Папенька Анаис тоже не был в огромном восторге от возможности выдать любимую дочурку за будущего эрцгерцога, однако это сулило высокий статус, безбедную жизнь, безопасность и решение некоторых дипломатических вопросов. Но не стоит говорить о том, что батюшка с матушкой пытались “продать” девушку как можно подороже, отнюдь нет. Избранник был моложе Анаис чуть ли не на два-три года, и уже в столь малом возрасте проглядывались породистые черты рода Сзильвази (надо сказать, что их наследники выглядели великолепно со своей необычной красотой), темные вьющиеся густые волосы и карие, почти черные глаза говорили о некоторой принадлежности к кхадафитам. В его внешности наиболее благоприятно смешались самые разнонациональные качества: в профиль длинный прямой нос, слегка пухлые и широкие губы, густые ресницы, светло-оливковая кожа, выразительные скулы и привлекательные ямочки на щеках… Наследник крупного эрцгерцогства еще с пеленок влюблял в себя всех, кто на него хотя бы раз взглянул. Всех, кроме Анаис. Внешность его была восхитительна, однако характер оставлял желать лучшего — вздорный, напыщенный и нарциссичный. Быть может, таким образом он пытался привлечь княжну. А, быть может, он сам не горел желанием с ней в будущем породниться. Что с мальчишек взять?

Анаис долго разглядывала сорванный левкой. Матушка иногда говорила, что девушка похожа на этот прекрасный цветок. Называла Анаис настоящим “даром левкоев”. Она лишь смущенно смеялась, потом подходила к зеркалу и долго смотрела на себя, радуясь этому сравнению. Она вырвала первый лепесток, приговаривая: “Бэзил”. Затем второй: “ис Сзильвази”, и невольно хихикнула. Все-таки смешные названия получаются на рабаском языке. “Ис” у них означало принадлежность к чему-то или пояснение. Например, в названии королевства и префектуры “Рабаа ис Та’андт” Та’андт можно было перевести, как стольное государство, главная область или, если проще, префектура. То есть получилось так: “Рабаа — это префектура”. Стольные города у них назывались “креоль”, и, соответственно, все столицы королевства заканчивались на “ис Креоль”. А избранника Анаис величали Бэзилом из рода Сзильвази, эрцгерцогом фенельским, но в обиходе рабасцев его бы звали Бэзилом ис Сзильвази. Девушка медленно и осторожно сорвала третий лепесток, приговаривая следующее: “глупый”. Четвертый: “вздорный”. Последний пятый лепесток: “козел”. Вместе получалось: “Бэзил ис Сзильвази — глупый, вздорный козел”. Анаис зловеще улыбнулась, посмотрела вдаль на особняк, поморщившись от слепивших глаза палящих лучей солнца, и ощутила глубоко в душе зияющую пустоту. Сердце заболело, потекли слезы. Вокруг нее не кружили пчелы за медом, слуги не косили траву. Если она вернется домой, ее там тоже никто не ждет. Там нет никого.

Безмолвно плача, Анаис посмотрела на левкой в руке. Безусловно, лепестков там было много, но самый верхний их слой она уже удалила. Растение кровоточило, по кисти девушки вплоть до локтя текла теплая красная жидкость. Она сжала стебель сильнее, и вся ее рука наполнилась кровью, исходящей из цветка. Солнце оттенила чья-то фигура, и девушка перестала морщиться. Анаис подняла полные от слез глаза — перед ней стояла слегка полноватая нагая женщина с пышными бедрами и небольшой грудью. Волосы ее были, что примечательно, вьющиеся, вишнево-красные. С внутренней стороны ног из паха текла густая кровь. Женщина некоторое время безмолвно смотрела на девочку с глубокой печалью, затем прошла мимо, скрывшись у нее за спиной. Анаис задумалась и, нахмурившись, обернулась. Женщина будто бы утонула в океане сухой травы, в поле, в котором, казалось, нет ни конца, ни края. А иначе ее внезапное исчезновение невозможно было никак объяснить…

***

Почти полная луна ярко осветила заросшее рогозом да кувшинками озеро, в котором купались будущие посвященные ведьмы. Девичьи босые ножки вязли в тягучем илистом дне, но это не мешало их владелицам от души развлекаться, как в последний раз. А, быть может, все же для кого-то последний. Девушки до неприличия громко хохотали, похрюкивая, обливались холодной водой, пытались стянуть друг с дружки мокрые рубахи. В общем галдеже и веселье принимали активное участие русалки, в особенности ставшая для будущих ведьмочек родной мавка Ива. Посеребренные цепочки намертво украшавшие ее спутанные волосы раздражающе звенели; когда демоница смеялась, то обнажала свои клыкастые острые зубы, которые при первом знакомстве с ней пугали, однако сейчас девчонки настолько привыкли к мавке, что совсем не замечали особенностей ее внешности. Русалки же резко хватали их за ноги, и те, кто не смог устоять на месте, плюхался на пятую точку. Повезло, что дно было илистым, а иначе бы она долго болела.

