Сейчас мы с Сарой сидим за столиком, как будто мы и правда пара, и, черт возьми, я буду с ней абсолютно честным. По-настоящему. Последний раз такое было с Эвелин, то есть больше десяти лет назад.

Я уже и забыл, как нужно признаваться в своих чувствах.

– Что ты пытаешься сказать, Джаред? – Ее голос мягкий, голубые глаза распахнуты, она чувствует неуверенность. Я держу ее в напряжении, и ей это не нравится.

Но она тоже держит меня в напряжении.

– Ты… ты мне нравишься.

Ладно. Прозвучало неубедительно. Как будто я признаюсь в своей школьной влюбленности.

– Ты… ты мне небезразлична.

– И в чем же это выражается?

Да уж, поблажек она мне не дает. Наверное, так и надо.

– Я хочу быть с тобой, – признаюсь я, понизив голос. Сара наклоняется через стол, ее взгляд падает на мои губы.

– Что ты сказал? Я не уверена, что расслышала правильно.

Зачем она валяет дурака?

В кофейне стало оживленнее. Сюда вошла большая группа подростков. Черт, какие же они шумные! Я едва слышу собственные мысли. Я прочищаю горло и повторяю громче:

– Я сказал, что хочу быть с тобой, Сара. По-настоящему.

Как только я начал признаваться, подростки, на которых шикнули сопровождающие их взрослые, затихли, и я уверен, что каждая душа в этом чертовом «Старбакс» слышала мое признание.

К слову о том, как поставить меня в неловкое положение.

Она улыбается. Скорее ухмыляется.

– Необязательно так кричать, Джаред.

Зарычав, я поддаюсь порыву и тянусь к ее руке, переплетая наши пальцы. Не будем ходить вокруг да около.

– А ты хочешь быть со мной?

Ее улыбка исчезает, выражение лица становится серьезным. Может, даже застенчивым.

– Хочу. Но… не так.

– Не так – это как?

От страха у меня мурашки бегут по коже, и я крепче сжимаю ее руку, боясь, что она отдернет ее и пошлет меня. Я заслужил это за все, через что заставил ее пройти.

– Для начала тебе придется извиниться перед несколькими людьми.

Я пристально смотрю в ее прекрасные голубые глаза и надеюсь, что она видит искренность в моем лице и слышит ее в моем голосе.

– Прости меня.

– Знаю, что ты искренен, но извиняться нужно не передо мной. – Она убирает руку и начинает перечислять: – Перед сестрой.

– Я уже извинился, – начинаю я, но Сара качает головой, прервав меня:

– Хочу быть свидетелем.

– Хорошо, – бормочу я. Извинения даются мне нелегко. Я не часто прошу прощения, так что для меня это серьезно.

– Перед мачехой за то, что не позволил ей узнать тебя получше. – Она загибает палец. – И перед отцом за то, что все эти год был груб с его женой.

Я морщусь. Не хочу извиняться ни перед Митци, ни перед отцом. Почему я должен это делать?

– Я знаю, о чем ты думаешь, и ты ошибаешься, – убеждает меня Сара строгим голосом. Теперь она устанавливает правила. – Ты сторонился ее годами. А значит, и отца тоже. Она часть его жизни, нравится тебе это или нет. Он ее любит. Тебе нужно научиться принимать ее и не относиться к ней безразлично.

Это невозможно, но ей я этого не скажу.

– И наконец, перед братом.

– А Кевину-то я что сделал?

– Кендис рассказала, что ты избегаешь его звонков. Он твой единственный брат, Джаред. Зачем отрезать себя от семьи, если они любят тебя и хотят, чтобы ты был частью их жизни? Это нечестно по отношению к ним и к самому себе.

На ее лице читается грусть. У меня сжимается сердце.

– Ты же знаешь, каково это – кого-то потерять. Зачем лишать себя возможности проводить время с близкими? Мы не вечны. А если завтра что-то случится с братом – что бы ты тогда сделал? Что бы чувствовал?

Я знаю, что она абсолютно права. Она все верно говорит, но это будет тяжело. Я слишком много лет от них отгораживался. Нельзя просто прийти на вечеринку с распростертыми объятиями и открытым сердцем.

