпрямляется, не дав мне сказать ни слова. А я как раз собиралась сказать что-то вроде «он не стоит твоих слез». Или «забудь этого козла, ты же неспроста с ним порвала».

Но я ничего не говорю. Не могу. Подростковая любовь – сильная вещь. Я помню, что чувствовала во время своих школьных влюбленностей.

Каждый раз на это уходило столько сил. Черт, да у меня парень был последний раз в старших классах. Когда мы закончили школу, он бросил меня посреди лета, а потом вообще свалил в колледж. С тех пор от него ни слуху ни духу.

С тех пор не выдавалось возможности получить опыт серьезных отношений.

Звучит совсем жалко?

Не подумайте, я пару раз с тех пор встречалась с парнями. Отношения были относительно стабильные, но не слишком длительные.

Даже отношения Энди и Брендена прожили дольше, чем любые из моих.

– Как думаешь, что мне делать? – спрашивает Энди, взяв рыдания под контроль. – Сказать ему о своих чувствах?

– А что ты чувствуешь к нему?

– Не знаю. – Она снова пожимает плечами. – Но мне совершенно не нравится то, что он может пойти куда-то с Беллой.

– Значит, она его еще не пригласила?

Энди медленно качает головой.

– Кто тебе сказал, что она собирается пригласить Брендена?

Она рассказала историю в духе «она сказала» и «она слышала». К концу ее объяснений я вздыхаю.

– Предлагаю выждать и посмотреть. Может быть, Белла пригласит его, а может, и нет. Может, ты хотела бы пригласить кого-то еще?

«Танец Сэди Хокинс» – единственная вечеринка, на которую девушки приглашают парней. В мои школьные годы эта перспектива одновременно придавала мне храбрости и пугала до смерти.

– Мо-о-ожет бы-ы-ыть. – Энди протягивает эти слова с блеском в глазах. – Если я приглашу кого-то еще, Бренден узнает об этом и захочет меня вернуть.

Так. Я пыталась отвлечь ее от Брендена другим парнем, а не предлагала использовать другого парня чтобы заставить Брендена ревновать.

Я собираюсь объясниться, но она вскакивает на ноги и направляется в сторону своей комнаты, по пути потрепав меня по макушке как песика.

Я вздыхаю. Ох уж эти подростки! Решив, что я и так слишком долго ждала, иду к себе в комнату и переодеваюсь. Загружаю стиральную машинку. Иду на кухню и проверяю, есть ли ингредиенты для ужина.

В холодильнике не так много еды, так что я делаю себе бутерброд. Наливаю лимонад, вгрызаюсь в пакет с чипсами барбекю и, наконец, иду в гостиную и приступаю к распаковке посылки от Джареда Гейнса. Беру ножницы и разрезаю упаковку. Внутри та самая коробка, которую я завернула несколькими часами ранее, достаю ее и нахожу открытку на дне. Вытаскиваю ее из крошечного конверта и читаю, задержав дыхание.

Когда я смотрю на звезды, я думаю о вас.

Дж. Г.

Дерьмо.

Он что, ударился в романтику?

Конечно, он имеет в виду и те звезды, которыми усыпано белье, и что в следующий раз он надеется увидеть их на мне.

А вот это уже не особенно романтично, верно? Больше похоже на похоть. Вздохнув, качаю головой. И что мне с этим делать?

Я уже устала спрашивать у подружек. И наверняка им надоели мои жалобы. Я превращаюсь в женщину, у которой семь пятниц на неделе – громче всех кричу о том, какой он ужасный, но не прошу оставить меня в покое.

Мои действия не имеют никакого смысла, и мои чувства к нему такие же бессмысленные.

Я запуталась и кошмарно нервничаю из-за этой ситуации. Значит, нужно с этим заканчивать.

Взять и обрубить с ним все связи.

Дать ему понять, что он меня не интересует, что ему пора прекратить то, что он делает, а нам стоит притвориться, что мы никогда не вели этих разговоров и что он никогда не дарил всех этих подарков. Наверное, нужно вернуть и туфли, как бы больно мне ни было это делать.

Это же возможно, верно? Забыть события последних нескольких дней? Сомневаюсь, но в любом случае будет лучше, чем сейчас.

В конце-то концов.

За ужином мое внимание начинает ускользать. Я представляю, как врываюсь к нему в кабинет, швыряю коробки с бельем на его стол и требую, чтобы он остановился. Даю ему понять, что он перешел черту и что с этого момента наши профессиональные отношения закончены. В «Блаженстве» есть те, кто ему поможет. Мое пребывание в качестве личного ассистента Джареда Гейнса окончено.

– Мистер Гейнс, к вам внеплановый посетитель.

От тихого, слегка нервного голоса Дениз меня наполняет раздражение.

Помощница у меня волевая, именно по этой причине я ее и нанял. Она никому не позволит прорваться ко мне просто так, если гости ей не знакомы или у них не назначена встреча. Она порой такая строгая, что я все жду, когда она треснет кого-нибудь по костяшкам металлической линейкой. Иногда я даже боюсь, что она провернет нечто подобное со мной.

Так кто же, черт возьми, пытается попасть ко мне без предупреждения в… – я проверяю время, – …чуть больше половины девятого утра?

– Кто? – грубо спрашиваю я, набирая сообщение Кендис. Мы должны были встретиться за обедом, но я отменяю встречу – на это же время у меня запланирован конференц-звонок, к которому нужно подготовиться. Сестра будет разочарована, но она переживет. Уверен, вместо этого она посетит какой-нибудь благотворительный обед.

– Эта девушка настаивает, что знает вас. – Дениз понизила голос до едва слышного шепота. – Говорит, что она из… магазина нижнего белья…

У меня на шее волоски встают дыбом, и еще до того, как Дениз называет имя Сары Харрисон, я понимаю, что это она. Должно быть, получила последний подарок.

– Пригласите, – хрипло говорю я.

Дениз колеблется и переспрашивает:

– Вы… мистер Гейнс, вы уверены?

Судя по голосу, она в шоке. Я не из тех, кто приглашает посетителей, явившихся без приглашения. Заглянувшие редко проходят мимо стойки охраны или Дениз – за исключением Кендис.