Пока Анаис вместе с Аней разводили костерок, другие девочки пошли выжимать воду с рубах и волос. “Вот Олеська-то умная какая”, - завистливо думали они, смотря, как она просто трясла головой, чтобы ее коротенькие тонкие пакли высушились. Расположившись вокруг костра, Ванда спрятала свои маленькие ножки под рубаху и села, прижав коленки к себе и покачиваясь из стороны в сторону, Маша и Аня же, как самые настоящие мерзлячки, придвинулись к огню поближе и грелись.

— Олеська, а вот куда ты отправишься после Литы? Ежели не во служение к демону, то что ты собираешься дальше делать? Не домой же, ей Зрящий, вернешься? — любопытствовали девочки. Анаис лишь ухмыльнулась — ответ она уже знала.

— В университету направлюсь, — буркнула Олеся. — Знания всякие получать буду-ть да по кабакам со студентиками гулять.

— Да кто ж возьмет-то тебя, дурында? Девок-то не беруть никто в ученые мужи. На то они и ученые мужи, что… мужи.

— Оденусь мальчишкой, никто и не узнает. Всяко меньше риск, нежели то, что Вы собираетесь провернуть на Литу.

— Девки, а кого Вы призывать будете? — перевела тему Маша. — Мы с Даренкой — демона-”звездного путеводителя” Фуронса. Хотим звезды и луны изучать, движения ихние. Путешествовать много будем, карты составлять.

— И что Вы ему покажете? Ну то есть, чем удивлять будете? — поинтересовалась Аня, слегка трясясь от холода и потирая ладони.

— А мы тут с Даренкой выучили одно непростое заклинаньице. Называется “Звездный свет”. Но мы его Вам не покажем пока что, уж очень сложное оно.

— А Ванда будет звать Короля-Водяного, — снова подала голос Олеся и одной рукой приобняла смутившуюся подругу, спрятавшую лицо в густых золотых волосах, которые при свете огня казались бронзовыми. В последнее время она была особенно молчаливая и боялась смотреть кому-либо в глаза. Анаис была удивлена. Она все еще считала, что Ванда поступила со своей подругой весьма подло, а потому наклонилась к Ане и, не отрывая глаз от парочки, шепнула на ушко:

— Почему они все еще вместе? Разве Олеся не должна была на нее как следует разозлиться?

— Ну… — промямлила Аня, не найдя, что ответить. — Может, они уже решили свои разногласия и пришли к чему-то… хорошему…

Анаис этот ответ не устроил, и она неодобрительно фыркнула.

— И чем же Ванда будет удивлять демона?

— Рыбу из икры в водяном шаре выращу, — невнятно пропищала девочка.

— Это то, чем ты на уроках занималась, да? — продолжала любопытствовать Даренка, но ответа на свой вопрос не получила — Ванда совсем смутилась и отвернулась в сторону.

— Ветерок, а ты кого будешь призывать? И чем собираешься заниматься во время служения?

— Я призову стервятникова владыку, демона Мархиатоса, — улыбнулась Аня. — Обернусь птицей. Этой магии я училась всю осень и почти всю зиму. Ежели примет меня демон во служение, так улечу далеко-далеко на восток, чтобы Мертвые земли возрождать из пепла. Буду менять здешний климат, перестраивать направление и силу ветра. Очищу воздух от смрада и беспросветного дыма.

— Наверное, это очень сложно… Много сил у тебя отнимет твоя затея.

— Зато людям будет, где жить, — спокойно произнесла Аня. — Детей растить. Скрываться от глупых войн и междоусобиц. Главное, чтобы люди знали, что им есть, куда уйти. Кто знает, может, через века там образуется новое государство иль новые общины, где разные люди будут жить в мире, в гармонии со своей совестью. Они будут отзывчивыми, откликаться на помощь друг друга…