– Нужно будет идти маленькими шажками, – объясняю я, надеясь, что она меня поймет. – Я не оправдываюсь, просто пытаюсь быть с тобой честным.

– И за это я благодарна. – Ее глаза светятся радостью. Думаю, ей нравится, что у меня есть перед ней определенные обязательства.

Хотя, скорее, не перед ней, а перед собой. Ее мотивы совершенно бескорыстны.

Не могу ею не восхищаться.

– Сегодня я не смогу попросить прощения сразу у всех. Это… это слишком.

– Знаю. Но я стану счастливее, видя, как ты прилагаешь усилия и пытаешься наладить отношения с ними. Это того стоит. – Она снова слабо улыбается. Мне нравится видеть ее такой.

Я вспомнил, как она поприветствовала меня в ресторане отеля. Ее искреннюю улыбку и то, как она обхватила меня за шею и ждала поцелуя. Я хочу этого. Хочу получать и чувствовать это каждый день.

– Я могу это сделать. – Я снова тянусь к ее руке и сжимаю ее. – Я сделаю это для тебя.

– Это нужно делать не для меня, а для себя.

Теперь она сжимает мою руку, мы замираем на несколько мгновений, я теряюсь в глубине ее глаз, наконец качаю головой и признаюсь:

– Может, пойдем отсюда? Я замерз до смерти.

Она смеется.

Если бы это было в моих силах, я бы сделал так, чтобы она смеялась как можно чаще.

Надеюсь, мой брат умолял тебя о прощении?

Я улыбаюсь, глядя на сообщение от Кендис. Вот это выдержка. Ситуация в ресторане произошла несколько часов назад, а спрашивает она только сейчас.

Мы с Джаредом вышли из «Старбакс» и вернулись в номер, где он оделся потеплее, а затем мы улизнули вдвоем и пообедали в маленьком симпатичном итальянском ресторанчике недалеко от отеля. Еда была восхитительной, как и компания.

Мы не говорили о семье, жизненных ошибках и всяком таком. Мы болтали о самых тривиальных вещах, которые только можно себе представить: любимая спортивная команда, любимые фильмы, телешоу, цвет. То, о чем обычно говорят, когда только начинают встречаться и пытаются узнать друг друга получше.

Разговор шел легко и непринужденно, я прекрасно провела время. Думаю, он тоже. После обеда мы прогулялись, держась за руки, рассматривая витрины магазинов, а потом наконец вернулись в отель.

Я быстро написала Кендис.

Ага.

Она незамедлительно ответила.

Отлично. Я сказала ему, что он должен срочно все исправить, пока ты не ушла навсегда. Наконец-то его петух в задницу клюнул.

Я рада, что ты так сказала.

Интересно, пошел бы он за мной без пинка от Кендис? Думаю, да, но…

Но кто знает? Он очень упрямый.

Кендис присылает еще одно сообщение.

Ты его простила?

Да. Он унижался и падал в ноги, но теперь все в порядке.

Я с улыбкой отправляю сообщение. Хорошо, что не пришлось врать – я пишу все как есть. Между нами теперь нет притворства – я и правда что-то для него значу. И он для меня.

Я отчасти настраиваю себя на неудачу, но надеюсь, что в конце концов оно того стоит.

Еще одно сообщение от Кендис.

Ура! Я так рада! Увидимся на вечеринке?

Ага!:-) Жду не дождусь.

– Кому пишешь? – интересуется Джаред и подходит к дивану. Я кладу телефон на столик и улыбаюсь ему:

– Твоей сестре.

Он хмурится:

– И что пишет?

– Радуется, что я заставляю тебя унижаться и падать в ноги.

Я смеюсь над хмурым выражением его лица, которое он не может сдержать. Вот это я бы в нем менять не хотела – он такой милый, когда дуется. Он бормочет:

– О да, ей бы это понравилось.

– Тебе еще сегодня перед ней извиняться. Не забудь.

– О, я не забуду. Ты точно не позволишь. – Он приподнимает подбородок и смотрит на меня. – Я посижу с тобой?