Мысли вихрем проносились в её голове. Образы лиц всплывали перед глазами: наставник, научивший её всему, что знал сам; те немногие друзья, с которыми она делила радости и горести; доброе лицо Лугбанда и вкус приготовленного им супа; восхищенный, мечтательный взгляд Гилла, и даже хмурому лицу Атты нашлось место. Взгляд её затуманился, и она пыталась ухватиться за последние крупицы сознания.

"Я не могу… я не должна подвести их," — отчаянно боролась Клио с надвигающейся темнотой. Но как? Как бороться, когда сил больше нет? И всё же в её сердце почему-то теплилась крошечная искорка надежды. Откуда она взялась? Зачем мучает её в последние мгновения её жизни?

***

Ибито ступил на поверхность Дианмуры в приподнятом настроении. В Истоке ощущалась изысканная боль умерщвлённых империаллуров и погибших валькирий, но вкуснее всего была боль раненых воительниц. "Такая сладкая боль!" — подумал он вспоминая лица всех своих жертв искаженные ужасом. Но приятнее всего было видеть побитую Клио, на руки которой заковывали мивру.

Из корабля, словно горошины, сыпались драугры, оцепляя всё вокруг. Несколько валькирий презрительно фыркнули, увидев послушных гибридов генетических мутаций и кибернетики. Однако молчаливые солдаты Локи не обращали на это внимания. Одна из валькирий приказала им искать мемолибру и передала солдатам сканер настроенный на сферу с воспоминаниями. Ибито подошёл к Клио, которую привели в чувство, поставили на колени и приставили копья к горлу. С полуоткрытыми глазами кидемона оглянулась, но увидев Ибито, её глаза распахнулись и запылали яростью. У неё словно появилось второе дыхание — она дёрнулась, но её быстро приструнили валькирии. Осознав, что мивра надёжно отрезала её от Истока, Клио поникла. Глубоко вздохнув, она подняла взгляд на бывшего товарища и, не скрывая своего презрения, плюнула на него.

— Вижу, ты рада меня видеть, — с лица Ибито не сходила торжественная улыбка. — Кто бы мог подумать, что история Анамнес и великих кидемонов закончится в такой дыре, — он окинул взглядом пылающий сарай и трупы империаллуров. — Впрочем, большего вы и не заслуживаете.

Клио никак не отреагировала на его провокацию, продолжая молчать.

— А Филан был более разговорчив, — увидев, как изменилось её лицо при упоминании наставника, Ибито улыбнулся ещё шире. — Ну ничего! У нас с тобой будет ещё много времени для бесед! — Он ударил её не смертельным зарядом молнии, чем вызвал гневные взгляды крылатых воительниц.

Молния пронзила тело Клио, заставив её содрогнуться от боли. Клио сжала зубы, не издав ни звука, но её глаза, полные ярости и решимости, говорили громче любых слов. Вокруг неё сверкали разряды, освещая её лицо в зловещем свете. Боль привела её в чувство, и если бы не мивра, она бы нашла способ убить Ибито, даже ценой собственной жизни.

— Ты всегда была упрямой, Клио, — продолжал Ибито, его голос был полон холодной насмешки.

— Ищите тщательней! — одна из валькирий гневно кричала на драугров, которые суетились вокруг, сканируя местность.

— В чём дело? — спросил Ибито, подходя к валькирии. Крылатая бросила на него презрительный взгляд, но ответила:

— Они не могут найти мемолибру. Ты уверен, что правильно настроил сканер?

— Более чем, — он подозвал драугра с поисковым прибором и проверил настройки. — Всё настроено правильно!

Ибито замолчал, медленно повернулся и посмотрел на кидемону. Клио ответила ему презрением и тихо, но твёрдо заявила:

— Ты заплатишь за всё зло, что ты причинил, Ибито! — она плюнула на землю, а сама в сердцах улыбнулась и подумала: “Глупый поступок. И всё же ты храбрец, Гилл из Гамеша!” Её мысли прервал ещё один разряд молнии, пронзивший её тело.

— Где она?! — зашипел Ибито. С кончиков его пальцев сорвались молнии, пронзая кидемону. — Где?! — он собирался ударить ещё раз, но перед ним встала валькирия и посмотрела на него с явным намёком на то, что ещё одна такая выходка — и он эту планету не покинет. Ибито выругался и отступил, а валькирия посмотрела на Клио.

