Анаис затрясло. Губы ее вмиг посинели, тело онемело то ли от холода, то ли от леденящего душу страха. И куда же пропала Химира? Неужели ее… Девушка наощупь нашла дверь и резко дернула ручку, ожидая, что ее заперли, и что придется каким-то образом выбираться, но склеп был открыт, и Анаис от неожиданности упала на колени.

Снаружи она не обнаружила ни одной живой души. Здесь также не было ни плесени, ни пауков, хотя состояние этого зловещего темного и холодного места оставляло желать лучшего, ну или, как минимум, полусотни служанок. Анаис осторожно шла по бесконечным узким, давящим со всех сторон коридорам, вздрагивая каждый раз, когда особенно громкий ее шаг отдавался эхом по всей комнате.

В какой-то момент девушке стало дурно и совсем не по себе, когда она обнаружила, что арки, венчавшие проходы в другие комнаты, колонны и подсвечники были костяными. Из чьих останков они были созданы? Что это за место? Быть может, она уже давно в царстве мертвых? Тогда хорошо, что Химиры здесь нет. Стало быть, она жива. Анаис нервно потерла шею, нащупав защитный ярчуковый ошейник. Вряд ли она могла умереть…

Спустившись по длинной, широкой винтовой лестнице, ступени которой были частично расколоты, девушка выдохнула, попав в круглую залу, полную алтарей. Посреди была размещена огромная, высотой двадцать-тридцать верст костяная статуя скелета в темной броне. В глазницы были вставлены огромные помутневшие со временем рубины.

По бокам залы были проходы в четыре комнаты. Посреди нее, за статуей — двустворчатая малахитовая дверь, обрамленная резной стрельчатой костяной аркой. Рядом с ней стояла черная неподвижная фигура, которая будто бы неустанно наблюдала за несчастной пленницей.

Перво-наперво Анаис заглянула в боковые помещения. Они чем-то напоминали казармы, в которых вместо воинов обитали живые мертвецы. Их было сотни. Тысячи! Ни один из них не обратил внимание на девушку, хотя она из раза в раз либо ахала, либо слабо пищала, либо плакала, закрыв рот рукой. Они лишь сидели на каменном полу, опустив головы, и зловеще гудели и ныли.

Анаис чувствовала себя все более беспомощной. Она пыталась логически подумать, но страх, холод и голод затуманили рассудок. Она осторожно, прихрамывая оттого, что одна нога онемела и отказывалась идти, шла к огромной двери. Приближаясь к темной фигуре, Анаис с каждым своим шагом чувствовала, как ошейник затягивался все сильнее и сильнее. Подойдя к ней, девушка потянула ртом воздух, задыхаясь, пока бледная женщина в черных одеяниях своими молочными глазами сверлила ее шею. Анаис схватилась за ошейник, намереваясь его стянуть, но, встретившись взглядом с ней, заморгала, пошатнувшись на месте, и округлила глаза. Женщина ли это была иль демоница, но казалась она ей до боли, даже до ужаса знакомой. Анаис впервые за все свои злоключения, подразумевавшие грозящую жизни сильную опасность, почувствовала неописуемый жуткий страх смерти. Сердце ее стало биться неровно, она заплакала.

— Anaa, — холодно и грубо произнесла бледнолицая.

— Почему? — сквозь слезы промычала Анаис. — За что?..

— Яга, — только и ответила женщина.

— …я не хочу… — голос девушки сорвался.

Она, схватившись за ошейник, слегка потянула его, попытавшись освободить дыхание. Трясущимися руками Анаис толкнула двери и шагнула вперед.

Очередное темное, каменное и холодное помещение за двустворчатой малахитовой дверью оказалось небольшим тронным залом. В отличие от других комнат эта была похожа скорее на древнюю пещеру, нежели на склеп. Издалека был еле слышен раздражающий звук капания воды. Окон здесь не было совсем; старые канделябры, залепленные в несколько слоев воском снаружи, светили очень тускло. Спасало лишь то, что сам зал был маловат по площади.

Пол был каменно-землистым, с большими многовековыми трещинами и выбоинами и торчащими из-под них корнями столетних деревьев. Посреди комнаты стоял алтарь, по обе стороны которого были два широких подсвечника, внутри которых горели неяркие зелено-голубые огни. На потолке висели скелеты давно вымерших тварей. По бокам у стен неподвижно стояла армия мертвых людей в особой темно-синей броне и во всеоружии. Они холодно, но с некоторой преданностью и фанатичностью смотрели на хозяина замка, что сидел в самом конце зала на высоком троне, сделанном из множества чьих-то костей.

Анаис осторожно пошла к нему, все еще прихрамывая на одну ногу и с опаской посматривая на мертвецов. Тем было все равно на нее, покуда она не представляла никакой угрозы. А ведь еще некоторое время тому назад они тащили ее в эту Преисподнюю… Подойдя к хозяину поближе настолько, чтобы можно было его спокойно видеть, Анаис ахнула. Существо, что сидело на троне, не было человеком. Вместо головы у него остался лишь практически голый череп, на котором совершенно безобразным образом висели жалкие остатки старой серо-зеленоватой кожи; удивительным образом до пояса у него висела седая жидкая борода. На черепе слабо держалась острая медная корона, а облачен он был в длинную темно-синюю кольчугу из неизвестного крепкого твердого металла. В глазницах вместо человеческих глаз у него были тусклые темные рубины. Анаис догадалась, кто это. У нее пересохло в горле.

— Кощей…

Чудовище не ответило на ее догадку. Оно лишь смотрело на нее пристально своими рубинами, опершись на подлокотник трона.

— За что? Почему? — заикаясь, вопрошала Анаис. — Убить меня захотел и превратить в одну из своих марионеток?!

Кощей продолжал молча и совершенно неподвижно разглядывать пленницу с некоторым любопытством.

— Или нет?.. — отчаянно всхлипнула девушка. — Зачем похитил меня? Быть может, ты хотел себе новую рабыню, которая бы все это жуткое грязное место привела в порядок?! Что? Что!?.

— Сядь! — Анаис услышала неожиданный скрипучий громкий голос у себя в голове. Несомненно, Кощей не мог говорить с ней обычным способом. Девушка испугалась и, трясясь от испуга, присела на краешек ледяного алтаря и поморщилась. Существо продолжало сверлить ее взглядом своих темно-красных “глаз”. — Я решаю, будешь ли ты моей избранницей…

— Почему я?! — отчаянно завопила Анаис. — Почему ты решил похитить именно меня?..

— Пожалуй, стоит начать с одной скучной и весьма заурядной истории. Жила-была одна девушка. Ни особенной красотой, ни блистательным умом она совершенно не могла никак похвастаться. Однако ей всегда хотелось большего. Больше, чем она могла себе позволить. Ее погубила зависть. У многих ее сверстниц была орда женихов, а за ней ухлестывало лишь голодное и неказистое отребье. А, когда ее младшая красавица-сестра родила младенца, девушка втайне ото всех придушила его подушкой лишь за то, что ту посмели выдать замуж за сына богатого купца. Она прибегала к легкому колдовству, чтобы заполучить внеземную красоту, но как ведьма она тоже оказалась совершенно никудышной…

— К чему ты это рассказываешь?

— …Чтобы преуспеть в ведьминском мастерстве она решила призвать демона Йеареаля. Ею никогда не двигало желание излечивать смертных от недугов. Ею двигали лишь корысть и желание обособиться от других. Она прогадала, слишком уж самонадеянной она была. Я видел, как моя Богиня вела эту строптивую девицу, позарившуюся на место демонической слуги. Она отказывалась переходить через Смородину, клялась, что вечно будет предана тому, кто спасет ее от смерти. Я думал… Много думал. И вот, когда одной ногой она уже была в реке, я отбил ее у своей хозяйки. Я наказал девушке вечно быть проводницей маленьких детей к Смородине-реке. Она ведь не любила их. Я чувствовал, как ее преданность перерастает в безответную влюбленность. Это было для нее проклятием. Она должна была также выбирать мне избранниц в жены…

— Яга предала меня? — шепотом произнесла Анаис.

— Она делает это из желания мне угодить. Она знает, что останется со своим чувством долга и любви ко мне в одиночестве, но я ничего не могу с этим сделать. Она должна мне, это ее приговор.