Лиода не участвовала в битве. Ей было велено не вмешиваться в пленение Младшей и просто наблюдать. Она видела, как храбро сражалась эта девушка, и даже немного восхищалась её отвагой. Лиода также видела, как двое мужчин сбежали. “Жалкое зрелище!” — думала она, наблюдая за тем, как они бросают Младшую на произвол судьбы, но теперь…

Лиода задумчиво смотрела на опустившую голову Клио, а потом обратила свой взгляд в ту сторону, куда сбежали те трусы. Уже темнело, и на горизонте были видны огни большого города.

— Она ведь у них, верно? — спросила Лиода.

Клио вскинула голову и посмотрела валькирии в глаза. Лиоде этого было более чем достаточно.

— Она отдала мемолибру людям, что здесь были. Они сбежали и наверняка направились в город, — сообщила она сёстрам.

— Так чего мы ждём?! — рявкнул Ибито и собрался на корабль, но перед этим забрал изумрудный меч Клио и велел отвести её на корабль. Остальные взмахнули крыльями, поднимаясь в небо, а Лиода остановила сестру Тейхрир и попросила её связаться с капитаном Морбидой.

— Сообщи капитану, что мы направляемся в город! — сказала она, глядя на Гамеш.

"Моя прабабка рассказывала мне о тех временах, когда на Дианмуре не стихали ядовитые бури, а Гамеш был ареной беспощадной войны и кровавой борьбы между группировками. Она говорила, что город содрогался от взрывов бомб, что улицы заливала кровь, и что нам невероятно повезло наслаждаться её наследием в усмиренной столице нашей планеты.

Но я хорошо помню ту ночь, когда Гамеш содрогнулся так, как старухе и не снилось. Вспышка озарила небо, и город погрузился во тьму. В ту секунду мир, казалось, остановился, а затем… затем… Позже жрецы из храма будут вещать, что нас покарали боги за то зло, что поселилось в сердцах людей."

Из мемуаров Анмалии

Лугбанд продолжал пытаться связаться с Аттой, но каждый раз его попытки оборачивались лишь белым шумом. Он сидел в кабине уиипа, вслушиваясь в статические помехи, тщетно надеясь уловить хотя бы отголосок жизни с другой стороны. Лишь на мгновение ему показалось, что удалось прорваться сквозь глухую стену эфира и услышать голос старого друга, но этот разговор продлился не больше нескольких секунд. Едва уловимый шепот исчез, оставив Лугбанда в тревоге и недоумении.

Попутно пытался выйти на связь со службами правопорядка, чтобы сообщить о нападении. Однако все усилия наталкивались на непреодолимые помехи. Он переключал каналы, пробовал разные частоты, но в ответ слышал лишь монотонный шум, словно весь город погрузился в радиотишину. В этот момент его сын Гилл, все это время молчавший, вдруг указал вперед. Лугбанд заметил, что они остановились на одной из улиц пригородов Гамеша.

Вечерние улицы, как обычно, были полны людей. Гамеш все еще носил на себе шрамы своего мрачного прошлого. Здания, многие из которых пережили тяжелые времена, выстраивались вдоль узких улочек, освещенных тусклым светом фонарей.

— Не выходи, — приказал Лугбанд сыну, его голос прозвучал глухо в замкнутом пространстве уиипа. Он вышел наружу, поправил винтовку на плече и взглянул на дальний конец улицы, где увидел крупную аварию, из-за которой образовалась пробка. Уиипы стояли в хаотичном беспорядке, некоторые из них врезались друг в друга, и сквозь поднявшийся дым пробивались синие и красные огни аварийных служб.

Лугбанд медленно двинулся вперед, он обошел несколько уиипов, изучая обстановку, и вдруг заметил одного из офицеров службы безопасности.

Пока отец пытался сообщить о нападении на ферму, Гилл боролся с нахлынувшими эмоциями и воспоминаниями. Его разум был переполнен хаотичными образами: разрушенный дом, тела мертвых империаллуров, яростная схватка Клио с валькириями. Видения были настолько яркими, что он едва мог сосредоточиться. Его тело отзывалось на внутреннюю бурю: сердце билось так, словно готово было вырваться из груди, руки дрожали, а дыхание становилось прерывистым и поверхностным. Он пытался глубоко вдохнуть, чтобы успокоиться, но каждый вдох казался недостаточным. Гилл изо всех сил пытался упорядочить свои мысли, но не мог. В глубине души он ощущал страх и беспомощность, не зная, как справиться с этими чувствами.